Демоны внутри (СИ). Страница 49

— Н-нет, — Навор затравленно обернулся по сторонам и побледнел как полотно. — Н-не о вас. Мы говорили об… уроках.

Конрад посмотрел на онейромантов немигающим взглядом демонических алых глаз с вертикальным — как у кошки — зрачком.

— Ты же не стал бы мне врать, верно? — Винтер склонил голову на бок.

Его голос стал безжизненным и, почему-то, очень страшным.

— Н-нет…

Голос Навора дрогнул, и ему пришлось приложить все усилия, чтобы не закричать. Винтер внушал ему совершенно иррациональный и всепоглощающий ужас, от которого выворачивало все внутренности.

— Похоже на ложь, — сказал Конрад и сделал шаг вперёд. — А я не люблю ложь.

Его движения становились все страннее по мере приближения. Он уставился прямо на Спанека, и во взгляде Винтера присутствовало практически хищническое предвкушение — как будто у паука, подбирающегося к мотыльку, застрявшему в паутине.

— Ты ведь знаешь, что я делаю с теми, кто солгал мне? — спросил Конрад.

Он улыбнулся, и улыбка растянула его лицо, как резиновое.

— Я заставляю их поплатиться.

Конрад сильнее склонил голову набок, и раздался неестественный хруст. Винтер начал подходить к Спанекам, а его руки и ноги начали удлиняться и сгибаться совершенно не в тех местах, что у обычных людей.

— Но сначала мы немного… поговорим…

Братья попятились, когда пальцы Конрада начали превращаться в длинные тонкие лезвия, поблёскивающие хирургической сталью…

А в следующий момент из-за угла показался второй Конрад Винтер и без промедлений или колебаний снёс первому Конраду голову с плеч воздушным мечом.

Конрад-первый немедленно распался чёрным дымом, который унёсся прочь.

— Чего стоите? — буркнул Винтер, развеивая заклинание воздушного клинка. — Сходите за кем-нибудь из учителей — у нас опять беглая проекция.

Навор тут же сорвался с места и убежал прочь, оставив брата наедине с Конрадом.

— Я боюсь бронехода, — с вызовом в голосе бросил Спанек, глядя в глаза Винтеру.

— Да ну? — скучным тоном осведомился Заклинатель, чуть склонив голову набок.

— Тебя я не боюсь.

— А следовало бы, — произнёс Конрад, улыбаясь.

Его улыбка всё росла и росла, растягиваясь вширь, обнажая что-то нечеловеческое и хищное…

Явор Спанек заорал…

И проснулся.

И тут же проснулся я.

— Вот же придурки, — пробормотал я. — Мне что теперь — лично их окклюменции учить, что ли? Даже собственные сны уже контролировать не могут…

Захотелось пить.

Поискал глазами графин около кровати, но, во-первых, его там не оказалось, а обнаружился он на тумбочке рядом с кроватью Генриха. А во-вторых, воды в нём не было.

Вот же… томимый жаждой саксонец.

Ну ладно, что ж поделать — пошёл в гостиную, там вода всегда должна быть… Мимоходом глянул на настенные часы — четыре утра почти что. Вот же!.. Онейроманты-недоучки, мать их так и разэтак…

На удивление — в гостиной кто-то уже был.

Длинные серебристо-белые волосы, собранные в простой хвост, очки, куча книг и тетрадей в свете настольной лампы — ну разумеется, кто у нас тут ещё может полуночничать?

— Бессонница? — поинтересовался я, беря стакан и графин с водой, и присаживаясь на диван.

Эйла бросила на меня взгляд. Довольно-таки уставший, недовольный, и я бы даже сказал — слегка обиженный.

— Я не нашла ничего о Меморэсоре, — пожаловалась Валконен.

— А я даже не удивлён.

— Но это же Московская академия магии!

— И что? По-твоему, здесь должны налево и направо разбрасываться знаниями о демонах?

— Предупреждён — значит вооружён, — отрезала Эйла. — Как нам защищаться от сил Той Стороны, если мы о них ничего толком даже не знаем?

— Потому что иногда о них как раз лучше не знать, — вздохнул я. — Ты вот каким местом читала книги по демонологии, а? Ну, взять ту же Арс Гоэтию современного издания. Там же русским по белому написано — имена некоторых высших демонов были запрещены, потому что одно уже знание их имени могло представлять опасность… Не все книги стоит читать, не все имена стоит произносить.

— Значит, Пожиратель памяти как раз из таких?

— А имена некоторых демонов забыли, чтобы ввергнуть их в небытие. И вот Меморэсор как раз из таких — его так долго никто не призывал в наш мир, что была надежда на то, что его имя стёрлось, и он исчез.

— Но Винтеры же о нём помнят.

— Винтеры забыли больше, чем многие помнят, — усмехнулся я. — А ещё — мы не играем с Той Стороной.

— Прям ни разу? — усомнилась Эйла. — За тысячу лет истории вашего клана?

— Ну, чего греха таить — были случаи… Какое же стадо и без паршивой овцы? Мы тоже неидеальны. Но каждый из таких случаев — это чрезвычайная ситуация, которую потом поколениями разбирали. И да — тысяча лет это только когда мы стали Винтерами. На самом деле, наш род куда древнее.

— И намного?

— Минимум ещё на пять веков. У нас остались семейные легенды с тех времён, когда гунны шли от границ Китая к Европе. А наши предки шли вместе с ними.

— А у нас в семье только третье поколение… — позавидовала Эйла. — У бабки магия льда появилась, ну всё и началось.

— Я бы скорее предположил, что не появилась, а пробудилась, — заметил я. — Вы же с сестрой в отца пошли, верно? А тот — в бабку. Так?

— Так, — кивнула Валконен.

— Белые волосы, даже не голубые — синие глаза, сродство к стихии льда. В Финмарке таких как ты — половина, и все числят себя потомками гиперборейцев.

— Да куда уж мне… И откуда ты только всё это знаешь?

— Книжки читал, — рассмеялся я.

— Я тоже.

— Нужные. Редкие. И много.

— Ох уж эта фора древних кланов… — проворчала Эйла.

— Ну, — я пожал плечами. — Не без этого.

Вечно горящий в гостиной камин внезапно ярко вспыхнул, и языки пламени в нём сложились в подобие человеческой головы.

— Лорд Винтер, вас просят пройти в кабинет ректора, — сообщил мне огненный дух.

— Я оденусь и сразу же выдвинусь, — вздохнул я и поднялся с дивана.

На то чтобы привести себя в порядок и добраться до кабинета ректора у меня ушло не более получаса — сказывалась привычка к быстрым сборам.

Я вежливо постучался в дверь кабинета, которая тут же открылась, впуская меня внутрь.

— Господин ректор, — вежливо кивнул я. — Чем могу быть полезен?

— Присаживайтесь, лорд Винтер, — Долгорукий отложил в сторону перо и указал на кресло напротив.

Ректор, как обычно, не спал и сидел над какими-то документами. Ну или писал очередной трактат — в его бумаги я не заглядывал, невежливо это.

Долгорукий замолчал, продолжая что-то записывать, я тоже молчал.

— Должен признать, — наконец произнёс ректор, со вздохом откладывая перо и поднимая на меня взгляд. — Что вы — самые проблемные студенты, что мне только попадались.

— Ваше превосходительство, отмечу, что мы-то как раз не ищем неприятности, — спокойно произнёс я. — Это они сами нас находят.

— Всё время находят? — с иронией уточнил Долгорукий.

— Именно так.

Ещё помолчали.

— Вы же понимаете, лорд Винтер, что ситуация сложилась довольно… непростая?

— Полностью согласен, господин ректор, — оживился я. — Во-первых, в Академию протащили гросватера — нечисть, паразитирующую на страхах. Во-вторых, этот гросватер явно был непростым — его кто-то… доработал, если так можно выразиться. А в-третьих — у нас опять студент, который сотворил какую-то дрянь, но при этом не помнит, как и почему это сделал. Второй Саган, так сказать. И я так предполагаю — у него тоже как будто бы сожрали часть воспоминаний.

— Да, это серьёзно, — кивнул Долгорукий. — Но серьёзно и то, что сейчас как минимум половина студентов Академии обсуждает ваши… страхи, лорд Винтер.

— В этом мире ничего не боятся только дураки и безумцы, — философски заметил я.

— Согласен. Но не каждый боится того, что мир нереален, а он стал демоном.

— Ещё раз отмечу, что тот гросватер явно был… усовершенствован. Что подтверждается тем, что по Кремлю до сих пор бегает несколько остаточных проекций нечисти, пугая студентов… и даже некоторых преподавателей. Чему же тут удивляться, что он не столько страхи показывал, сколько… странные фантазии?