Маршал северных направлений (СИ). Страница 40

— Так что есть над чем дальше работать, товарищи…

Эти САУ получили прозвище «зверобой», оказавшись на фронте вовремя — в 1943 году. В РККА запоздали с принятием своего аналого германских штурмовых орудий, к тому же использовали для них шасси КВ — вдвое более тяжелых танков, чем германские «тройки»…

Глава 45

— Еще неделя таких налетов и схваток, и я останусь без истребителей. Валентин Петрович. Если только армейская авиация помощь не окажет — один полк «яков» это ни о чем. А «ишаки» с «чайками» на равных бороться с «мессерами» не могут, хотя наши бипланы за вражескими катерами хорошо гоняются, да еще штурмовки немцев проводят.

Командующий ВВС Балтийского флота генерал-майор Самохин от усталости почернел, глаза воспаленные — все три истребительных полка 5-й, 13-й и 71-й понесли чудовищные потери. Хорошо, что значительная часть пилотов уцелела — бои ведь шли над островами и акваторий заливов, и многих успели спасти. Бомбардировочная авиация давно перешла на ночные полеты, кроме 57-го ШАПа, Ил-2 которого отправлялись на задания только в сопровождении «чаек» и «ишаков».

Вице-адмирал Дрозд хорошо понимал раздражение генерала, через него прорывалась горечь — трудно постоянно видеть, как сбивают твои самолеты, которым ты помочь не в силах. Но помощь все-таки была — на острова бесперебойно перегоняли истребители, пусть по «чайной ложке», и устаревших типов — производство новых Як-1 и Лагг-3только развертывалось, а Миг-3 шли в ПВО Ленинграда и в авиацию фронта. Авиация дальнего действия передала десяток ДБ-3ф, еще перелетело почти два десятка СБ, каждую неделю совершали перегон нескольких штурмовиков.

— Михаил Иванович, за два дня немцы скорее выдохнутся — каждый день падают в море, три десятка летчиков в плен взяли. Зато наши пилоты свое дело сделали — корабли хоть реже топить стали. К тому же скоро небо будет с низкой облачностью, а там полеты вообще прекратятся — шторма идут, обычное дело во второй половине октября. Пару дней потерпеть осталось, не больше — поверьте моряку. Зато сделали главное — загнали десантные флотилии противника в «крысиную нору», оттуда их корабли уже не выберутся до лета, зимовать будут. Мы мин понаставили, ночи ведь темные, туда «мошки» постоянно ходят.

Морская война в архипелаге обернулась и для немцев большими потерями — переведенные в Рижский залив плавбатареи, канонерские лодки, тральщики, в основном переоборудованные из гражданских судов и мобилизованные кригсмарине стали нести большие потери. «Морские охотники» регулярно выставляли мины, особенно на пути в Ригу, «клецками» забросали и Пярнуский залив. По ночам бомбили запертые в Даугаве суда противника. А с прибытием ОЛС из Кронштадта ситуация в Рижском заливе окончательно изменилась в пользу Балтийского флота. Отряд в составе лидера «Ленинград» и эскадренных миноносцев «Стойкий», «Славный» и «Суровый», с минным заградителем «Марти» ловко обошли Церель и пришли в Аренсбург, сопровождая караван из трех транспортов и танкера. При этом вели перестрелку с двумя вражескими эсминцами, которые не стали сражаться и отошли. И как раз вовремя успели — на следующий день к входу в Рижский залив подошла целая эскадра в составе двух легких крейсеров, опознали «Эмден» и «Лейпциг», и трех эсминцев. Башенная 180 мм батарея капитана Стебеля открыла по ним огонь, и вроде бы добилась одного попадания в крейсер, потому что тот был тут же закрыт дымовой завесой и неприятель ушел в Либаву. Но если эсминцы с лидером уже совершили дерзкий набег на Виндаву, обстреляв порт ночью, то тихоходный «Марти» провел обстрел Пярну вместе с «Красным Знаменем», и их 130 мм снаряды, судя по пожарам, пришлись куда надо. Сам минзаг был отправлен в Аренсбург для проверки возможности базирования одного из легких крейсеров флота. Бывшая императорская яхта «Штандарт», переименованная в честь французского моряка, одного из деятелей Коминтерна имела водоизмещение в шесть тысяч тонн, и вооружена подобно «семеркам» с сильной зенитной артиллерией среднего калибра из семи 76 мм орудий. А еще имелись 45 мм пушки, и поставленные перед уходом четыре 37 мм орудий с крупнокалиберными пулеметами ДШК. Как понимал Дрозд, отправка крейсера в Ирбены должна была состояться в самое ближайшее время, и она происходила по настоянию Ставки, хотя риск потери корабля был неимоверно велик. Но с другой стороны корабль, если обеспечить его топливом, и сопровождать выходы ледоколом, мог действовать в Балтийском море всю зиму.

Приход ОЛС вызвал постоянные налеты люфтваффе, наличие крупных артиллерийских кораблей сильно обеспокоило немцев. Ведь тем самым ставилось под сомнение их положение в Латвии и Эстонии, где поневоле приходилось держать пехотные соединения, чтобы избежать десанта с островов. А вот противнику было уже проблематично произвести высадку на Моонзунд — наличие там боевых кораблей и катеров, а также подводных лодок, прикрытых достаточными силами авиации, полностью исключало такую попытку. Оставалось только ждать морозов и ожидать когда проливы замерзнут, и уже перейти по льду н Моон и Вормс. Но даже такой переход не факт что состоится — оба острова потихоньку превращаются в сплошной укрепрайон, до войны на Эзель завезли много цемента. И сейчас вся прибрежная полоса с видом на материк прикрывается цепочками дотов с установленными пушками и пулеметами, подавить которые можно только тяжелой артиллерией с прямой наводки, что невозможно — на открытом льду такие орудия будут быстро уничтожены береговыми батареями…

Дрозд прекрасно понимал, что удерживался Моонзунд с одной целью — притягивал к себе вражескую авиацию, которая бомбила бы Ленинград, и своим фактов влиял на все расчеты Берлина, особенно при транспортировке железной руды из Швеции, и перевозкам с Финляндией. А то, что никакой эвакуации не будет, это уже все осознали, видя как лихорадочно, не взирая на потери перевозят на острова пополнение, боеприпасы, очень много продовольствия и топливо — уголь, мазут для кораблей, солярку для подводных лодок, бензин для автотранспорта и авиабензин для самолетов. Запасы делались с расчетом дотянуть до середины весны, при жесткой экономии до начала следующего лета. То же топливо заливали в подземные хранилища, прятали в бочках под навесами и в сараях, складировали на многочисленных хуторах зерно и муку. На островах хватало скота, рыбаки выходили на лодках в море — голод резко увеличенному в численности гарнизону не грозил. Так что долгую осаду можно выдержать, но ведь можно же было все приготовления делать заранее, еще летом, тогда бы не было таких потерь…

Батарея Цереля после подрыва в начале октября 1941 года — ее подземелья остаются затопленными до сих пор, сами башни разобрали на металлолом. На строительство двух таких батарей Моонзунда ушло циклопическое количество бетона, а истрачено средств как на постройку Днепрогэса…

Глава 46

— Даже если половина Балтийского флота погибнет в Моонзунде, то свою стратегическую задачу оборона архипелага выполнила. И те огромные средства, что пошли на возведение береговых батарей, особенно башенных, потрачены не зря. И корабли построены именно для боя — не стоять в Неве, а сражаться с врагом до последнего снаряда. И если бы все те огромные запасы топлива и боеприпасов, что бросили в Риге и Либаве, были заранее завезены на острова, да еще доставлены из Таллинна, а ведь там врагу тоже немало оставили на поживу немало всякого добра.

По лицу Кулика пробежала судорога — желваки на скулах заходили под кожей. И хотя отчеты и рапорта были старательно «приглажены» участниками событий, однако картина вырисовывалась ужасающая. Да и по тому, как сам Жданов держал лицо «каменным», секретарь ЦК все прекрасно знал — именно Андрей Александрович курировал флот. Но щадить его самолюбие Кулик не стал, наоборот, заговорил с яростью: