Миротворец (СИ). Страница 12

— Благодарю, — усмехнулся в усы царь, — стрелок промахнулся, так что мое здоровье нисколько не пострадало. Расскажите лучше про свою башню — слухи о ней уже давно гуляют по столице.

Глава 10

— Охотно, государь, охотно — именно для этого я здесь и нахожусь, — быстро сказал Шухов, — итак, эта водонапорная башня вовсе не декорация, она выполняет важные служебные функции — снабжает всю Выставку холодной водой. Наверху у нее находится бак емкостью 140 тысяч литров, от него и расходятся трубы во всех четырех направлениях.

— Это правильно, — заметил царь, обходя тем временем башню по периметру, — а то, знаете ли, Потемкинскими деревнями мы уже сыты по горло. Расскажите теперь, что в этой башне такого необычного, что о ней так много говорят?

— Необычен способ ее возведения, — отвечал инженер, чрезвычайно довольный новой аудиторией, которой мог рассказать про свои успехи, — это так называемая гиперболоидная конструкция, состоящая из прямых балок. Идею такого рода сооружений я почерпнул из простых крестьянских корзин — видели, наверно, такие?

— Да, конечно, — кивнул император, а его супруга добавила, — у народа можно почерпнуть немало интересных вещей.

— Совершенно с вами согласен, — озарился радостной улыбкой Шухов, — народ мудр и вечен, а мы только проводники его идей в массы… так вот — обычные крестьянские корзины тоже плетут гиперболоидным способом. Что это дает? По сравнению с обычным сейчас способом возведения таких конструкций из треугольных элементов мой способ позволяет экономить до 25% массы при абсолютно такой же прочности конструкции. На этой выставке кроме водонапорной башни гиперболоидный метод применен еще в восьми павильонах, крыша там перекрыта таким же способом, как и дно у корзин из деревни.

— Хорошо, — благосклонно кивнул царь, — я вижу тут лесенку — на вашу башню можно подняться?

— Совершенно верно, — подтвердил инженер, — наверху оборудована площадка для осмотра всей Выставки… также с нее виден и почти весь Нижний Новгород.

— Мимо такой возможности пройти трудно, — заметил Александр, а потом добавил царице, — ты готова подняться на такую высоту?

— Сани, — ответила она, — я и так достаточно высоко поднялась, а от высоты у меня голова кружится.

— Хорошо, тогда полезем вдвоем, — предложил император, а Шухов тут же согласился.

— Расскажите немного о себе, — предложил по дороге царь, и инженер тут же начал.

— Родился в Курской губернии, в уездном городе Гайворон. Из дворянской семьи, предки получили личное дворянство от Петра I, а потом перевели его в потомственное. Учился сначала в Пятой Петербургской гимназии, а когда закончил, поступил в Московское техническое училище казенно-коштным студентом.

— Знаю-знаю и первое, и второе, — отозвался царь, — а в училище этом, кажется, преподают Жуковский и Чебышев.

— Правильно… по окончании училища был на стажировке в Североамериканских штатах… на Всемирную выставку в Чикаго нас отправляли. Там познакомился с американским инженером русского происхождения, Александр Бари его зовут. Потом, когда я уже вернулся, он тоже переехал в Россию и позвал меня работать в своей фирме… вместе мы проектировали первый российский нефтепровод в Баку, для предпринимателя Нобеля…

— Ого, — они тем временем уже добрались до верха, где дул довольно сильный ветер, — Нобель это который Людвиг?

— Да, государь, но Людвиг уже умер лет десять назад, поэтому мы с Бари работали в основном с его братом Альфредом — тем самым, который изобрел динамит.

— Отличный вид отсюда, — заметил царь, — а это вот Ярмарка, я правильно понимаю? — показал он в северном направлении.

— Точно так, государь, хорошо просматриваются две доминанты Ярмарки, это Спасский собор и собор Александра Невского.

— И Кремль прекрасно видно… но вы, впрочем, не закончили рассказ о себе.

— Мне очень льстит интерес к своей особе… но постараюсь быть кратким. По окончании работы на нефтепроводе Нобеля мой коллега Бари основал самостоятельное предпринимательство, в его конторе я и сделал все свои серьезные изобретения, включая гиперболоидные покрытия.

— Очень непростой, как я понимаю, ваш партнер, этот Александр Бари, — заметил царь. — Познакомьте меня с ним в ближайшее время… а вам я предлагаю принять участие в предстоящей Всемирной выставке в Брюсселе, в следующем году пройдет. Вместе с художником Врубелем будете работать.

— С Александром я вас с удовольствием познакомлю, назначайте время и место аудиенции, — ответил Шухов, — а за предложение самые глубокие благодарности, это будет большой честью для меня.

— А этот вот Нобель… который Альфред, — продолжил интересоваться Александр, — он сейчас чем занимается и где живет?

— Насколько я знаю, Альфред сильно болен и лечится сейчас где-то в Италии… семьи и детей у него нет, не обзавелся, а дела своей фирмы он поручил так называемому Нобелевскому комитету…

— Про Нобелевские премии я слышал, — ответил царь, — дело хорошее и нужное. Но впрочем, давайте спускаться… к кому еще посоветуете обратиться на этой Выставке, Владимир Григорьевич? На предмет технических новинок, — тут же уточнил он свой интерес.

— Легко, государь, — тут же отвечал Шухов, — Александр Попов… гм, тоже ваш тезка… он демонстрирует оригинальную конструкцию громоотвода, потом… Петр Фрезе — у него первый отечественный автомобиль экспонируется, а еще, пожалуй, Густав Тринклер, он совсем молодой, но подающий большие надежды — его двигатель внутреннего сгорания, насколько я понял, весьма оригинален и расходует меньше топлива, чем аналоги.

— Отлично, — ответил Александр, когда они уже вернулись на твердую землю, — со всеми ними и поговорю сегодня… если они здесь, конечно.

— А если их нет, — подхватил тему вице-губернатор, — мы их вызовем самое позднее на завтра. С вами очень желает пообщаться оргкомитет выставки, — продолжил он.

— А кто туда входит, напомните? — попросил царь.

— Глава комитета это Сергей Юльевич Витте, но он сейчас в Москве, а его два первых заместителя — Савва Тимофеевич Морозов и Савва Иванович Мамонтов, известные предприниматели и меценаты…

— И оба они Саввы… — улыбнулся Александр, — тоже из старообрядцев что ли?

— Насколько мне известно, старой веры из них придерживается только Морозов, — прошелестел чиновник, — а Мамонтов православный.

— Хорошо, я готов с ними поговорить — где и когда?

— Они ждут вас в выставочном трактире прямо сейчас…

— Зайдешь в трактир, дорогая? — поинтересовался Александр у жены.

— Конечно, Сани — посмотрю воочию, как у нас простой народ отдыхает.

— Насчет простого народа не беспокойтесь, — тут же влез с ремаркой вице-губернатор, — там никого, кроме двух упомянутых господ и полового, не будет.

Трактир располагался чуть в стороне от центральной площади и представлял из себя длинный деревянный барак, местами изукрашенный, впрочем, резными наличниками и балясинами.

— Ой, да исполать тебе, царь-государь, — синхронно проговорили оба купца, склонившись в глубоком поклоне, а закончил мысль только Морозов, — многие лета тебе на престоле Российском!

— Вольно, — ответил им Александр, — давайте будем общаться, как обычные российские подданные, без званий. Как поживаете, уважаемые? — спросил он, усаживаясь за длинный стол.

Тут же подбежал половой с полотенцем, перекинутым через руку и поинтересовался, чего уважаемые гости желают.

— Принеси чего-нибудь на свой вкус, любезный, — сообщил ему царь, а от имени купечества продолжил высказываться Морозов.

— Все своим чередом идет, государь, грех жаловаться на что-то конкретное…

— Пожалуйтесь на неконкретное, — предложил ему Александр.

— Хорошо бы налоги поуменьшить на вновь открываемые производства, — взял слово Мамонтов, — хотя бы на два-три года можно было совсем их убрать, если дело полезное для государства.

— Мысль понял, подумаю над этим, — ответил император, — еще что-нибудь?