Твоя наследница (СИ). Страница 27

— Не нужно. Соедини минуты через две, — не собираюсь прятаться от родственницы, разыгрывая обиженного мальчика.

А вот напомнить еще раз, что она была неправа, очень даже стоит. Вдруг мозги встанут на место?

Фантастика, конечно. Но чем черт не шутит. Может, повзрослела девица?

— И через двадцать минут пригласи Вершанского, — добавляю, заходя в кабинет.

Уверен, что беседа с родственницей долго не продлится.

— Понял, сделаю.

— Спасибо.

Закрываю за собой дверь, сбрасываю пиджак на диван, стоящий вдоль левой стены, и, расстегнув запонки, закатываю рукава белоснежной рубашки.

Предусмотрительный помощник загодя включил кондиционер, потому в помещении прохладно, а благодаря огромным панорамным окнам еще и очень светло.

Обегаю взглядом помещение, в котором провожу большую часть своего времени: молочно-белая плитка на полу, светло-серые стеновые панели, высокие потолки, большой рабочий стол из красного дерева с небольшим полукруглым островком перед ним, мое огромное кожаное кресло и четыре чуть меньшего размера для посетителей. Слева темно-коричневый кожаный диван и низкий столик из матового стекла, справа во всю стену встроенные глянцевые шкафы, за одной из дверей которого прячется вход в личную комнату отдыха.

Всё стильно, всё сделано со вкусом… И точь-в-точь повторяет мои кабинеты в Италии и в Турции. Порой зависая в офисе по несколько дней, можно понять в какой стране находишься, только выглянув из окна.

— Давид Дамирович, соединяю? — слышу голос помощника, звучащий через переговорное устройство.

— Давай, — даю отмашку, садясь в кресло и разворачивая его в сторону окна.

Изумительный вид на город очаровывает. Много зелени, современные постройки центрального района, а если смотреть вправо, видна кромка городского пляжа и море.

Темное и манящее.

— Давид, я не понимаю, что за ерунда происходит, — голос полный недовольства и обиды, заставляет отвлечься от пейзажа за окном и вернуться к делам насущным. — Почему я не могу дозвониться до тебя уже несколько дней? Ты не имеешь права меня игнорировать и заставлять волноваться.

— Карина, здравствуй, — прекращаю словесный выплеск короткой отрывистой фразой.

— Привет, — фыркает сестра и тут же продолжает, поняв, что большего от меня пока не добиться, — ты меня вообще слушаешь? Мы же договаривались, что ты поможешь моему мужу перед выборами. Уже сроки горят, а ты исчез со всех радаров.

— Что прости? О чем это мы договаривались? — невесело хмыкаю.

Как бы младшая Цикал не тараторила, каждое ее предложение я успеваю расслышать и оценить. И в очередной раз осознаю, что сестренка умело переворачивает факты, подстраивая их под собственные потребности, и манипулирует, давя то на жалость, то на родственные отношения.

Вот и этот раз не исключение.

Важна только она и ее «хочу».

О том, что жестоко обошлась со мной и моей дочерью, уже и не вспоминает.

Забыла.

Стерла из памяти, как лишнюю малоинтересную информацию.

— Дав, нам деньги нужны на предвыборную кампанию. И не малые. Срочно. Ты должен помочь! Иначе Ахмет разозлится и может отыграться на мне, — меняет тактику Карина, переходя от вызывающего тона на просящий. — А я могу быть беременна, мне нервничать вредно.

Наша песня хороша, начинай сначала.

Что сказать… Не получи я хороший урок от родственников неделей раньше, точно бы купился на слезные причитания любимой младшенькой, даже глаза бы закрыл, что беременностью сестра прикрывается уже последние года три, если не больше. Хотя вроде бы память пока не подводит.

Но теперь всё…

Баста!

Даже не ёкает нигде.

— Извини, дорогая, ничем не могу помочь, — говорю ровно, а в голосе нет ни капли сожаления.

— КАК? Давид, ты с ума сошел? Я уже обещала, что ты дашь денег!

— Ну, раз обещала… ищи, — пожимаю плечами. — От меня ты их больше не получишь.

— Пожалел, значит? — визг разгневанной женщины режет барабанные перепонки. — Тебе-то они зачем в таком количестве? Да я бы давно уже себе прикупила…

— Карина, избавь меня от ненужных подробностей. Мои деньги я буду тратить на своё усмотрение и на моих женщин?

— Ты о ком? — включает недалекую блондинку сестра.

— Я об Амине и Юле, — напоминаю очевидное.

— То есть ты решил променять меня, твою родную сестру, на какую-то подстилку и ее отродье? Да она же шлю…

— Рот закрой, — говорю тихо, но и этого хватает, чтобы та, кого я всегда считал скромной, милой девушкой, притихла. — Еще слово в сторону Котовой или моей дочери… и я твоему мужу, да и тебе заодно такие парламентские выборы устрою, каких еще в вашей стране не видели.

— Ты не посмеешь, — огрызается Карина скорее по привычке, но уже без особой уверенности.

Помнит, что я слова на ветер не кидаю.

— Я бы на твоем месте не стал рисковать, чтобы это выяснить, — предупреждаю и кладу трубку.

Хватит с нее.

Пока.

Глава 20

ЮЛЯ

— Вау! Давид… смотри, смотри, как круто!.. — пищит Амина, дёргая Цикала за руку и указывая на что-то вверху.

— Тётя Юля, тётя Юля, пойдем поближе, — тянут меня следом мелкие Гроссо, подхватив с обеих сторон. — Давай поглядим.

Стоит нам всей бандой выбраться в парк, как ребятня разделяется. Дочка присваивает себе Давида, а Богдан и Надюшка берут в оборот меня.

Хорошо, что охрана, пусть и присоединяется, но все же остается контролировать местность на расстоянии. Иначе такая большая куча-мала непременно привлечет ненужное внимание.

— А давайте его купим, пожалуйста! — состроив умильную моську, предлагает Амина, глядя то на меня, то на отца, то на резко взмывающий вверх и сверкающий цветными светодиодами вертолётик.

Пусть дочку и выворачивает на изнанку от нетерпения, как и остальную младшую часть нашей компании, но никто из них не истерит с воплями «Хочу!» и «Дай!» и не топает ногами, разыгрывая представление на публику. А такое периодически случается со всех сторон, потому что шустрые и улыбчивые продавцы умело рекламируют свои яркие игрушки и сладости, каких при желании не счесть.

И шары, и мячи, и кнопочные пулялки, и мыльные пузыри, и мороженое, и сладкая вата, и попкорн, и газировка с чипсами. Глаза разбегаются.

За одно только идеальное поведение наших ребят хочется их порадовать, потому без раздумий направляюсь к заинтересовавшим их игрушкам.

— Сколько стоит? — обращаюсь к бородатому мужику в клетчатой рубахе, который всем заправляет.

— Триста, — отвечает он, ловко запуская в небо очередной вертолёт.

Тот взмывает вверх с легким гулом. Светящийся и волшебный. Машет лопастями и парит, как настоящий!

Запрокидываю голову и улыбаюсь. Это действительно очень-очень круто! Я такого раньше никогда не видела.

— Уууу! Классно! — комментирует Амина, хлопая в ладоши.

И я ей мысленно поддакиваю.

Уверена, вечером эта штука за счет подсветки будет смотреться еще более красочно.

— Последний даже выше первого взлетел, — убежденно заявляет Богдан, внимательно наблюдая, как продавец ловко ловит вертолет, когда тот плавно снижается.

— Как это работает? — уточняет Давид, решая выяснить главное и разобраться.

Удивительный мужчина. На просто яркую оболочку не ведется, намереваясь понять суть.

Он останавливается возле стола, на котором разложены немного отличающиеся друг от друга модели. Амина тут же пристраивается с одного сбоку, Надюшка рядом с ней, а Богдан с другого, да еще наклоняется, что-то с серьезным видом изучая.

Я же чуть в сторонке наблюдаю за всеми сразу.

— Видите вот здесь, моторчик… берем вот этот шнур, накручиваем вот здесь… и… запускаем…

Как завороженные наблюдаем за манипуляциями мужика.

Он встаёт, еще раз медленно демонстрирует всю последовательность действий, отводит руку и отправляет серо-голубую вертушку в полёт.

— Юхху!