Маршал северных направлений (СИ). Страница 31
— Конечно, дойдет, ты сам посмотри. Промышленность Ленинграда до войны четверть, а то и треть военных поступлений давала, эвакуация проведена где-то на треть, даже меньше — большая часть промышленных предприятий работает на войну, и заметь без всяких бомбежек, их на себя флот принимает. У нас тут больше половины оптики для нужд РККА делают, радиостанции и телефоны — целых пять заводов, одна «Красная Заря» чего стоит. И «Севкабель» провода телефонные и телеграфные гонит. Про оружие и говорить без надобности, производство не сократилось, а наоборот, начало увеличиваться, я по поставкам смотрю.
— Пятую часть сейчас точно даем, — после короткой паузы, что-то мысленно прикинув, отозвался Жданов. — Теперь, когда финнов от Свири отбросили, обходные каналы использовать начнем для перевозок грузов, месяц еще есть для навигации — распоряжение отдано до последнего дня баржи и пароходы вести. Нужно уголь привезти, металл, другое сырье, чтобы производство могло зиму на запасах работать. Железная дорога с таким объемом просто не справится, хотя у нас две ветки.
— Наступать надо, как морозы ударят — отбросить немцев от Ленинграда, восстановить Лужский рубеж, и тогда Октябрьская железная дорога снова может быть задействована. Вот только надо на каждую немецкую дивизию три наших иметь, чтобы резервы сильные были под рукою, и менять дивизии на линии боевого соприкосновения, постоянно смену производить. Ты сам посуди, Андрей — сейчас дивизии на фронте держат, пока от нее только номер не остается, и с ним пара тысяч совершенно измотанных бойцов. В нее вливают маршевые пополнения и через две недели, в лучшем случае через три, отправляют снова в бой, и через полмесяца от нее снова остаются одни ошметки. И эта история повторяется раз за разом, независимо от армий и фронтов — та же 128-я дивизия с июня уже пять раз была на переформировании. И знаешь в чем одна из главных причин таких огромных потерь?
Кулик потянулся за папиросой, нарочито медленно закуривал. Жданов терпеливо ждал — секретарь ЦК уже примирился с этой привычкой маршала, относился к ней нарочито снисходительно.
— Боевой опыт при таком подходе накапливается мучительно долго — его просто некому передавать пополнению, ветераны, те, кто знает, как надо воевать, и умеет это делать — выбиваются гораздо быстрее. И так везде сейчас происходит — от пехоты до авиации. И нас будут бить, пока от порочной практики не откажемся. А тут есть только одна возможность — развернуть как можно больше дивизий, две или три на одну германскую. И менять их на передовой чаще — четверть состава потеряли, и хватит — выводить в тыл на отдых и пополнение. Пройдет полгода, и у нас будут боеспособные и полнокровные дивизии, которые и добудут победу. И еще одно — свежие, недавно сформированные дивизии непригодны для наступления, их нужно потихоньку втягивать в боевую работу на «спокойных» участках фронта, для начала месяца на два сажая в окопы, где враг точно атаковать не будет. И не смотри ты на меня так, Андрей — много крови прольется, долго война эта идти будет, миллионы людей потеряем, если заранее, уже сейчас меры не предпримем, хотя бы на наших двух фронтах…
У войны в лесу свои правила, и особенно зимой. Группа автоматчиков, вооруженных ППД, передвигается в тылу противника, все бойцы в белых маскхалатах…
Глава 35
— Дивизия ведь такой же инструмент войны, как топор для плотника, или счеты для бухгалтера, только намного более сложный, и применять его нужно умеючи, с учетом многих особенностей. Беда в том, что мы не умеем этого делать, отсюда поражения, отступления, несчастья. И так везде — пехота к войне плохо подготовилась, авиация, танковые войска, флот. Исключением является артиллерия, и не смотри на меня так. Знаю, что скажешь — всякий «Кулик» свое «болото» хвалит. Вот тебе цифирь — это германская дивизия, а вот эта наша до войны. И по «сокращенным штатам», что приняты в августе, и по настоящее время после всех потерь. Теперь понимаешь, почему нас бьют, и будут бить дальше, пока ситуацию не исправим в лучшую сторону. А изменить мы можем многое, если захотим.
Григорий Иванович развернул листок бумаги, положил перед Ждановым — там был перечень орудий и минометов по штатам. Второй листок так и остался сложенным вдвое, а секретарь ЦК быстро пробежал глазами ряды цифири, грустно подытожив:
— С гаубичным и легким артполком мы были сильнее германской дивизии, но не смогли сражаться на равных, а сейчас…
— Немцы нас сметают артиллерийским огнем, при этом превосходя в подвижности, при полном господстве в воздухе. А мы неправильно распоряжаемся имеющимися ресурсами — только и всего. Если штатное расписание не обеспечивает устойчивости, то его нужно немедленно изменить, и как раз для будущего зимнего контрнаступления. И у нас с тобою есть все, чтобы успеть предпринять необходимые меры и воспользоваться шансами — четыре зимних месяца наше все, Андрей, и сделать надо многое. Давай я тебе как артиллерист кое-что скажу, разъясню по существу момента. Теперь вот эту бумагу сравни — то, что есть, и что должно быть, чтобы появился надлежащий «инструмент», — Кулик пододвинул второй листок бумаги и Жданов его развернул, стал внимательно вчитываться, потом сравнивать, положив листки рядом. Хмыкнул, и с нескрываемым интересом спросил:
— Я так полагаю, что это как раз нацелено на использование ленинградской «продукции», которая идет на нужды нашего фронта?
— Ага, и не иначе. В противном случае лучше сидеть в обороне и не дергаться. У нас на дивизию сейчас 14 стволов гаубиц и минометов 122 мм и 120 мм, у немцев 36 гаубиц 105 мм и 18 гаубиц и пехотных орудий 150 мм — 54 ствола в общем подсчете, четырехкратный перевес. Наступай мы на них, или наоборот, отбиваемся, с нами как с той совой из поговорки про пень поступят. Надо хоть немного уравнять артиллерийскую мощь за счет усиленной, так сказать «минометизации», тогда есть шансы. И только в одном случае — в маневренных и встречных боях по снегу, да еще с морозцем, где нет обустроенных позиций, автотранспорт прикован к дорогам, а тылы растянуты. Понятно, что большую часть дивизий мы так довооружить не сможем, но у нас есть с десяток отборных, так сказать, дивизий, уже проверенных в боях, с вменяемыми комдивами. Мы сможем сделать их «ударными», по образцу германских прошлой войны, на которые кайзер возлагал надежды. Такие дивизии будут способны к маневренной войне, а 120 мм минометы, хоть имеют дальность стрельбы вдвое меньше чем 105 мм гаубица, зато втрое легче, и, следовательно, намного маневренней. Да и упряжка требуется пароконная, а при нужде можно разобрать, а там, на руках или санях перенести на новую позицию. И задача у этих дивизий одна — прорваться на запад как можно дальше, внося сумятицу во врага, заставляя ошибаться. И поможет старое армейское правило — пусть безобразно, зато единообразно.
Кулик усмехнулся, протянул Жданову карандаш — тот делая пометки, сломал грифель. Нарисованные на бумаге схемы отличались друг от друга — ведь горестный сорок первый и победный сорок пятый резко отличаются, Красная Армия стала совсем другой, но опыт войны был оплачен дорогой ценой, буквально выстрадан.
— Смотри, начинать надо с полковой артиллерии, она остается такой же — по батареи «бобиков» и 120 мм минометов, в четыре ствола каждая, и батарея ПТО — шесть «сорокапяток». В принципе, изменений нет, минус взвод, плюс взвод, сейчас штаты повсеместно «колеблются». У немцев примерно такое же количество пехотных орудий. А вот в руках начальника артиллерии дивизии сосредоточена вся мощь дивизии, целая артиллерийская бригада. Два полка — легкий артиллерийский и минометный — каждый в пять батарей, по четыре расчета. Дивизионы просто не нужны, излишняя инстанция. Все 122 мм гаубицы в одном трех батарейном дивизионе, тот же «козырь» что у немцев, только калибром «пожиже», но зато намного легче, маневренность и проходимость куда лучше, а задачи при этом одинаковы.