Эльфийский король (СИ). Страница 44

Я сжимал кулак, а кровь тонкой струйкой лилась по моему предплечью, капала с костяшек пальцев, орошая алым рисунок замысловатой печати. И чем больше силы я отдавал заклинанию, тем глубже проникали нити магии, тем плотнее становилась тьма, которая укутывала пограничный форпост. Это заклинание было сложнее Кровавых Уз, которые плели в Мибензите, но оно — ничто по сравнению с магией, которую мне пришлось сотворить над бездыханным телом Лиан.

Главное — контроль. Не позволять тьме брать больше, чем необходимо. Не давать черным щупальцам пронзать сердца невиновных, хоть их кровь и пошла бы на подпитку купола. Как я и ожидал, некоторые слуги Мордока сопротивлялись моему колдовству, но вместо того, чтобы усилить давление, я лишь оставлял на них метки. За ними, пропитанными силой Харла и Фангороса, я и мои эльфы придем лично. Сейчас эти мелкие колдуны были не опаснее котят, ведь я не просто изолировал Шивалор, не позволяя даже блохе проскользнуть через мутную черную преграду.

Весь город был буквально вырван из реальности. Одна из более сложных вариаций Сферы Пустоты, в которую меня когда-то заточил Эрегор. Вот только в отличие от недолговечной пространственной клетки, где отсутствует верх, низ и самое ощущение времени, я отрезал целый город. Внутри купола реальность продолжила свое существование. Продолжили стоять стены, дома, над головами ничего не подозревающей стражи и бойцов Мордока светили звезды, желтым полумесяцем скалилась луна.

Но вот ничто не могло проникнуть наружу. В этом и была опасность этого колдовства, в этом и была его сложность: сохранить связь с реальностью, при этом изолировав внутреннюю часть, стать властителем небольшого клочка мира, пусть и на время действия печати.

Купол был более страшной клеткой, чем Сфера Пустоты. Если четвертая печать сводила тебя с ума из-за бунта всех органов чувств, то полог делал тебя совершенно беспомощным. Сейчас, при должном расходе магической силы, я мог управлять самим временем внутри клетки. Я мог создать бесконечную ночь, либо же вовсе остановить ход времени внутри купола. Вечная жизнь — обманка для глупцов. По-настоящему вечное существование, жизнь мухи в капле янтаря — буквально невыносима. Под пологом вечности ты перестаешь чувствовать вкус и голод, тебя не мучает жажда, ты не ощущаешь боль. Нанесенная рана не кровоточит, а при достаточной воле и силе колдуна — даже твое сердце перестанет биться. При этом мир за пределами купола для тебя замрет, но чаще использовали другой вариант, ведь это заклинание было придумано темными эльфами в эпоху «чистоты крови».

За сношения с представителями другого вида — обычно с людьми — пара приговаривалась к пытке через Купол Вечности. На свершившего преступление против чистоты эльфийской крови накладывали заклинание купола, небольшое, буквально несколько футов, после чего в соседнюю камеру, огороженную только тонкими, но крепкими решетками, помещали его возлюбленную или возлюбленного. После чего начиналась сама пытка.

Пока во внешнем мире проходили годы и десятилетия, внутри купола едва проходил час. Но за этот час отступник мог видеть, как его любовь проживает жизнь взаперти, как сходит с ума, как старее и дряхлеет, как испускает дух, как гниет труп и тлеют кости. Заклинание же поддерживалось не просто внешней силой эльфийских магов, но и кровью самого отступника, так что к моменту, когда действие Купола Вечности заканчивалось, эльф лишался не только пары, но и своей долгой жизни. Обычно, приговоренные к такой пытке умирали в течение нескольких дней после отбытия наказания. Палачи считали, что из-за потрясения, я же знал, что это случалось из-за того, что они слишком долго отсутствовали в нашей линии реальности. Мир просто отторгал их, как отторгает демонов и богов, существующих за пологом.

Именно во время исследований эпохи «чистоты крови», которая закончилась еще до моего становления Третьим Жрецом и восхождения Элантриэль на престол, я и разработал полупроницаемый вариант купола — заклинание, которое позволяет не только остановить объективное ощущение времени внутри конструкта, но и взаимодействовать с помещенными внутрь существами посредством магии. Или же с помощью личного вторжения в область действия заклинания. Идеальный вариант для длительного допроса, когда тебе за час нужно сделать то, что обычно занимает год. Либо же для зачистки, как в случае с Шивалором.

Когда полог был окончательно установлен, я наконец-то поднял руку и перехватил уже стягивающийся на предплечье разрез куском ветоши, которую услужливо протянул мне Эрегор. Отойдя чуть в сторону, мы встретили и ожидающих нас эльфов. Восемь бойцов, во главе которых девятым стоял Ирнар. Лиан — десятая, мы с Эрегором закрывали дюжину нашего небольшого отряда.

— Мы идем в город. У нас будет трое суток нескончаемой ночи в Куполе Вечности, — начал я без приветствий. — За это время мы найдем каждого, кто служит Мордоку или владыке Фангороса, и отправим их за полог. По истечении этого времени наступит рассвет этого дня. Так что чем быстрее мы управимся, тем больше времени на отдых перед выходом в сторону Каламета у нас будет. Не медлите.

Эльфы напряженно переглянулись. Даже Ирнар выглядел немного испуганным, ведь каждый житель Вечного Леса знал, что такое Купол Вечности и зачем его использовали ранее. Только Лиан была в приподнятом настроении и в предвкушении боя теребила рукоять своей зачарованной сабли, и глядя на девушку я в очередной раз убедился: незнание может быть и благом, что бы не говорила нам вера в Нильф.

Глава 21

Молитва

Своды главного храма Скокреста были столь высоки, что даже свет вечно горящих факелов главного алтаря не мог пробиться сквозь тьму, которая собралась где-то над головами верующих. Густая, словно смола, она вызывала чувство неясной тревоги, подавляла волю, заставляла неотрывно следить за постаментом, на котором возвышался тридцатифутовый трезубец с огненными клинками.

Это было сделано не просто так: тьма сводов есть напоминание о том, что лишь свет Пламени может даровать покой и мир, лишь Пламя и полученный от него Свет способны принести покой в душу человека.

У подножия трезубца разместились монахи и юные послушники. В церемониальных красно-белых одеждах, они, построенные в пять рядов на ступеньках у главного алтаря. Руководил всем архиепископ Скокреста в черных одеяниях кантора, чей голос эхом разносился по залу, а на каждую произнесенную им строку ему отвечал хор.

О, дети Света, воины Пламени, сыны Духа!

Сегодня мы стоим у края великого рассвета.

Мы — пылающий гнев восходящего солнца!

Перед нами — земля, захваченная мраком.

Мы — те, кто рассеют тьму!

Позади нас — Истина и Воля.

Мы — слуги Света нового дня!

Кто идёт первым в бой?

Свет!

Кто завершит битву?

Пламя!

Кто останется навеки?

Дух!

Что скажем мы, когда поднимем меч?

Свет в сердце!

Что скажем мы, когда нас наполнит знание?

Истина в пламени!

Что скажем мы, когда падёт последний враг наш?

Да изыйдет тьма!

Царь лжи и цепей, твой трон будет разрушен!

Свет — это воля!

Безумный пес на крови, твой бег будет окончен!

Свет — это суд!

Змея под шелком страниц, твоя ложь будет забыта!

Свет — это истина!

Когда отголоски хора смолкли, архиепископ, который до этого стоял, подняв руки вверх, развернулся к пастве. Весь храм полнился верующими. Кроме церковных чинов тут присутствовали столоначальники различных рангов, зажиточные купцы, представители мастеровых гильдий — все те, кто составлял элиту столицы государства Трех Орденов. Кантор окинул фанатичным взором эту разномастную толпу, после чего начал проповедь.