Миротворец (СИ). Страница 8

— Как ты смотришь на это, Мари? — обратился государь к жене.

— Думаю, что сначала надо дела сделать, а потом отдыхать, — ответила она.

— Решено, — рубанул ребром ладони по воздуху Александр, — показывайте нам вашу Ярмарку.

— Да мы уже въезжаем на ее территорию, — обрадовался губернатор тому, что беседа, наконец, вошла в наторенное русло, — вот это главная аллея, улица Александра Невского, в конце ее стоит одноименный храм авторства Монферрана, слева Главный Ярмарочный дом и все остальные павильоны, а справа так называемые Гребневские пески, остров на реке, где располагаются хранилища товаров, собственно и продаваемых на Ярмарке.

— Я слышал, что население вашего города во время проведения Ярмарки увеличивается в несколько раз, — царь уже вышел из пролетки и с большим интересом разглядывал людскую толчею вокруг зданий ярмарки.

— Совершенно верно, ваше… то есть Александр Александрович, — тут же отвечал Одинцов, — увеличивается, и даже не в разы, а я бы сказал, что на порядок… зимой в городе числится порядка десяти тысяч жителей, а в летние месяцы более ста тысяч. Кстати, наиболее уважаемые члены ярмарочного сообщества ждут встречи с вами…

— И где они собрались? — уточнил царь.

— Так в Главном доме, на втором этаже — там есть специальный зал для приемов, называется гербовым… — уточнил губернатор.

— Надо уважить уважаемых членов сообщества, — серьезно ответил Александр, — ведите нас, Вергилий, — вспомнил он зачем-то трагедию Данте.

— А почему у вас тут так мерзко пахнет? — неожиданно спросила у Одинцова императрица.

— Так…так… — аж вспотел от волнения тот, но быстро справился, — ярмарка же, здесь разные вещи продают, бывает, что и дурнопахнущие… один римский император на этот счет правильно заметил, что деньги не пахнут.

— Да вы знаток римской истории, — пошутил царь, и все присутствующие рассмеялись, чувствуя, что атмосфера значительно разрядилась.

Глава 7

А в гербовом зале их уже ждала большая кампания уважаемых и знаменитых в узких кругах людей. Тут был и Николай Бугров, мукомольный король России, и Матвей Башкиров, конкурент Бугрова и гласный городской Думы, и Сергей Рукавишников, монополист по торговле солью и владелец крупнейшего банка, и Федор Блинов, успешный промышленник и владелец многих доходных домов городе. В целях разбавить это собрание нероссийскими представителями были приглашены также по одному китайскому, индийскому и персидскому купцу, они торговали на Ярмарке не первый десяток лет.

— Исполать тебе, батюшка государь-император, — синхронно склонились в пояс перед царем все, включая иностранцев.

— Разгибайтесь уже, — недовольно проговорил им Александр, — хватит спины гнуть.

И когда они вернулись в вертикальное положение, царь продолжил:

— Рассказывайте, добрые люди, как живете-можете? С какими проблемами сталкиваетесь, может быть, помочь чем-то надо нашему уважаемому купечеству…

— Ээээ… — не сразу смог сформулировать что-либо внятное купец Бугров, негласно выдвинутый обществом в лидеры, — так-то у нас все хорошо, государь, но если вглядываться глубже, то некоторые проблемы таки имеются, — выдавил он из себя.

— Поделитесь, — запросто ответил ему Александр, усаживаясь за стол, где стоял пузатый самовар и многочисленные столовые приборы, — я вас внимательно слушаю.

Купцы, глядя на верховного владыку, также уселись на свободные места, налили себе чаю из самовара и приготовились слушать.

— Надежа-государь, — проговорил, наконец, Бугров, но император поморщился и попросил без титулов, тогда тот продолжил без титулов, — Александр Александрович, все как будто неплохо на земле русской, не считая отдельных мелочей. Слуги государевы очень уж много дерут за возможность работать, это раз. А два это то, что наши затраты на благотворительность облагаются теми же налогами, что и остальная наша деятельность. Мы же не на свой карман работаем, а на российский…

— Ну так уж огульно-то не надо, — усмехнулся Александр, — в свой карман, наверно, тоже что-то попадает.

— Исправляюсь, государь, — быстро сориентировался Бугров, — свой карман, конечно, имеет место, как же без этого, но и государству мы отстегиваем немало. Наш подсчет показывает, что в случае обнуления налогов средств на благотворительность, эти расходы у крпных промышленников могут вырасти в разы…

— Я понял, — быстро ответил царь, отхлебнув ароматного чая из фарфоровой китайской посуды. — Еще что?

— Хотелось бы напомнить про нашу веру, — вмешался Башкиров, ражий мужчина с радикально красным цветом лица.

— Про какую веру? — не совсем понял царь.

— Мы тут все… — Башкиров оглядел собравшихся, — ну за исключением иностранных гостей, старообрядцы… и нам весьма прискорбно наблюдать продолжающуюся дискриминацию властей нашего учения…

— Так-так-так, — усмехнулся царь, — то есть все граждане, собравшиеся здесь… ну за исключением китайских и персидских граждан…

— Еще индийских, — робко вмешался губернатор.

— Хорошо, — не стал спорить царь, — приплюсуем индийцев… значит, все остальные собеседники это старообрядцы или староверы, так?

— Истинно так, — подтвердил Башкиров, осенив себя крестным знамением с помощью двух пальцев.

— Очень хорошо, — призадумался Александр, — а как, если не секрет, вас дискриминируют власти?

— Ээээ, — вступил в беседу хорошо подкованный в этих вопросах Рукавишников, — сейчас в России создана такая иерархия религиозных культов — православие наверху, это не обсуждается, ступенькой ниже идут христианские религии других конфессий, католичество, лютеранство, армянские и грузинские ветви…

— Так-так, — подбодрил его император, — продолжайте.

— Еще чуть ниже обретаются нехристианские религии, а именно магометанство, иудейство, буддизм, а также традиционные религии народностей России, шаманизм, менониты, гернгутеры. И совсем уже на последней ступеньке находимся мы, старообрядцы… а это удручает — нас ведь, почитателей старой веры несколько миллионов. Мы же законопослушные граждане России, которые исправно платят налоги и исполняют все обязанности, накладываемые государством — почему мы внизу религиозной лестницы, не очень понятно.

— Я вас понял, — Александр уселся во главе длинного стола и пригласил садиться всех остальных, — история российского раскола содержит немало страниц, и далеко не все из них сияют белизной, с этим я согласен… ладно, в ближайшее время мы обсудим этот вопрос в кабинете министров. Если что, могу я вызвать вас, как экспертов?

— Конечно, государь, — Рукавишников переглянулся с остальными участниками встречи, — мы всегда готовы приехать, куда скажете, и рассказать о наших заботах.

— Еще что-то есть у уважаемых купцов, что тормозит их работу?

— Есть, государь, — вступил в диалог Блинов, внешне сильно напоминающий и Башкирова, и Бугрова, — про пошлины хотелось бы упомянуть…

— И что не так с пошлинами?

— С Германией сейчас у нас очень неравноправные отношения в этом смысле, — продолжил Блинов, — их ввозные тарифы на наше зерно, например, гораздо выше, чем наши тарифы на германскую промышленную продукцию. В результате наш экспорт зерна в эту страну сильно тормозится.

— Так-так, — задумался Александр, — с этим тоже надо разобраться, я дам поручение господину Витте.

А после обеда кортеж с императором выехал, наконец, к конечной точке путешествия в Нижний — на 16-ю Всероссийскую промышленную и художественную выставку. Как видно из названия, до этого уже прошли 15 аналогичных выставок, самая первая из них, причем, случилась аж в 1829 году в Петербурге. А 14-я, предыдущая, была 14 лет назад на пресловутом Ходынском поле в Москве. Однако, в Нижнем Новгороде организаторы напряглись и сделали нечто небывалое — тут и территория в 10 гектар, и 200 павильонов, из них 70 казенные, и электрический трамвай до железнодорожного вокзала, а также круговая дорога вокруг территории. Председателем комиссии по организации выставки был назначен Витте, а в состав входили такие известные люди, как Савва Морозов и Савва Мамонтов.