Фермер: перерождение (СИ). Страница 12

Остальные члены бригады тоже изменили свое отношение. Скептицизм сменился неподдельным интересом и даже энтузиазмом.

Особенно молодежь. Колька и Федька ловили каждое мое слово, стараясь понять принципы работы новых конструкций.

Однажды утром, когда мы готовились к очередному дню работы, к нашему полевому стану подъехал ГАЗик Громова. Председатель вышел из машины, оглядел преображенный участок и присвистнул:

— Ну, Виктор Алексеевич, удивил так удивил. За неделю больше сделал, чем другие за сезон.

— Это не я, — честно ответил я. — Это бригада. Золотые руки у мужиков, только правильное применение найти нужно.

Дядя Вася, стоявший рядом, приосанился. Громов одобрительно кивнул:

— Ладно, показывай, что тут наворотил. Говорят, какие-то агрегаты необычные сконструировал?

Я с удовольствием провел председателя по участку, демонстрируя террасообразователь, систему орошения и метод обработки особо каменистых мест.

— А ведь сплошь подручные материалы использовал, — заметил Громов, осматривая самодельные конструкции. — Ни копейки дополнительных средств не потребовал.

— На первом этапе важно доказать работоспособность идеи, — пояснил я. — Потом, когда результат будет виден, можно думать о более масштабном внедрении.

— Думаешь, урожай будет? На этих камнях? — все еще сомневался Громов.

— Первые всходы увидите через две недели после посадки, — уверенно ответил я. — К осени соберем не меньше ста пятидесяти центнеров картофеля с гектара на террасах и около ста двадцати на участках с искусственным грунтом.

— Многовато обещаешь, — покачал головой председатель. — Но, глядя на то, что уже сделано, начинаю верить. Продолжайте работу, еще десять человек в помощь выделю.

Когда Громов уехал, Дядя Вася подошел ко мне:

— Ты это серьезно про полтораста центнеров? У нас больше ста никогда не получали.

— А мы и делаем то, чего раньше не делали, — улыбнулся я. — Новые методы дают новые результаты.

В следующие дни темп работ только нарастал. Присоединившиеся к бригаде люди быстро вникали в суть дела, подхватывая энтузиазм первопроходцев. Мы осваивали все новые участки, а я тем временем разрабатывал дополнительные усовершенствования.

Появилась идея установить на крутых склонах накопительные бассейны для дождевой воды, чтобы использовать ее в периоды засухи. Дополнительно защитить террасы от эрозии помогли бы специальные ветрозащитные полосы из быстрорастущих кустарников.

Для участков с искусственным грунтом я придумал использовать местные сорняки с мощной корневой системой, высаживая их по краям, чтобы укреплять почву и предотвращать ее смыв во время дождей.

— А что если сделать вот так? — все чаще спрашивали рабочие, предлагая собственные усовершенствования. Мне оставалось только направлять их творческую энергию в нужное русло.

За две недели мы преобразили двадцать гектаров бросовых земель. Работа кипела, и теперь уже никто не сомневался в успехе. Настало время переходить к следующей фазе, посадке первых экспериментальных культур.

Правда, параллельно я еще осваивал домашний огород. Продолжал превращать дом в произведение земледельческого искусства.

Вечерами, возвращаясь с экспериментального участка, я работал на собственном дворе. Шесть соток земли за домом лесника представлялись мне полигоном для отработки идей, которые потом можно применить в совхозе.

Первым делом я начертил подробную схему будущего огорода на листе бумаги, взятом из школьной тетради. Память услужливо подсказывала принципы пермакультуры, устойчивого земледелия, о котором в 1972 году в СССР знали разве что единицы теоретиков.

Участок я разделил на зоны: ближе к дому — интенсивные грядки с овощами, требующими постоянного ухода, дальше — картофель и корнеплоды, а у забора — плодовые деревья и ягодные кустарники. Между зонами планировались дорожки из плиток, которые можно изготовить из цемента и песка.

— Что это ты чертишь, агроном? — поинтересовался Егорыч, заглянувший через изгородь. — Планы наполеоновские строишь?

— Огород планирую, Иван Егорович, — показал я схему. — По науке хочу сделать, чтобы каждый квадратный метр пользу приносил.

Старик внимательно рассмотрел чертеж, поправив очки в железной оправе.

— Хитро придумано, — одобрительно кивнул он. — А эти кружочки что означают?

— Компостные кучи, — объяснил я. — Будут стоять в разных углах участка. Из кухонных отходов, опавших листьев и навоза получится отличное удобрение.

— Навоз-то где брать думаешь? — поинтересовался Егорыч. — У нас в поселке коров мало держат, все больше в совхозе.

— Договорюсь с дядей Васей, — ответил я. — Его бригада рядом с фермой работает, привезут.

На следующий день я принялся за реализацию плана. Лопата, грабли и мотыга нашлись в сарае Федора Макарыча.

К ним добавил вилы, одолженные у Егорыча, и самодельный культиватор, сваренный из велосипедного колеса и стальных зубьев.

Перекапывая землю, я одновременно анализировал почву. Супесчаная, довольно легкая, но истощенная предыдущим хозяином. Кислотность высокая, судя по обилию хвоща и щавеля. Понадобится известкование, но не сразу, а постепенно.

Компостные кучи я размещал согласно чертежу. В основание каждой уложил ветки яблонь, оставшиеся после весенней обрезки, для дренажа и доступа воздуха. Затем послойно укладывал кухонные отходы, листву, траву и немного земли.

— Дядя Витя, а что это вы строите? — раздался звонкий голос.

Я обернулся. У калитки стояли трое детей: мальчик лет десяти в пионерском галстуке, девочка чуть младше в выцветшем ситцевом платье и малыш лет пяти в штанишках на лямках.

— Компостную кучу делаю, — объяснил я, выпрямляясь и вытирая пот рукавом рубашки. — А вас как зовут?

— Я Витька Петров, — представился мальчик, — а это Галка, моя сестра, и Колька — двоюродный брат. Мы живем в доме на краю, — он показал на поворот и холмы, за которыми скрывался поселок.

— Заходите, раз интересно, — пригласил я, открывая калитку. — Только аккуратно, не топчите грядки.

Дети с любопытством разглядывали мои приготовления. Витька, явно самый сообразительный, первым задал вопрос:

— А зачем мусор в кучу складываете? У нас его сжигают или в овраг выбрасывают.

— Это не мусор, а будущее удобрение, — объяснил я, присаживаясь на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с детьми. — Видите, я складываю слоями: листья, траву, очистки от картошки, землю. Через год здесь будет лучшая подкормка для растений.

— Как это? — удивилась Галка, морщась от непривычного запаха. — Листья же гниют.

— Правильно, гниют, — кивнул я. — Но не просто гниют, а превращаются в перегной. Червяки, жуки, бактерии — все работают, как на заводе. Разлагают органику и делают из нее пищу для растений.

— А червяки не вредные? — спросил малыш Колька, с опаской поглядывая на кучу.

— Наоборот, полезные, — улыбнулся я. — Они землю рыхлят, кислород к корням пропускают. Без червяков растения плохо растут.

Витька с интересом разглядывал мой чертеж, оставленный на табуретке.

— А это что за схема? Как план сражения в учебнике истории.

— Это план огорода, — показал я. — Каждое растение сажаю на своем месте. Помидоры любят солнце, значит, с южной стороны. Капуста влагу любит — ближе к компостным кучам, где земля влажнее. А картошку сажаю там, где раньше росли бобы, они азот в почве накапливают.

— Откуда вы это знаете? — восхищенно спросила Галка. — В школе нам такого не рассказывают.

— Учился в институте, книжки читал, — ответил я. — А еще наблюдал, как растения в природе растут. В лесу же никто не поливает и не удобряет, а все цветет и зеленеет.

— Покажете, как правильно сажать? — попросил Витька. — Мама говорит, что у нас огород плохо растет, картошка мелкая выходит.

— Конечно, — согласился я. — Только приходите завтра пораньше, когда я теплицу строить буду.

— А что такое теплица? — спросил Колька.

— Домик для растений, — объяснил я. — Чтобы им тепло и уютно, даже когда на улице прохладно.