Баскервильская мистерия этюд в детективных тонах. Страница 32

Конечно, можно сослаться на условность, на то, что суд был, по сути, мрачной инсценировкой, разыгранной мстителями. Но ведь это не единственный инсценированный судебный процесс в приключенческой литературе! Вот, если угодно, пример из классики:

«— Господин д’Артаньян, — начал Атос, — какого наказания требуете вы для этой женщины?

— Смертной казни, — ответил д’Артаньян.

— Милорд Винтер, какого наказания требуете вы для этой женщины?

— Смертной казни, — ответил лорд Винтер.

— Господин Портос и господин Арамис, вы судьи этой женщины: к какому наказанию присуждаете вы ее?

— К смертной казни, — глухим голосом ответили оба мушкетера.

Миледи испустила отчаянный вопль и на коленях проползла несколько шагов к своим судьям. Атос поднял руку.

— Шарлотта Баксон, графиня де Ла Фер, леди Винтер, — произнес он, — ваши злодеяния переполнили меру терпения людей на земле и Бога на небе. Если вы знаете какую-нибудь молитву, прочитайте ее, ибо вы осуждены и умрете…»^[192]

Или такой пример — тоже из классики:

«Наконец, Эдит поняла свой долг: Деннин должен быть повешен. Ганс согласился с ней. Они вдвоем составляли большинство в своей маленькой группе. Деннин должен умереть, потому что такова воля группы. Эдит старалась, как могла, соблюсти установленную форму, но их группа была так мала, что им обоим приходилось одновременно исполнять роль свидетелей и судей, присяжных заседателей… и даже палачей.

…Эдит предъявила Майклу Деннину формальное обвинение в убийстве Дэтчи и Харки. Пленник, лежа на койке, выслушал показания свидетелей — сначала Ганса, потом Эдит. Сам он отказался говорить — не желал ни отрицать своей вины, ни признаваться в ней и на вопрос Эдит, что может он сказать в свое оправдание, ответил молчанием. Ганс и Эдит, не покидая мест, вынесли вердикт присяжных: Майкл Деннин был признан виновным в убийстве. Затем Эдит, теперь уже в роли судьи, огласила приговор. Голос ее дрожал, веки подергивались, левая рука тряслась, но она прочитала его до конца.

— Майкл Деннин, по приговору суда вы должны быть преданы смерти через повешение по истечении трех суток…»^[193]

Еще подробнее процедура описана в романе немецкого писателя-романтика XIX века Фридриха Герштеккера «Регуляторы в Арканзасе» (в русском переводе роман выходил под названием «Луговые разбойники»):

«Из всех регуляторов выбрали двенадцать человек присяжных, причем каждому из подсудимых предоставлено было право отстранить двух из них и просить о замене их другими. Но никто не воспользовался этим правом…

— Господа! — обратился к присутствующим Браун. — Кто возьмет на себя роль защитника обвиняемых?

— Я, если позволите! — сказал чужак. — Меня зовут Уартон. Я — адвокат по профессии.

<...>

Регуляторы подвели Джонсона к дереву, и негр, исполнявший обязанности палача, влез на сук и укрепил веревку. Джонсона поставили на спину лошади и накинули на шею петлю…»^[194]

Как видим, и герои Дюма, и героиня Джека Лондона тоже хотели придать своей расправе (своему преступлению с точки зрения закона) формальные признаки судебного процесса. Но их инсценировка все-таки больше походила на суд, чем спектакль с «судом присяжных» из «Убийства в Восточном экспрессе».

Так что ответ на «математическую загадку» (почему двенадцать? почему именно двенадцать?) лежит не в романе. Значит, ответ может быть только за пределами романного текста. А что мы имеем вне текста?

Во-первых, дело об убийстве Чарльза Линдберга-младшего.

Во-вторых — время создания романа.

Ничего более.

«Кровавый навет»

Во время расследования похищения и убийства Чарльза Линдберга-младшего в печати едва ли не каждый день

появлялись очередные версии случившегося. Вот о них мы и поговорим, несмотря на маргинальный характер этих версий.

Чарльз Линдберг — пилот, первым в мире совершивший в одиночку беспосадочный перелет из США в Европу через Атлантический океан. Он летел по маршруту Нью-Йорк — Париж 20–21 мая 1927 года. Его самолет, названный «Spirit of St. Louis» («Дух Сент-Луиса»), был сконструирован и произведен в единственном экземпляре специально для этого полета. В ипостаси национального героя Линдберг не вызывал никаких споров. Но…

Ни для кого не будет секретом, если я скажу, что антисемитизм во всем мире до Второй мировой войны считался вполне респектабельной, хотя и несколько эксцентричной системой взглядов. Как, впрочем, и расизм в целом. Достаточно вспомнить, например, что в 1919 году печально известные «Протоколы сионских мудрецов» были переведены на английский язык и изданы в США. Здесь они вызвали серьезный интерес общества к теме всемирного еврейского заговора. Знаменитый изобретатель и бизнесмен, автомобильный король Генри Форд под впечатлением от «Протоколов» начал финансировать газету «The Dearborn Independent» и долгое время публиковал в ней по частям и «Протоколы», и книгу самого Форда «Международное еврейство».

Интеллектуалы вроде Генри Форда и конгрессмена Чарльза Линдберга (отца героя) читали и цитировали «Протоколы». Люди попроще повторяли старые легенды о ритуальных убийствах евреями христианских детей. Так, курьезный (слава Богу!) случай имел место в 1928 году в небольшом городке Массена (штат Нью-Йорк). Здесь 22 сентября пропала четырехлетняя девочка Барбара Гриффитс. Поскольку через два дня наступал еврейский праздник — День Искупления (Йом-Кипур), по городку поползли слухи, что девочку похитили и убили местные евреи — для каких-то своих ритуальных целей. Полицейские успели допросить местного еврея Мориса Гольдберга и массенского раввина Берла Бернгласса. К счастью, ничего более сделать не успели — девочка нашлась в пригородном лесу. Оказывается, она просто заблудилась.

Когда стало известно о похищении ребенка Линдбергов, бульварные газеты немедленно вспомнили, что скоро еврейская Пасха, — а всем антисемитам известно, что в мацу, которую евреи едят на Пасху, непременно добавляется немного крови невинного христианского ребенка…

К чести американской полиции и прокуратуры следует сказать, что юдофобской конспирологией они не занимались — чего не скажешь о желтой прессе, американской и европейской, в первую очередь — германской (как раз в это время здесь уверенно набирала популярность партия Гитлера, которая через год придет к власти), но не только. Одни говорили о ритуальном убийстве, другие — о мести еврейских банкиров отцу прославленного летчика, конгрессмену Линдбергу: якобы за то, что тот, чуть ли не в одиночку, выступал против закона о Федеральном резерве, а продвигали закон — банкиры-евреи, мечтавшие прибрать к рукам (и прибравшие!) финансовую систему США. Кроме того, конгрессмен Линдберг был изоляционистом, то есть не желал, чтобы США вступили в Первую мировую войну, куда страну всячески тянули всё те же еврейские банкиры и политики во главе с членом Верховного суда, известным сионистом Луисом Брандайзом. Доля истины есть и в этом. Американские евреи-сионисты активно ратовали за вступление Штатов в войну на стороне Антанты — после публикации англичанами Декларации Бальфура, поддержавшей стремление евреев создать в послевоенной Палестине национальный очаг. Линдберг-старший же всячески противился вмешательству США в европейские дела.

Правда, он умер в 1927 году, но, как говорится, «тем более!».

Словом, некоторые усмотрели в похищении Линдберга-младшего еврейский след. Причем конспирологи-юдофобы не успокоились и по сей день. Уже в 1990-х годах продолжают появляться публикации (в первую очередь некоего Юстаса Малинса), в которых муссируется тема ритуального убийства ребенка Линдберга. Дополнительный импульс обвинениям в адрес евреев придала позиция, которую занимал Чарльз Линдберг уже после гибели ребенка, в 1936–1941 годах: он обвинял евреев в стремлении втянуть США в войну с Гитлером (наследственный изоляционизм легендарного летчика был хорошо известен). И хотя прямых доказательств у меня нет, я рискну предположить, что на его позицию в этом вопросе, на его симпатии к нацистской партии и к ее главарям повлияла и семейная традиция, и семейная трагедия, которую представители определенных кругов окрасили в антисемитские тона. Окраска эта, увы, легла на вполне благоприятную почву — консервативно-изоляционистские взгляды героя Америки.