Фермер: перерождение (СИ). Страница 19

Громов энергично кивал:

— Понял. Создаем атмосферу производственного успеха, а не финансовой отчетности.

— И еще одно. Подготовьте выступления механизаторов, которые работали со мной. Пусть расскажут, как новые методы облегчили им работу и повысили производительность.

— Дядю Васю привлечем, Петровича, Кольку-сварщика, — прикидывал директор. — Они от души расскажут.

— Только предупредите их заранее, чтобы говорили конкретно. Что было, что стало, какая выгода. Без лишних эмоций, по-деловому.

— Сделаю. А ты пока готовь техническую документацию. К завтрашнему утру все должно быть безупречно оформлено.

Я встал, направляясь к выходу:

— Михаил Михайлович, главное, помните: мы не оправдываемся перед ревизией, а демонстрируем достижения. Не защищаемся, а показываем результаты работы.

— Запомнил, — твердо ответил Громов. — И спасибо, Виктор Алексеевич. Без тебя я бы не сообразил, как из этой ловушки выбраться.

— Не за что. Завтра увидим, насколько наша стратегия эффективна.

Выходя из конторы, я думал о том, что завтрашний день станет серьезным испытанием не только для Громова, но и для меня. Если план сработает, мое положение в совхозе укрепится окончательно. Если нет, придется искать новые подходы к решению политических проблем.

Но я был уверен в успехе. Лаптев готовил ловушку, рассчитывая на стандартную реакцию — страх и оправдания. А мы ответим нестандартно, превратим его атаку в демонстрацию наших преимуществ.

Вечером, сидя дома за столом, я готовил подробные расчеты экономической эффективности каждого внедренного новшества. Цифры получились впечатляющими. Если все подать правильно, завтрашняя ревизия может превратиться в триумф рационализаторской мысли.

Политическая игра только начиналась, но первые ходы мы делали правильно.

На следующее утро я проснулся в половине шестого и сразу отправился на экспериментальный участок. Нужно убедиться, что все выглядит безупречно к приезду комиссии.

Террасы радовали глаз. Картофель поднялся уже на двадцать сантиметров, ровные зеленые рядки контрастировали с серыми каменными бортиками. Система орошения работала четко, вода струилась по желобам, равномерно распределяясь по участкам.

Дядя Вася и Колька уже возились у дробилки, наводя последний лоск. Машина начищена до блеска, рядом аккуратной горкой лежала белая известняковая мука.

— Виктор Алексеич, а как думаешь, все правильно готовим? — спросил дядя Вася, вытирая руки ветошью.

— Отлично готовите, — одобрил я. — Главное, покажите, как дробилка работает. Пусть комиссия услышит, что машина самодельная, но по производительности не уступает фабричной.

В восемь утра к участку подъехал ГАЗик Громова, за ним черная «Волга» с районными номерами. Из машин вышли пять человек: директор, незнакомый мужчина в темном костюме видимо, главный ревизор Стукалов, еще двое в партийной форме одежды и молодая женщина с фотоаппаратом.

— Корреспондент областной газеты, — шепнул мне подошедший Громов. — Тамара Викторовна. Очень толковая журналистка.

Я остался в стороне, наблюдая, как разворачивается представление. Громов повел комиссию сначала к террасам, начав рассказ издалека:

— Вот этот участок еще недавно назад числился в категории неудобных земель. Камни, склон, эрозия. Пятьдесят гектаров мертвого груза в земельном балансе совхоза.

— И что вы предприняли? — спросил Стукалов, поправляя очки. Голос у него был сухой, недоверчивый.

— Применили террасное земледелие с использованием рационализаторских изобретений, — ответил Громов, указывая на ровные площадки. — Сконструировали специальный террасообразователь из списанных деталей. Стоимость переделки — триста рублей. Стоимость покупного оборудования аналогичного назначения — пятнадцать тысяч.

Корреспондент записывала в блокнот, изредка щелкая фотоаппаратом.

— А урожайность какая ожидается? — поинтересовался один из партийных работников.

— Прогнозируем сто пятьдесят центнеров картофеля с гектара, — уверенно ответил директор. — При средней по совхозу восемьдесят центнеров.

— Смелое заявление, — скептически заметил Стукалов.

— Основанное на научных расчетах, — парировал Громов. — У нас работает молодой специалист с отличной теоретической подготовкой.

Он повел комиссию дальше, к дробилке. Дядя Вася и Колька продемонстрировали работу машины. Грохот стоял оглушительный, но известняковая мука сыпалась ровной струей, впечатляюще белая на фоне серых камней.

— Производительность? — крикнул Стукалов, перекрывая шум.

— Тонна в час! — ответил дядя Вася. — А электричества надо всего пятнадцать киловатт!

Дядя Вася заглушил дробилку. В наступившей тишине Громов продолжил:

— Эта установка полностью покрывает потребности совхоза в известковании кислых почв. Экономия пятнадцать тысяч рублей ежегодно на закупке и транспортировке извести.

— Интересно, — признал один из проверяющих. — А кто автор конструкции?

— Наш агроном, Корнилов, — ответил Громов, указывая в мою сторону. — Молодой специалист, но с головой.

Я подошел к группе, скромно поздоровался. Стукалов внимательно меня оглядел:

— И вы все это сами сконструировали?

— Принцип известен давно, — уклончиво ответил я. — Просто адаптировал под наши условия и имеющиеся материалы.

— А образование какое?

— Тимирязевская академия, агрономический факультет.

Корреспондент подошла ближе:

— А можно несколько вопросов для газеты? Меня интересует, как молодой специалист решился на такие масштабные эксперименты.

— Земля любит смелость, — ответил я, стараясь говорить просто и убедительно. — Но смелость, основанную на знаниях. У нас много таких участков по всему району, которые считаются безнадежными. А между тем их можно превратить в продуктивные угодья.

— И какие перспективы видите?

— При правильном подходе можно увеличить площадь обрабатываемых земель в районе на десять-пятнадцать процентов. Это тысячи тонн дополнительной продукции.

Стукалов нахмурился:

— А затраты на освоение? Не получится ли, что игра не стоит свеч?

Я достал заранее подготовленные расчеты:

— Вот подробная калькуляция. Затраты на освоение одного гектара в среднем составляют четыреста рублей. Годовая дополнительная продукция с гектара — шестьсот рублей. Окупаемость — менее года.

— Впечатляюще, — признала корреспондент. — А другие хозяйства могут применить ваш опыт?

— Обязательно. Собственно, мы уже готовим методические рекомендации для передачи опыта.

Громов подхватил:

— Более того, мы предлагаем организовать на базе нашего совхоза курсы повышения квалификации для специалистов района. Покажем технологии, научим работать с новым оборудованием.

— Это уже серьезная инициатива, — одобрительно кивнул партийный работник. — Такой подход областное руководство поддержит.

Стукалов пытался найти недостатки:

— А что с документооборотом? Как оформлялись эксперименты, кто давал разрешение?

— Все оформлено как рационализаторские предложения, — спокойно ответил Громов, доставая папку с документами. — Вот заявления, вот расчеты экономического эффекта, вот акты внедрения.

Я восхитился предусмотрительностью директора. За короткое время он успел все правильно оформить, придав самодеятельности официальный статус.

Комиссия провела на участке два часа, внимательно осматривая каждую деталь. Постепенно настроение проверяющих менялось от скептического к заинтересованному.

— А теперь покажем основные поля, — предложил Громов. — Там тоже есть что посмотреть.

Мы поехали на поля, где проводилось известкование. Разница видна невооруженным глазом — обработанные участки зеленели сочной травой, необработанные выглядели бледно и чахло.

— Вот результат применения собственной извести, — объяснял Громов. — Урожайность повысилась на тридцать процентов. А себестоимость известкования снизилась в три раза.

Корреспондент активно фотографировала контрастные участки, делала заметки.