Пожар (СИ). Страница 28

Царев взял пожарный ствол, а Кирилл потащил рукав. На подходе к зданию ощущался такой жар, что человека без специальной формы уже поджарило бы. Под боёвкой Соло моментально проступил пот. Войти туда, откуда все торопятся спастись, туда, где огонь поедает все, до чего может дотянуться, это по-настоящему страшно.

Они прошли через распахнутую дверь в западное крыло больницы. Пожар там бушевал нешуточный, сверху падали горящие обломки потолочной обшивки. Здание издавало жалобные звуки: очевидно, каркас повело от жара, и он мог в любой момент обвалиться. Значит, опоры уже пострадали от огня, и огонь здесь хозяйничал уже немалое время.

Перспектива была угрожающей. Любой здравомыслящий человек вряд ли бы двинулся дальше, но у них был приказ. Им сильно повезет, если они выберутся живыми, думал Кирилл. Но мысль о том, что в здании могут оставаться живые пострадавшие, толкала их вперед.

- Начнем отсюда, - скомандовал Лев, когда они оказались в холле, затянутом черным дымом.

Ориентироваться было невероятно сложно, спасали лишь фонарики, закрепленные на шлем-касках. Следом за ними в здание вошли еще двое пожарных и двинулись следом, страхуя. Протягивая пожарный рукав как можно дальше, Кирилл не переставал прислушиваться к звукам и приглядываться к тому, что удавалось увидеть в темноте. Они продвигались вперед, проверяя каждое помещение, пока на пути не оказался завал.

Передав Соло пожарный ствол, Лев принялся расчищать его, убирать обломки с пути. Затем они поменялись с Серегой – это позволяло сохранить воздух, так как тот, кто прилагал больше усилий, расходовал его в большем количестве. Кирилл тушил пламя, пытаясь охладить пространство сверху, куда двигался горячий воздух. Жар, скапливаясь в груди, уже мешал им дышать.

И вот тут впервые он ощутил его. Дурное предчувствие. Темнота, разруха, сырость и жар напомнили ему декорации к хоррору, который кто-то невидимый готовился снимать в горящем здании. Остались ли здесь живые? Хотелось бы надеяться. Но внутренний голос подсказывал, что это вряд ли. Выжить в этом адском пламени, проникнувшем повсюду, можно было лишь чудом.

Он пытался сдерживать пламя, отчаянно лил воду, а другие пожарные убирали с пути обломки. Нужно было торопиться. Кто-то должен был искать людей, надеявшихся на спасение.

- У меня воздуха минут на десять, - сообщил Серега.

Время от времени они должны были проверять дыхательные аппараты, чтобы не упустить тот момент, когда пора будет выбираться наружу.

Стены завыли громче. Оставаться внутри становилось еще опаснее. Диспетчер сообщила, что сменный расчет почти готов и ожидает их на выходе. Видимость ухудшалась. Пожарный не имеет право испытывать эмоции, ему следует сохранять холодный разум, но Соло ощущал накатывающее чувство вины. Времени оставалось не так много, а они еще никого не спасли.

Передав пожарный ствол Цареву, он врубил ручной фонарь. Расчищая ногой поверхность пола, он обследовал метр за метром. Пожарные двигались вплотную друг к другу, это было важно для их общей безопасности. Кирилл еще мог их рассмотреть, но все, что было дальше пары метров, было укутано тьмой. Он заглядывал в каждую палату, исследовал каждый сантиметр, и все они казались ему одинаковыми – в каждой царил бардак и хозяйничал дым.

Новая дверь, и снова гарь, обугленные вещи, мебель. Но тут Соло замер, потому что увидел нечто шокирующее. Первую жертву. Девочку-подростка. Скорее всего, она пыталась выбраться, но не успела. Жар или дым не дали ей шанса. Он присел и посветил на нее фонарем. Тело обгорело не сильно, но, увидев ее лицо, Соло в ужасе отшатнулся. Он и раньше видел мертвые тела, но эта гримаса ужаса… Она не походила на тех, кто казался мирно уснувшими в дымном плену, девушка словно продолжала издавать безмолвный крик даже уже после смерти.

Он будто слышал этот звук. И тот усиливался. Становился громче и громче – таким громким, что хотелось заткнуть уши.

А потом Кирилл открыл глаза и увидел перед собой лицо Леры. В серебристом лунном свете она казалась напуганной.

- Ты чего? – Спросил он сев, и потерев глаза.

Вот черт, он весь был в холодном поту. Опять.

- Ничего. – Тихо сказала она. – Мне показалось, тебе приснился страшный сон.

В горле у него встал ком. Ему было тяжело говорить на эту тему. Соло постарался унять дыхание. Нужно успокоиться, и все пройдет. Вот сейчас. Уже вот-вот.

- Видимо. – Сказал он, лег и отвернулся.

Лера больше ничего не спрашивала.

22

Andro – Иса

Она проснулась с дурацкой улыбкой на губах.

Потянулась, перебирая в мыслях подробности волшебного сна, в котором горячие губы не менее горячего мужчины нежно касались ее самых интимных мест, и… замерла. Какой же это волшебный сон, если его главным действующим лицом был не Антон, а этот вечно сияющий, довольный и наглый мартовский кот Соловьев?!

Но не успела Лера подумать о чудовищности природы таких сновидений, как вдруг обнаружила себя практически в эпицентре столь же чудовищной ситуации – только наяву. Кирилл мирно сопел, лежа на спине, а она лежала практически у него в объятиях - головой на его правой руке, уткнувшись щекой в его твердую, как камень, грудь. А ладонь Леры по-хозяйски покоилась на его рельефном прессе.

Боже мой! Нет, дьявол!

Какого дьявола? Как это произошло?

Она резко отняла ладонь, и Соло пробормотал что-то, нахмурив брови во сне. Стараясь не разбудить его, Лера осторожно приподняла голову, а затем аккуратно села и огляделась. Шелковое покрывало валялось на полу, зато теплое пуховое одеяло накрывало их обоих. Ну, как так вышло? Она отогнула его край и жадным взглядом пробежалась по фигуре мужчины.

Твою. Пожарную. Мать (если она существует).

Нельзя так потрясающе выглядеть! Наверняка, природа задумала этот приемчик для того, чтобы люди активнее размножались, но, господи, женщины велись бы и на что-то попроще – к чему такое великолепие?

И это она сейчас даже не о том, что дыбилось под тканью его боксеров. Хотя, нельзя не упомянуть эту штуковину, говоря о его достоинствах. Лера сглотнула, припомнив, какое удовольствие она может доставить. Лучше бы ей отшибло память, честное слово!

Осторожно покинув постель, Балабося задержала взгляд на лице Кирилла. Природа и тут постаралась. Мерзавец был чертовски сексуален даже после девяти часов сна: в его спутанных светлых волосах играли солнечные лучики, его длинные ресницы трепетали в такт спокойному дыханию, на приоткрытых пухлых губах играла хитрая, греховная полуулыбка. Вот же искуситель…

Почувствовав, как от разгорающегося желания намокает нижнее белье, Лера беззвучно выругалась и на цыпочках метнулась в ванную. Уже стоя под прохладными струями воды и уговаривая тело успокоиться, она вдруг вспомнила, как ночью Кирилла мучили кошмары. Как он застонал, начал метаться во сне, и как простынь моментально стала влажной от его пота.

Но даже не это напугало ее по-настоящему, а то, как она пыталась его разбудить, а Соло не реагировал. Сон словно не отпускал его, продолжал терзать, мучить. Он тяжело дышал и скрипел зубами, его пальцы сжимались в кулаки, а сердце билось все быстрее и быстрее.

Мысли об этом немного уняли возбуждение, но Лера все еще чувствовала жар, наполняющий ее изнутри. Наваждение какое-то. Ни один мужчина прежде не вызывал у нее такой острой реакции. Даже ее бывший парень. Она уперла ладони в стену и опустила голову под струи воды. Дыхание постепенно успокаивалось, но тугой горячий клубок в низу живота не спешил рассеиваться. Да и бессовестные соски словно решили объявить ей войну – как подняли сопротивление, так и торчали, причиняя дискомфорт и напоминая о естественных желаниях тела, которые все труднее было игнорировать.

Дело не в Соло – убеждала она себя. Все дело в том, что у нее давно никого не было. Проще всего, конечно, было удовлетворить эти потребности с тем, кто поблизости, но отношения без чувств – совсем не то, что ей сейчас было нужно. Не стоит и начинать.