Блудные братья. Страница 37

– Это и мое дело, – попытался возразить Кратов.

Он сидел, а скорее – лежал на заднем сидении шестиместного гравитра и чувствовал себя покойником, которого пинками подняли из гроба.

– Уж лучше молчите и не производите лишних телодвижений, – с досадой отмахнулся Носов. – Мало того, что вы сорвали операцию, так не хватало, чтобы вы умерли у меня на руках…

– Ерунда, – сказал Кратов. Голова раскалывалась, перед глазами все плыло и танцевало. Нестерпимо саднила расплющенная бровь, тупо отзываясь в здоровенной гуле на затылке. – Ерунда, – повторил он упрямо. – Я сделал честную попытку. Я должен был это сделать, и я сделал. Теперь, по крайней мере, буду спать с чистой совестью. Куда мы летим?

– Ваши ксенологические закидоны, – злобно проговорил Носов. – Ваши инфантильные иллюзии…

– Я уже слышал про иллюзии, – усмехнулся Кратов и немедленно ощутил боль в губах. Значит, губы у него тоже разбиты. Интересно, как он выглядит со стороны – хуже, чем после боя с Носорогом, или все ж таки приличнее? – Это нужно было сделать хотя бы раз.

Носов зарычал.

– Я сильно вам навредил? – спросил Кратов заискивающе. Хотя и сознавал, что его интонация вряд ли кого сможет обмануть.

– Мы профессионалы, – ответил Носов неохотно. – В наших операциях всегда предусмотрена… защита от дурака. Мы отследили всех. Даже хорошо, что все так произошло. По меньшей мере один, эхайн твердо убедился, что имеет дело с дураками. – Он выдержал паузу и спросил: – Знаете, кто удостоил вас чести соприкосновения со своим кулаком?

– Нет, – сказал Кратов. – Но горю нетерпением узнать, кому же адресовать счет за лечение…

– Его сиятельство граф Лихлэбр, капитан корпуса военной разведки штурмовой группы войск Светлой Руки, – с нескрываемым удовольствием отчеканил Носов.

– Он действительно граф? – спросил Кратов.

– По всем признакам. Олицетворяет власть Империума в крупной административно-территориальной единице Эхлиамара, владеет огромными земельными наделами на других планетах, аристократ. В конце концов, «граф» – лишь приблизительный эквивалент его титулу «т'гард» в нашем тезаурусе, равно как и «капитан» – только условный синоним воинского звания «ашпайг».

– Это серьезная фигура?

– Очень серьезная.

– Чему же вы тогда радуетесь? – пожал плечами Кратов.

– Знакомый противник, – объяснил Носов. – И, скажем так, не лишенный известного благородства. В эхайнском, разумеется, понимании.

– Он вас тоже знает?

– Надеюсь, нет.

– И как его благородство сочетается с планами убийства Озмы?

– Неплохо сочетается, могу вас уверить. Но ведь мы и не знаем его точных планов.

– Эрик, – промолвил Кратов, привстав на своем лежбище. – Я никому не скажу… У вас в Эхайноре агентурная сеть?

– А как вы полагаете? – прищурился тот.

– Полагаю, что у вас там есть агентурная сеть. И весьма разветвленная.

– И вы рассчитываете услышать от меня подтверждение вашей гипотезе?

– Не рассчитываю.

– Приятно, что вы иногда способны и к рациональному мышлению, – хмыкнул Носов.

– С вашего позволения, еще одна гипотеза… Наши оппоненты также имеют здесь агентурную сеть, и она состоит не только из уроженцев Эхайнора. – Носов не проронил ни слова, и Кратов продолжил: – Она целиком состоит из местных жителей, которые симпатизируют Эхайнору. Хотя бы той причине, что натуральных эхайнов вы со своей техникой вскрыли бы в два счета… как сегодня.

Носов молча глядел перед собой.

– И Конрад – отнюдь не ключевое звено, – закончил Кратов, совершенно отчаявшись услышать хотя бы слабое подтверждение.

– Да, – внезапно откликнулся Носов. – И нет… Лежите, лежите! В конце концов, плюха от графа Лихлэбра заслуживает небольшой моральной компенсации… На Эльдорадо есть эхайнская агентурная сеть. Она состоит из одного человека. Вы уже называли его имя. – Он снова надолго умолк, сосредоточенно вглядываясь в полыхание ночных огней. – В Эхайноре у нас нет агентов. Нам не удалось ни подкупить, ни убедить, ни принудить к сотрудничеству ни одного эхайна. А людей они вскрывают так же легко, как и мы – их.

– И что они с ними делают?

Носов не ответил.

– Надеюсь, это очередная ваша дезинформация, – без большой надежды сказал Кратов.

– Вы быстро усваиваете новую терминологию, – похвалил Носов. – Но это чистая правда. Наши дела идут очень и очень неважно…

– М-да, – раздумчиво протянул Кратов и бережно потрогал шишку на затылке. – Так куда же мы летим?

– Мы сочли такое положение вещей неприемлемым, – сказал Носов. – И кое-что придумали, чтобы обойти их биосканеры. Я хочу познакомить вас с группой внедрения. Мы летим ко мне в офис, где с вами горят желанием познакомиться профессиональные шпионы.

– Вы уверены, что… я этого заслуживаю? – осторожно спросил Кратов.

– Вы хотите сказать – уверен ли я, что это знакомство будет обоюдно полезным? Уверен. Я хочу убедить вас, что вы дилетант, и что вы напрасно тратите время, рассчитывая на личные контакты с противником и готовясь к ним в меру своих о нем представлений. Я давно хотел сделать это – но в более деликатной форме, нежели граф Лихлэбр…

Как мог лишь предполагать Кратов, их путь лежал куда-то на дремучие и небезопасные задворки Тритои, в район, называемый в просторечии Блаженной Икотой. Это объяснялось то ли побочными физиологическими эффектами от чрезмерного употребления горячительных напитков дурного качества, что подавались здесь всякому желающему в несусветном изобилии, то ли отражало иронию здешних обитателей по поводу недовольства Магистрата их образом жизни и способами времяпровождения, то ли носило темный для неискушенного уха исторический смысл. Кратов склонен был считать, что название это возникло произвольно, просто как удачное словосочетание, и Понтефракт, в свое время выслушав его гипотезу, не стал ее оспаривать, присовокупив, что подавляющая часть топонимики Эльдорадо сложилась именно таким образом – по методике «Три Пэ». «Пол, потолок, палец, – разъяснил он заинтригованному Кратову. – Глядишь сначала на пол – именно на пол, ибо такова каноническая последовательность действий! – затем на потолок. Потом суешь в рот палец, и достаешь оттуда готовый топоним…» Кратов сразу же припомнил те удивительные имена поселков, городов и даже целых миров, что встречались ему в странствиях по Галактике (хронологически последней в этом монструозном ряду была планета Моржовый Ухмыл звезды Храпоидолица), и принужден был согласиться, что да, так, наверное, оно и было.

Гравитр опустился на замусоренный пятачок, игравший роль посадочной площадки – о том свидетельствовало еще несколько стоявших в отдалении машин различной степени потрепанности.

– Вы способны передвигаться самостоятельно? – участливо спросил Носов.

– Не преувеличивайте достоинств этого вашего приятеля графа, – проворчал Кратов. – Меня в последнее время частенько били по голове и иным прочим жизненно важным органам. Хотя, возможно, и не с такой силой…

Кряхтя, он вылез из кабины. Потянул носом – неподготовленного человека ароматы Блаженной Икоты могли свалить с ног. Воняло паленым мясом (хотелось верить, что это были всего лишь подгоревшие шашлыки), прокисшим пивом, самыми причудливыми помоями и какими-то угрожающе ядовитыми химикалиями. Кроме всегдашнего в эту пору года сонмища лун – Ведьмы, Цыганки и Сомнамбулы – над кособокими силуэтами тусклоглазых строений вставало подозрительное самосветящееся марево.

– Там что, свалка радиоактивных отходов? – с неудовольствием спросил Кратов.

– Хуже, – сказал Носов, бросив на него косой взгляд.

Пожав плечами, Кратов двинулся за ним. Он старательно глядел под ноги, чтобы не споткнуться о какие-то бревна, железяки и камни. Ему даже почудилось, что некоторые из попадавших под ноги предметов издавали при этом звуки, сходные с невнятными ругательствами…

– Послушайте, Эрик, – сказал он. – А ваш гравитр не попрут?

– Могут, – согласился тот. – Но вряд ли станут.

Кратов изготовился было произнести нечто остроумное, с подковыркой, но в этот момент в ветхой кирпичной стене прямо перед ними вскрылся темный, разящий сыростью проход. «Осторожно, здесь крутые ступени», – предупредил Носов и, привычно наклонив голову, нырнул внутрь. Кратов тоже пригнулся и, как выяснилось, недостаточно. Он зашипел от боли, что отозвалась сразу в нескольких местах (затылок, бровь, ухо и в меньшей степени лоб, которым он приложился). То, что Носов назвал крутыми ступеньками, оказалось винтовой лестницей с железными перилами, покрытыми какой-то отвратительной слизью. К радости Кратова, очередное испытание его тактильной чувствительности быстро закончилось. Последний виток лестницы упирался в глухую каменную кладку, что, конечно же, никого не могло обмануть. Носов сотворил над камнями мудреный гипнотический пасс – и кладка расступилась. Сделав еще шаг, они очутились во все еще неосвещенном тамбуре, и лишь когда стена за ними сомкнулась, зажегся свет.