Лекарь в мире ЗОМБИ (СИ). Страница 4



Невозможно. Это всё нереально. Я же только что… умер?

У кафедры стояла Старухина Елена Викторовна, наша профессор античной литературы. Та самая, которую я в прошлой… то есть будущей жизни видел последний раз с перегрызенным горлом и выпущенными кишками, когда зомби полностью и бесповоротно захватили университет. Она что-то говорила о стилистических особенностях гомеровских сравнений, а я не мог оторвать взгляд от её шеи. Целой. Без малейших следов зубов.

— Волков, вы почему такой бледный? — её голос заставил меня вздрогнуть. — Вам нехорошо?

Я сглотнул ком в горле. Как ответить? Сказать, что я только что взорвал себя вместе с ордой зомби, чтобы спасти своих друзей-псиоников от банды «Немертвых»? Что последние пять лет выживал в постапокалиптическом кошмаре, где мёртвые пожирают живых, а большинство живых забыли, что такое быть людьми? Боюсь, меня тут же примут за сумасшедшего.

— Всё нормально, просто… недосып, — выдавил я из себя.

— Берегите здоровье, молодой человек, — кивнула она и вернулась к лекции.

Я посмотрел на свои руки. Чистые. Без шрамов и ожогов от псионической энергии, которые я получил за пять лет апокалипсиса. Но мозоли никуда не делись — жесткие, твердые наросты от многочасовых тренировок с оружием и ударной техники. Странно.

Может, свихнулся напрочь? Или это какой-то загробный мир, издевательски напоминающий мою когда-то потерянную жизнь? Хотя какой, нахрен, загробный мир — в аду я уже побывал.

Взгляд сам собой метнулся в окно. Обычный майский день. Солнечный, но прохладный. На часах — 10:47. В памяти вспыхнуло острым осколком: семинар по античной литературе, вторник, 11 мая. Тот самый вторник. День, когда всё пошло по… всем известному месту.

Ощущение сюрреализма нарастало, когда я почувствовал лёгкое прикосновение к плечу. Повернул голову и увидел её. Нику. Живую, блядь, Нику с её неизменной кривоватой улыбкой и серьгой в левой брови. Пять лет назад я нашёл её обезглавленное тело в общежитии. Девчонку, которая приютила меня в первую ночь хаоса, разорвали на куски мертвяки из соседнего блока.

— Придёшь сегодня? — шёпотом спросила она, наклоняясь так близко, что её волосы коснулись моей щеки. От неё пахло ванилью и ментоловыми сигаретами. — Я нашла нормальную озвучку «Багрового пика» Дель Торо, можем посмотреть вечером.

Сердце ухнуло куда-то вниз, как на американских горках. Этот разговор намертво врезался в память. В той жизни я сказал «да» и появился в общаге, когда там уже разыгрался кровавый ад. К тому моменту все понимали, что творится что-то по-настоящему страшное — новости о нападениях и безумном поведении людей распространялись со скоростью лесного пожара. Вломившись в её комнату, застал только последствия бойни: Ника лежала на полу в луже крови, в одном белье — видимо, меняла одежду, когда на неё напали эти твари.

Несколько зомби, прорвавшихся из соседнего блока, уже заканчивали своё кровавое пиршество. Её тело было разорвано на части, кишки размазаны по полу, а голова откатилась под кровать с застывшим выражением ужаса на лице. Я отступил, закрыв рот рукой, и блевал потом до желчи в коридоре. Хотя за пять лет после этого я насмотрелся на вещи и пострашнее.

Всё это пронеслось в голове за долю секунды. Рука сама потянулась к её лицу. Кончики пальцев коснулись тёплой щеки — живой, настоящей. Не труп. Не гниющая плоть.

Ника вздрогнула от неожиданности, а потом хихикнула.

— Это что ещё за нежности? — она игриво отстранилась. — Подожди до вечера, Ромео. Если, конечно, не передумаешь.

Я продолжал смотреть на неё как на призрака, не в силах выдавить ни слова.

— Макар? Ты вообще здесь? — она щёлкнула пальцами перед моим лицом.

— Да… да, здесь, — ответил я машинально, чувствуя, как холодный пот стекал по спине. — Приду. Обязательно.

— Круто! Тогда в восемь, — улыбнулась она, откидывая прядь тёмных волос. — И захвати что-нибудь пожрать, а то у меня только кофе, да бич-пакеты.

Бич-пакеты. Символично. К концу второго года после начала апокалипсиса мир превратился в настоящий ад. В одну из особенно суровых зим, когда голод выкашивал выживших не хуже зомби, мне пришлось убить человека. Он пытался отнять последние запасы еды у нашей группы — небольшую коробку с просроченной лапшой. Я защищал не только себя, но и раненых товарищей. Удар охотничьим ножом оказался смертельным — он захлебнулся собственной кровью. Потом мы ели эту чёртову лапшу у костра, и я думал, что, возможно, проще было бы сдохнуть в первые дни, чем постепенно терять человечность.

Зазвенел звонок. Студенты вокруг оживились и начали собирать вещи. Я смотрел на них как в замедленной съемке. Большинство из этих людей были мертвы уже через неделю. Кого-то я лично добивал выстрелом в голову, когда они превращались в ходячих, другие выжили и стали хуже зомби — бандиты, мародёры, насильники. Новый мир быстро стирал границы между людьми и животными.

— Волков, задержитесь после занятия, — окликнула меня Старухина, но я уже проталкивался к выходу, расталкивая однокурсников.

Воздух — вот что требовалось прямо сейчас. Мозг отказывался осмыслить происходящую хрень. Сон это? Предсмертный бред? Или меня каким-то хером действительно зашвырнуло на пять лет в прошлое, в самое начало конца света?

В коридоре меня сцапал за локоть Лёшка Соболев — щуплый очкарик с вечно торчащими во все стороны волосами. Кто бы мог подумать, что этот тихоня-ботаник через пару месяцев станет совершенно другим человеком. Когда вирус мутировал, пробуждая у выживших псионические способности, именно Лёха изменился одним из первых. Застенчивый книжный червь буквально за недели превратился в хладнокровного Телекина, способного одним движением пальца превратить человека в кровавое месиво.

Власть стала для него наркотиком. Он упивался страхом окружающих, устраивал публичные казни для тех, кто ему не нравился. Я помню, как он смеялся, заставляя людей выбирать, какую конечность себе отрезать. А в нашем последнем бою, когда я наконец решился остановить его, он уже был далеко за гранью человечности.

Я оставил его умирать со сломанным позвоночником. Странно видеть его сейчас — с этими наивными глазами за толстыми стёклами очков, не подозревающего, в какое чудовище он совсем скоро превратится.

— М-макар, — он нервно поправил очки, неловко переминаясь с ноги на ногу, — т-ты видел это? — Он осторожно протянул мне свой айфон, словно боясь, что я его отберу. — В «Галерее» какая-то женщина н-напала на людей. Один парень умер от укуса, представляешь? Прям как в фильмах про зомби…

Голос дрожал от возбуждения, а в глазах мелькало жутковатое восхищение — первый тревожный знак будущих перемен.

В горле встал комок. Видео на экране Лёхиного айфона я уже видел пять лет назад. Именно с него всё и началось. Тогда мы просто ржали над «пикаперами, которые нарвались на бешеную наркоманку», но сейчас… сейчас мне было совершенно не до смеха. В первую очередь потому, что это была не наркоманка, а первый зарегистрированный случай вируса, который через два месяца выкосит 90% населения России, а через полгода превратит планету в кладбище.

На экране дрожала любительская съёмка из торгового центра «Галерея». За кадром слышались развязные голоса: «Смотри-ка, пикаперы нарвались!» и «Давай, снимай, это в сеть пойдёт!»

Группа парней в одинаковых футболках с надписью «Альфа-самец» окружила бледную женщину у фонтана. Она двигалась рвано, неестественно, как марионетка в руках пьяного кукловода. Кожа отливала серым, а взгляд был совершенно пустым.

«Эй, милая, улыбнись! Ты самая красивая мамочка в этом торговом центре!» — донеслось с видео под ржание парней.

Дальнейшее случилось молниеносно. Женщина вывернула шею под невозможным углом и с утробным рыком бросилась на ближайшего пикапера. Зубы вонзились в горло, рванули плоть. Фонтан крови окрасил мраморный пол, парень рухнул, хрипя и зажимая разорванную артерию.

«Бля, что происходит⁈» — завопил оператор, изображение заметалось из стороны в сторону.




Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: