Хрупкая связь (СИ). Страница 28

— Извини, — трясёт он головой. — Тебе помочь?

Взгляд невольно соскальзывает с моего лица — ниже, но почти мгновенно возвращается обратно. Я успеваю уловить в нём вспышку, которая заставляет меня замереть на месте. Настолько явную, что даже слепит.

Мне не было холодно, но сердце вдруг сбивается с ритма, а жар разливается по телу, поднимаясь к щекам, как будто кто-то подкрутил невидимый регулятор.

— Покажи, что у тебя есть.

Пространство вокруг нас сужается, когда Аслан подходит к шкафу, потеснив меня в сторону. Я подвигаюсь, скрестив руки на груди, но это никак не помогает справиться с излишне острой реакцией на будоражащую близость, сколько бы я ни старалась отвлечься. Игнорировать почти двухметровый рост, излучаемое тепло и напряжённую уверенность его присутствия оказывается невозможным.

— У меня здесь мало всего. Я сунул в сумку первые попавшиеся вещи, когда мы договаривались сделать разбор гардероба, — поясняет Аслан.

— Ты не ночуешь в доме?

— Ночую. Пока Сабина гостит у родственников. В одиночестве легче концентрироваться на работе.

Выдохнув воздух, сдавливающий лёгкие, я отрываю взгляд от матовой поверхности дверцы шкафа.

— Я рассказала обо всём Владу. Вчера ночью. Конфиденциальность теперь соблюдать не обязательно, так что ты можешь смело поставить в известность Сабину.

— Как он отреагировал? — Аслан достаёт какую-то серую футболку и показывает мне. — Эту?

Я мотаю головой, чтобы он искал дальше. Дело не в том, что футболка не такая, а в том, что она слишком кричаще-мужская. А времени вернуться домой или заехать в студию, чтобы переодеться, у меня попросту нет. Маршрут отсюда ведёт прямо к ресторану, где празднует именины Лиза.

— Нормально — насколько это возможно, — пожимаю плечами. — Не обрадовался, но и скандалов не закатывал. Слегка приревновал.

— Я его понимаю.

Аслан отбрасывает худи и свитера на кровать позади нас. Его голос звучит так, что у меня буквально закипает кровь, циркулируя по венам с бешеной скоростью.

— Наверное, Влад бы меньше удивился, если бы это был не ты, — быстро добавляю. — Он расспрашивал меня о деталях. Как, когда и сколько раз. Понравилось ли?

— А ты?

— Сказала, что это было настолько давно, что я уже не помню.

Повернув голову вправо и впившись в мой профиль, Аслан вполне серьёзно интересуется:

— Правда не помнишь?

— Конечно, нет. Именно так и нужно отвечать своим половинкам. Воспользуйся этим советом, когда будешь открываться Сабине.

За рёбрами колет ревность, медленно отравляя организм и оставляя неприятное, тягучее ощущение. Не уверена, насколько нормально быть такой жуткой собственницей, как я, но порой это прилично мешает качеству жизни.

— Сабина считает тебя иконой стиля и образцом для подражания, — признается Аслан. — Она… все уши прожужжала мне о тебе и о ваших встречах.

— Не стоило мне браться за свадебный образ, хотя я не со зла. В смысле, назло тебе, а не ей.

— Впервые слышу, — бросает Тахаев.

— Ты меня спровоцировал. Но не думай — наши с тобой разногласия никак не отразятся на качестве услуг. Если она захочет продолжить.

— Договорились.

— И не волнуйся, Сабина поймёт и простит, — искренне пытаюсь поддержать. — Несмотря на твою грязную интрижку со сводной сестрой, ты всё равно довольно завидный жених.

Сделав шаг назад, я снова встаю на носочки и издалека заглядываю на полку. На миг даже кажется, что мы возвращаемся в прошлое, где было место подколам, шуткам и разговорам по душам. Это настолько расслабляет, что создаётся ощущение, будто жизнь ограничивается пределами этих стен.

— Можешь показать белую? — указываю пальцем в угол.

Я смотрю на широкий разворот плеч, замечая, как под тканью напрягаются мышцы, когда Аслан тянется к полке. У него великолепное тело. Оно всегда было таким, но теперь вместо худощавости и мальчишеской лёгкости обрело силу и грубую мощь.

Поймав себя на мысли, что слишком долго пялюсь, я прикусываю щёку изнутри, но всё равно не могу переключить внимание на что-то другое.

Более того, я заставляю Аслана продолжать поиски и перебирать вещи, потому что, если он обернётся, то наверняка застанет меня врасплох — уже не такую собранную и сдержанную, какой я была, когда пришла сюда.

— Капец ты привередливая, — выдыхает он. — Есть хоть что-то, что тебе подходит?

Я чувствую себя отвратительно, потому что за простыми фразами в диалоге прокручиваю в памяти твёрдость его тела, жажду и напор губ. Желание наплевать на преграды и сделать что-то безрассудное настолько острое, что оно жжёт изнутри, оставляя следы и выбивая из реальности.

Мне хочется списать это на усталость. На головную боль, накатывающую волнами. И на чёртовы нервы.

Каждый этап нашей жизни проходил в разных статусах. В детстве мы были друзьями, позже — любовниками, а теперь стали родителями общей дочери. На этом определённо стоит остановиться.

Я могла бы справиться с поисками сама, но вместо этого впустила Аслана в спальню, стоя перед ним полуголой. Это слишком для замужней женщины и для почти женатого мужчины. Хорошо, что мы оба это понимаем.

Аслан идёт ко мне, раскурочив почти всю одежду, которая и без того была сложена неидеально, а теперь и вовсе превратилась в хаотичный беспорядок.

Не знаю, догадывается ли он, что последние пять минут я просто издевалась над ним, но уголки его губ выдают тень лёгкой улыбки. Подыгрывать мне всегда было одним из негласных правил. То, что это актуально и сейчас, сильно льстит. И… ставит в грёбаный тупик.

Мы держим дистанцию, но всё хуже управляем взглядами, которые задерживаются там, где не следует. Аслан сканирует мой живот и грудь, протягивая белую футболку с лаконичной надписью бренда. Я мешкаю, боясь обжечься, но всё же касаюсь мужских пальцев.

Это неправильно, но я не препятствую, позволяя ему рассмотреть изменения, произошедшие со мной за последние шесть лет, без стыда или смущения.

Я не нуждаюсь в комплиментах, потому что знаю: Аслан выражает свои чувства иначе. Мне достаточно заметить, как дергается мышца на его скуле или поднимается кадык, чтобы понять, что он всё увидел — и, вероятно, оценил.

— Спасибо, — сипло говорю. — За одежду и за собаку, хотя пока не знаю, к чему это приведёт. Не только собака — вообще всё происходящее.

Аслан прячет ладони в карманы и покачивается с пятки на носок, возвращаясь к моим глазам.

— Амелия чудесная. Она… очень мне нравится. Потрясающе, что в пятилетнем возрасте она столько всего умеет. Мы шли в аптеку, и Ами не только считала вперед и назад до ста, но и через заданные интервалы.

— Да, наша дочь умница.

— Ты отлично её развиваешь. Я смотрю на неё и удивляюсь: вроде бы копия тебя в детстве, но при этом не такая… прилипучая.

Это замечание не вызывает обиды, разве что усмешку, потому что так и есть. Амелия совсем другая. В её маленьком мире царит тишина и порядок, и она не нуждается в бесконечном внимании, как я в этом возрасте.

— Ами расцвела за два дня общения с Луной, но я не буду торопиться с другими новостями, чтобы не травмировать её. Дочке непросто сходиться с людьми. У неё до сих пор нет ни одной подружки или друга, и, чтобы заставить её с кем-то поиграть, нужно очень-очень постараться.

В коридоре слышится топот детских ног и цокот когтей по полу. Я быстро натягиваю громадную футболку, наконец делая то, что должна была в самом начале.

Каждое действие имеет последствия. Я всегда должна помнить об этом.

— Всё впереди, — утешающе произносит Аслан. — На каждого интроверта рано или поздно найдётся свой экстраверт.

Направляясь к выходу из спальни, он ловит мяч в воздухе и прокручивает его в руках, прежде чем вернуть дочери. А я обретаю возможность полноценно вдохнуть.

27

— В семь должна приехать Мира Скворцова, — даю наставления новой помощнице. — Вернёт брючный костюм, аксессуары и обувь. Когда будешь рассчитывать — учти, что предоплату я уже с неё взяла.