Телохранитель для дочери генерала драконов (СИ). Страница 11

Я упал в свое кресло и закрыл лицо руками. Доигрался в благородство!Сжав ладони в кулаки, ударил по столу и уставился на Амму. Сам не знал, что хотел услышать от женщины, вырастившей меня.

Она слабо улыбнулась.

— На все воля богов, сынок. Ты в первую очередь зверь. Не такой, как все. Всегда был иным, и мне не давал покоя вопрос — в чем задумка высших сил? Видимо, сейчас мы и получаем ответ.

Немного подумав, я понял, куда она клонит. Взглянул на Льюиса.

— Мои воины обшарили все, — тихо проговорил он. — Ее погнали в сторону Великой Пустыни. Возможно, хотят продать на невольничьем рынке как рабыню. Но они пешие. Идут с остановками. Им нужно добывать еду и воду. Скорее всего, у них несколько телег. От кареты явно избавились, продав за медяки. Я бессилен, Руни. Нет, мои воины прочесывают все леса вдоль границ на случай, если они до них доберутся. Но ты понимаешь. Это отребье родилось и выросло в тех чащах. Им спрятаться — легче легкого.

Выдохнув, я залпом выпил весь отвар. А затем потянулся за второй кружкой. Нужно было думать спокойно. От этого зависела жизнь моей истинной, а значит, и моя собственная.

Обведя взглядом кабинет, уставился на деревянную статуэтку черного волка.

— Да, я не зря зверь, — кивнул своим мыслям. — Мне нужно точно знать, откуда начинать поиски.

— Вещи я тебе уже собрала, — бабушка закивала. — Сложила все в небольшую дорожную сумку. И...

— Не нужно ничего, — я встал. — Сам все добуду в процессе. Льюис...

— Транспорт подан, — он ухмыльнулся. — Давно ты не летал на моей шее.

— Даром что ли ты ящер? — я тяжело выдохнул, страх за свою женщину сжимал сердце. — Кассандра красивая. Они не станут ее калечить. Слишком ценный товар, — я как мог, успокаивал сам себя. — Найду, перегрызу всем глотки и заберу ее сюда и еще...

Схватив поддельный свиток, я отправил его в огонь в камине.

— Это само собой, Руни, — Льюис тоже поднялся, — никто ничего не переписывал. Не знаю, что двигало девочкой, но об генерала Ордо у меня давно чешутся руки.

— Так почеши, — я вытащил из стола нож и засунул его в специальные ножны в сапоге. — Сабрину эту забери во дворец, остальных — сошли к красноглазым на границу. Там этому скользкому червю и место.

Улыбнувшись, Льюис кивнул на прощание Амме и пошел на выход. Я, обняв ее, последовал за ним.

Не зря я зверь, мне найти в лесу группу бешеных куда проще. Главное, сдерживать себя и не скатиться в бездну безумия.

Глава 12

Орина Кассандра

Несколько дней спустя.

Разлепив веки, я посмотрела через металлические решетки клетки на хмурое небо. Рядом на дощатый пол старой телеги падали мелкие капли.

Проклятый нескончаемый дождь!

Поежившись, крепче обняла колени, прижимая их к груди. Нестерпимо холодно. Так что стучали зубы. Щелкая пальцами, пыталась призвать огонь, но ничего не выходило. Магия словно окончательно покинула меня.

Рвано выдохнув, попыталась плотнее укутаться в ту тряпку, что мне выдали.

— Осторожнее, справа! Не увязните колесами! — От громкого окрика я вздрогнула и зажмурилась.

Уже знала, что для меня обозначало это их "Увязните". Грубо вытащат вместе с клеткой и поставят на сырую землю в лучшем случае. В худшем — в мелкую лужу. Сглотнув, я мысленно взмолилась, чтобы возница на сей раз проявил расторопность.

Лошадь заржала, телега дернулась, проехала еще немного, явно замедляясь, и встала.

— Я кого предупреждал! — прокричали рядом. — Что ты за осел такой? Там ось и так еле живая, если что — сам чинить будешь. Останавливаемся! Разбиваем лагерь, посидим здесь денек.

— Мяса нет!

— Так иди и добудь!

— И соберите воды, бурдюки пустые.

Вокруг меня все завертелось. Мужчины, несколько женщин такого вида, что жутко становилось. За те дни, что я безропотно сидела в этой клетке, успела изучить своих похитителей.

В основном — перевертыши. Оборотни в худшем своем проявлении. Немытые. Волосы в мелких колтунах. Одежда — старье, которое от грязи стояло колом. Банда или свора, как они сами себя называли. А по мне обычные разбойники с большой дороги. Отправь мой отец своих людей, они бы отбили нападение без особого труда.

Наемники же... Те никогда не рискуют своими шкурами. Вот и бросили меня, чтобы их не зацепило.

— Выгружай девку!

— Опять ее таскать, пусть ногами идет... — Так драконесса же! Вдруг обернется?

— Да какая там драконесса? — В голосе говорившего слышалась явная насмешка, или даже издевка. — Она же пуста, и зверя там уже давно нет.

Услышав такое, вспыхнула возмущением и тут же осеклась, ощутив, как в душе разливается горечь. Нет, мой дракон все еще был со мной. Я ощущала его присутствие, смотрела через его глаза на этот мир, но... Он слабел так же, как и моя магия.

Совершив однажды оборот, я более не могла его повторить. Не хватало сил... Сжав ладонь в кулак, укусила фалангу указательного пальца, чтобы не расплакаться.

— Выпускай ее! Привяжи к дереву веревку и на шею петлю накинь, чтобы бежать не вздумала.

От этих слов душа заледенела. Шаги. Кто-то запрыгнул на повозку. Мне хорошо было видно старые грубые сапоги из мягкой кожи. У клетки остановился мужчина и присел на корточки. В поле моего зрения оказалось его лицо. Грубое, в щербинках. На губе глубокий шрам. Но страшным его делало не это — а глаза. А вернее, взгляд — жестокий, холодный, расчётливый. И если уж откровенно, то мертвый.

Он усмехнулся, обнажая крупные желтые клыки.

— А может нам не продавать тебя? — Он просунул руку между ребер решетки и, выдернув кулак из моего рта, сжал подбородок. — Красивая. Этого у вас, высокородных, не отнять. Еще, поди, и чистенькая. Жаль, что очень уж быстро становитесь потаскушками и идете по рукам.

Я собиралась с силами, хотела ответить ему, но не могла. Тело пробивала мелкая дрожь.

— Молчишь? — Он издевательски приподнял бровь. — Ну хотя бы не истеричка. В этот раз нам повезло. Твою предшественницу, визжащую магичку, пришлось удавить как котенка. Эта курва всю дорогу вопила, как умалишенная. Даже кляпы не спасали. Не выдержали. В канаве ее притопили, прямо мордой в лужу глубокую окунули, чтобы она, наконец, умолкла. Баба тупая! — Он сплюнул и снова уставился на меня. — Интересно, много ли за тебя дадут на невольничьем рынке? Как считаешь?

Я продолжала молчать, внутренне содрогаясь, представляя свое ближайшее будущее.

— Ну, что ты там с бабой милуешься? — гаркнул кто-то сзади. — Половина колеса увязла. Тащи ее оттуда. Или сдохла? Что-то все молчит.

— А эта умнее предыдущих оказалась, — захохотал щербатый. — Цены кобылице не будет.

— Да, если бы за нее дали, как за лошадь, я был бы рад! — проговоривший это прошел вдоль телеги и дернул ее за борт. — Гадство, а? Что за погода!

Щелкнул тяжелый замок на двери решетки, и меня, грубо схватив за плечо, выволокли наружу. Я не сопротивлялась. Понимала, что даже если и сбегу, то сколько протяну одна в лесу? Кто ездит по этим разбитым дорогам в глухих дебрях?

Хорошие люди? Добросовестные крестьяне?

Как бы не так! А эти хотя бы не трогали физически. Берегли товар.

Меня протащили по доскам и, как тряпичную куклу, сбросили в грязь. Упав на колени, я тряхнула головой и поднялась. Расправила на себе тряпку, в которую превратилось мое платье, и сама пошла к ближайшему дереву, выбирая место почище и посуше.

— Ты смотри гордая какая! — прилетело мне в спину.

В следующее мгновение через мою голову пропустили удавку и дернули. Испугавшись, я вцепилась пальцами в веревку, что только позабавило разбойников.

Получив еще и болезненный толчок в спину, я пробежала несколько шагов вперед и схватилась за ствол дерева.

Ярость просто клокотала в душе, только проку от нее было никакого. Начну орать или рыдать — прирежут. Или утопят. Луж здесь хватало. Они уже свой навар получили, продав карету и скинув торгашам, направляющимся в Северные фьефы, мои вещи. Дорожный сундук вместе с одеялами и подушками быстро ушел. И, судя по довольным рожам разбойников, получили они больше, чем рассчитывали.