Мы снова дома (СИ). Страница 41

— Им на их уровне — можно. Вам — уже нельзя. На вас тысячекратно большая ответственность. Не могу понять, почему вы так изменились. Но если вы останетесь такими, как сейчас, я, повторяю, брошу свой черный камень. Мне говорили, что вас переубеждать бесполезно, я не верил, решил сам с вами поговорить, но вижу, что вы действительно ничего не понимаете. Что ж, я закрываю эту ветвь древа реальностей для Эрсай. Сообщите о предстоящем приговоре руководству. Передаю официальный ультиматум из Сфер Творения. Вы, повторяю, почти превысили меру терпения. Хватит!

Он брезгливо махнул рукой, и эрсай буквально смело, затянув в какую-то черную воронку, они пытались что-то сказать на прощание, но никому их слова интересны не были. Затем повернулся к Игорю с Виталием и сказал:

— Живите спокойно, ребята. Становитесь хорошими пространственниками. А как станете, забегайте в гости, в Миросплетение. Там спросите Артема Д’Арнье.

— А кто вы?

— Странник, Восьмой Авари. Навожу порядок там, где нужно. Услышал твой зов и пришел, а то эти товарищи совсем обнаглели. В прошлом землянин, родом из Питера.

— Из Питера? — вмешался Николай Александрович.

— Да, — подтвердил Авари. — Сейчас я перенесу этот корабль на орбиту Арды. Кстати, я еще дома читал фантастическую книгу об эпопее колонизационного крейсера «Снегирь» и теперь с интересом наблюдаю за вами. Помогать не имею права, только когда вмешиваются подобные последним гостям. Что ж, удачи вам, корабль уже на орбите, спасайте беженцев, а я пошел. Мне нежелательно находиться в вашей реальности, слишком тяжел для нее. Уже подрагивает неприятно.

Он помахал рукой и исчез, оставив имперцев ошалело смотреть друг на друга. Случившего никто из них не ждал и даже представить не мог, что такое возможно. Но все обернулось к лучшему, теперь хаймотикам можно было работать в полную силу, не боясь, что их придут и заберут.

1 Имеется в виду империя, описанная в книге И. Эльтерруса «Наследник» — https://author.today/work/28662 . (Прим. автора).

Глава 13

Осторожно раздвинув кусты, Белая Лань наблюдала за чужаками, прилетевшими в железном доме. Они явно были опасны, потому следовало скрываться. Хотя при взгляде на молодого мужчину среди очень разных на вид женщин девушка испытывала смутное томление и недоумевала, почему у него этих женщин так мало, и трех рук нет. В их племени за счастье, когда на одного мужчину рука рук! А то и две руки. Здесь же их совсем, совсем мало. Неправильно это!

Другие девушки ведь тоже хотят немного женского счастья — пусть всего пару-тройку раз, пусть грубо и быстро, зато, возможно, родишь ребенка, после чего станешь уважаемой матерью, а не никому не нужной пустоцветкой. У самой Быстрой Лани, правда, надежды на это почти не осталось, ее последовательно отвергли все мужчины племени во время праздника плодородия, посчитали слишком худой и нескладной. Теперь на девушку смотрели, как на бесполезное ничтожество, хотя никто лучше нее не умел плести одежду из волокон тирии, дело явно шло к изгнанию. А в одиночку в лесу не выжить. Если летом еще кое-как, но зимой точно лурги сожрут, где ты не прячься, они даже в пещеры, где зимовало племя, проникали. Прошлой зимой трех малышек разорвали прямо на глазах у матерей, охотницы не решились препятствовать хищникам, поскольку их жизни были неизмеримо ценнее детских, если, конечно, это не мальчишки, за них все бы пошли на смерть. А девчонки? Что девчонки, еще неизвестно, что из них вырастет, смогут приносить пользу племени или нет.

Белая Лань с трудом сдержала горький всхлип, вспомнив, как этим утром ей чуть ли не напрямую сказали, чтобы уходила, не нужна, мол, никому такая бесполезная дрянь. Одна из старших матерей сказала! Хоть бы в начале лета выгнали, так нет, до осени терпели, чтобы наверняка подохла. Теперь запасов на зиму не заготовить, даже если найдет себе убежище. А где его искать? Все удобные пещеры давно заняты либо людьми, либо зверьми, а она плохая охотница, того же лурга или мархака не убьет, скорее сама станет добычей.

Странные чужаки на поляне возились с какими-то блестящими штуками. Белая Лань не заинтересовалась этим, когда другие чужаки, точнее, чужачки прилетали в племя, а это иногда случалось, они тоже занимались какими-то непонятными вещами. Правда, у тех летающий дом был совсем другим, длинным, надутым воздухом. Да и мужчин с собой они не привозили. Странно даже. А что еще удивительнее, у этих мужчина наравне с женщинами работал, что-то делал, это вообще ни в одни ворота не лезло — его дело лежать на мягких шкурах и доставлять женщинам удовольствие, в племени так и было. Но когда чужаки расстелили на траве мягкую, красивую ткань, и мужчина разделся, она успокоилась — вот теперь все правильно. Одна из чужачек села на него, как иногда садились старшие матери на своих мужей, Белая Лань не раз это видела, а вот вторая зачем-то уселась мужчине на лицо. Зачем? Неужели они его так выдрессировали, что он готов даже на запретное? Вот это да! Остается только позавидовать, о таком в племени говорили исключительно шепотом, чтобы никто лишний не услышал, не дайте духи предков, кто-то из старших узнает — пороть провинившуюся будут, пока мясо с костей не слезет. Причем колючей железной лозой. После такого не выживают. Серая Выпь, подруга Белой Лани, вот так погибла, замечталась, болтая с Дикой Волчицей, и проговорилась, а та, сволочь такая, обо всем рассказала матерям. Бедняжка так кричала! И умирала долго, очень долго, почти двое суток.

Внезапно в голову девушки пришла мысль, от которой она сначала даже неслышно постучала себя по вискам, так обозначалась феерическая глупость. Но по дальнейшему размышлению поняла, что это будет правильно. Все равно ее вскоре изгонят, не будет Белой Лани жизни в племени, утренний разговор со старшей матерью все расставил на свои места. Так почему бы не рискнуть и не предложить мужчине чужаков себя? Вдруг случится чудо и он согласится? Это, конечно, очень сомнительно, скорее всего отошлет прочь худую и нескладную девчонку, как отослали мужчины племени. Что тогда? А тогда она пойдет к Черным скалам, заберется на них и бросится вниз, поскольку никакой надежды уже не останется. Это, по крайней мере, будет быстро, не придется медленно умирать от голода зимой или, того хуже, быть заживо разорванной зверьми. Да, это правильное решение. Но надо подготовиться.

Белая Лань покинула кусты у поляны, нашла шагах в трехстах небольшой ручеек и тщательно вымылась, особенно долго она оттирала пучками травы свое сокровенное женское. Но это мало помогало, при одной мысли о мужчине девушка снова заливалась соками желания. Наконец поняв, что как следует вымыться не получится, Белая Лань махнула рукой — все равно ей ничего не светит, так что неважно насколько чистой она будет. Она уже была не здесь, решив отыграть свою роль и, наконец-то, от избавиться от всех бед. Скорее бы все закончилось, беспросветное отчаяние, последние несколько месяцев не оставлявшее девушку, разъело ее душу настолько, что она уже ничего не хотела. Хотя не надо врать самой себе, хотела, мечтала, но понимала, что мечта несбыточна — она никому не нужна.

Снова подобравшись к кустам, Белая Лань осторожно выглянула на поляну. Мужчина отдыхал, о чем-то весело переговариваясь с красивой чернокожей женщиной, девушка таких раньше никогда не видела. Да и высокая, крупная охотница с почти белыми волосами, уложенными вокруг головы, тоже выглядела странно, как на ее взгляд. В племени все имели смуглую кожу с сиреневым, иногда коричневым отливом и темно-каштановые волосы. Впрочем, а чего она хочет? Чужаки! И этим все сказано.

Некоторое время Белая Лань набиралась решимости, а затем вышла из кустов и вежливо поклонилась незнакомцам. Убьют — так убьют, говорят, чужаки, когда на них нападают, стреляют из маленьких луков, причем железными стрелами, пробивающими человека насквозь. Затем девушка станцевала небольшой ритуальный танец, предлагая тем самым мужчине себя, после чего повернулась к нему задом, встала на четвереньки и раздвинула ладонями свои ягодицы, открывая чужому взору сокровенное женское. Она ждала боли от вонзившейся в тело стрелы или хотя бы презрительного возгласа, гонящего ее прочь, но ничего не происходило. Чужаки о чем-то говорили на непонятном языке. Белая Лань роняла на траву тяжелые, горькие слезы и набиралась мужества встать и, не оборачиваясь, отправиться в свой последний путь к Черным скалам.