Разрушенные клятвы (ЛП). Страница 54

Я осознаю происходящее только тогда, когда слышу слова священника:

— Зейн Виндзор, берете ли вы Селесту Харрисон в законные жены? Клянетесь ли вы любить ее, поддерживать, уважать и хранить ее в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, оставаясь верным ей до конца ваших дней?

Селеста дышит чаще, ее глаза блестят от слез.

— Да, — шепчу я.

Ее рука дрожит, когда я надеваю на ее палец простое золотое кольцо. Вэл занималась выбором колец и, кажется, уверена, что однажды я захочу их заменить. Все отчаянно надеются, что этот брак принесет нам что-то хорошее. Но мы с Селестой — не Лука и Вал.

— Селеста Харрисон, берете ли вы Зейна Виндзора в законные мужья? Клянетесь ли вы любить его, поддерживать, уважать и хранить его в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, оставаясь верной ему до конца ваших дней?

Она делает прерывистый вдох, и слеза скатывается по ее щеке, когда в ее взгляде появляется что-то новое. Что-то, чего я никогда раньше не видел. Глубокая тоска, смешанная с отчаянием и сожалением.

— Да, — произносит она, голос срывается.

Она так дрожит, что едва не роняет кольцо, и я улыбаюсь, когда она надевает его на мой палец. Это ощущение сдавливает грудь. Я никогда не думал, что обычное обручальное кольцо может нести в себе столько смысла. Но оно заставляет меня чувствовать себя женатым.

Я не могу оторвать взгляд от ее мучительного взгляда, когда нас объявляют мужем и женой. Ей действительно настолько больно выйти за меня? Почему? Из-за Лили? Из-за Клифтона? Или из-за обоих?

— Теперь вы можете поцеловать невесту.

Ее взгляд падает на мои губы. Я наклоняюсь, собираясь прикоснуться к ней быстро и сдержанно, но Селеста поворачивает голову навстречу, ее пальцы скользят на затылок, притягивая меня ближе. Я срываюсь. Глубоко, без остатка. Мои добрые намерения исчезают, когда она отвечает мне. Мятный вкус окутывает нас обоих. Моя рука ложится ей на талию, и я раздвигаю ее губы, пробуя, дразня. Она тихо стонет, и этот звук — только для меня. Ее пальцы впиваются в мою шею, и я чувствую, как напрягается ее тело, когда она осознает, как сильно я ее хочу. Ее язык на миг переплетается с моим, и, черт возьми, она крадет у меня конфету — так же, как делала раньше. И это все еще сводит меня с ума.

Шум аплодисментов вокруг нас постепенно возвращает меня в реальность, и я с неохотой отстраняюсь. Селеста смотрит на меня, ее взгляд переполнен эмоциями — страстью, неуверенностью, но также чем-то, что я боюсь назвать вслух. Еще одна слеза катится по ее щеке, и я вздыхаю, касаясь лбом ее лба. Сделав нервный вдох, я снова опускаюсь и краду поцелуй. Она не сопротивляется, тая в моих объятиях, пока я осторожно вытираю ее слезы и целую ее нежно.

— Все еще отвратительно, — бурчит Лекс, и Селеста смеется в ответ в мои губы, отстраняясь, и этот звук приносит мне ту чистую радость, которую я давно утратил. Он не сказал ей ни слова за все эти недели до свадьбы, даже на Гавайях, но это похоже на оливковую ветвь.

Я держу ее за талию, когда мы поворачиваемся к гостям, и мой взгляд останавливается на бабушке, на лице которой читается смесь расчета и удовлетворения. Я стискиваю челюсть, ощущая тревогу, и она улыбается мне в ответ. Эд Харрисон выглядит почти так же, и тот взгляд, которым он обменивается с бабушкой, мне не нравится. Рядом с ним сидят Клара, Джордж и Арчер. Клара улыбается мне с любовью, и в ее глазах нет осуждения, несмотря на все, что я натворил с Harrison Developments.

— Пойдем, — шепчу я, когда беру Селесту за руку. Она крепче сжимает мою ладонь, как будто ищет в этом мою силу.

К счастью, мы решили пропустить фотосессию, зная, что никто не будет чувствовать себя комфортно, если их будут заставлять позировать вместе. Вместо этого мы наняли фотографа для непринужденных снимков. Я точно не мог бы заставить Сиерру стоять рядом с Селестой сейчас, а хотя Эд и бабушка, кажется, в этот день нашли общий язык, я не хочу рисковать.

Селеста почти не смотрит на меня, ее взгляд устремлен вперед, а ее тело напряжено рядом со мной.

— Нам нужно потанцевать и разрезать торт, и тогда мы сможем уйти, — шепчу я, когда последний гость поздравляет нас.

Она кивает, ее тело слегка напрягается, когда я обвиваю ее талию рукой, продолжая этот спектакль. Очень скользкая тропа — притворяться с ней.

Я веду ее на танцпол, и она выглядит нерешительно, когда я протягиваю руку.

— Что? — шепчу я, сердце начинает биться быстрее. — Ты забыла, как танцевать?

Ее губы слегка приоткрываются, когда знакомые слова доходят до нее, и уязвимость появляется на ее лице, когда она кладет руку в мою. Золотой маникюр сверкает на свету.

— Нет, — говорит она, ее голос дрожит. — Я просто не хочу танцевать с тобой.

Я улыбаюсь, притягивая ее к себе, и она отвечает мне улыбкой. Эти слова стали началом чего-то нового на балу, и, стоя здесь с ней, прямо там, где мы всегда надеялись быть, я хочу, чтобы это снова стало реальностью.

Глава 51

Зейн

— Подожди, — говорю я Селесте, следуя за ней к двери моего дома.

Лунный свет очерчивает ее силуэт, заставляя выглядеть, словно богиня в этом свадебном платье. Нереально осознавать, что теперь она моя жена.

— Позволь мне тебя занести, Селеста.

Она оборачивается, приподнимая бровь.

— Ты же это не серьезно? —Она на мгновение замирает, в глазах вспыхивает раздражение. — Мы теперь одни, Зейн. Нет больше смысла разыгрывать этот спектакль.

Во мне закипает глухая злость. Я стискиваю зубы и быстро сокращаю расстояние между нами.

— Почему с тобой всегда все должно быть так чертовски сложно, а? — Я хватаю ее, и в моем прикосновении слишком много собственнического, когда я одним плавным движением подхватываю ее и закидываю себе на плечо.

Она резко втягивает воздух и начинает извиваться, но я не останавливаюсь, перешагиваю порог и с ноги захлопываю дверь. Держу курс прямо в спальню. Черт, стоило догадаться, что ее милая маска слетит, как только в этом отпадет необходимость.

— Зейн, — предупреждающе произносит она, прямо перед тем, как я бесцеремонно бросаю ее на кровать.

Селеста сверкает на меня глазами, тут же поднимаясь на колени, а я лишь усмехаюсь ей в ответ, намеренно издеваясь.

— Неужели нельзя было просто поставить меня на землю, как нормальный человек? — выплевывает она, в ярости толкая меня в грудь.

Но я не сдвигаюсь с места, и это злит ее еще больше. Я хватаю ее за подбородок, приподнимая ее лицо, позволяя своему гневу взять верх.

— А ты не могла бы вести себя как нормальная, блять, невеста хотя бы десять гребаных секунд? Эти традиции могут ничего не значить для тебя, но для меня они имеют значение.

В ее взгляде на мгновение мелькает что-то мягкое, но тут же вспыхивает новая волна ярости.

— Ты хочешь, чтобы я вела себя как настоящая жена? — ее голос становится тихим, почти бархатным, когда она медленно проводит рукой вниз по моей груди.

Я ощущаю, как мои мышцы напрягаются под ее пальцами, и в ее глазах появляется удовлетворение, когда она цепляется пальчиком за пояс моих брюк. Черт. Ее прикосновения — этого уже достаточно, чтобы я напрягся, и меня бесит, как сильно она упивается этим. Селеста притягивает меня к себе, и я позволяю ей это, пока мои колени не ударяются о край кровати. Она встречается со мной взглядом, и в ее глазах загорается что-то вызывающее.

— Что дальше? — ее голос пропитан насмешкой. — Ты попросишь меня отсосать тебе, как послушная женушка? В конце концов, это же наша брачная ночь.

Я медленно откидываю один выбившийся локон с ее лица, жалея, что ее волосы не распущены — мне хочется ухватиться за них так, как я хочу.

— Знаешь что? Думаю, попрошу.

Она резче вдыхает, когда моя рука обхватывает ее запястье, направляя вниз, пока ее ладонь не прижимается к моей эрекции.

— Для человека, который утверждает, что ненавидит меня, ты подозрительно возбужден, — огрызается она, напоминая мне мои же слова, сказанные на Гавайях.