Испытание огнем (СИ). Страница 23

Пёс лишь наклонил голову, будто действительно что-то слышал. За окном мелькали весенние улицы города — молодые липки с клейкими листочками, женщины с колясками на лавочках, дети, гоняющие мяч.

Солнце играло в стёклах высоток, и весь город казался таким... обычным.

Если бы не этот странный холодок у меня в груди.

—Вы давно в этом доме живёте? — спросил я, чтобы разрядить обстановку.

Нина Семёновна задумалась, её пальцы продолжали теребить ручки сумки.

— С девяносто второго года. Когда мы с покойным мужем въехали, это был элитный дом — все хотели жить рядом с метро, — Она вдруг улыбнулась, и на мгновение её лицо помолодело. — А теперь лифт раз в месяц ломается, и трубы текут. Но я не жалуюсь.

Я кивнул, вспоминая периодические жалобы Романа. — А соседи? Хорошие люди живут?

— Раньше все друг друга знали, - вздохнула она. — А теперь... Вот вашего брата я только в лицо знала, пока он однажды не помог мне сумки донести до квартиры.

Я невольно улыбнулся. Роман действительно мог внезапно проявить благородство, особенно если речь шла о пожилых женщинах — что-то в них напоминало ему нашу бабушку.

—А эти... которые вас беспокоят, - осторожно начал я. — Вы их раньше в доме, или там у подъезда не замечали?

Пальцы Нины Семёновны вдруг сжали сумку так, что побелели костяшки.

— Они... они появились две недели назад, — её голос стал тише. — Сначала думала — новые жильцы. Но они...

Я видел в зеркале, как её глаза расширяются.

— Что они сделали? - я старался говорить как можно спокойнее.

— Мне кажется, они стучатся по ночам, - прошептала она. — Не в звонок тычут, нет... Стучат прямо в дверь. А когда выглядываю в глазок — никого. Только...

—Только что? - я притормозил перед светофором и посмотрел на неё в зеркало заднего вида.

— Запах. Как будто кто-то спички жёг.— Она обхватила себя руками. — А вчера... вчера я увидела отметину на своей двери. Как будто... пальцем обугленным провели.

Никак слегка зарычал, шерсть на его загривке встала дыбом. Я почувствовал, как знак на моей ладони — эта странная стрела — слегка кольнула.

— Вот и наш дом, — сказала Нина Семёновна, когда я свернул на знакомую улицу.

Я припарковался у детской площадки — той самой, где мы с Романом в детстве играли в футбол. Теперь здесь красовались новые качели и яркая горка.

— Спасибо вам, милый, — старушка потянулась к двери, но я быстро вышел, чтобы помочь.

—Я вас провожу, — твёрдо сказал я. — И сегодня обязательно встретимся с этими вашими... беспокойными визитёрами.

Никак выскочил за мной через водительскую дверь. Его нос дрожал, улавливая неуловимые для меня запахи. Я посмотрел наверх, на знакомые окна. Где-то там, на пятом этаже, была квартира Нины Семёновны... и, возможно, что-то ещё.

—Пойдёмте, — я предложил руку. — Провожу вас до квартиры. А вы меня чаем напоите.

Она опёрлась на мою руку, и я почувствовал, как дрожат её пальцы. Солнце ярко светило, деревья шелестели молодой листвой, а у меня в груди сжимался холодный ком предчувствия.

Мы с Ниной Семёновной уже почти дошли до подъезда, когда краем глаза я заметил движение у дальнего угла дома. Двое. В тёмных балахонах с надвинутыми капюшонами, хотя на улице было уже вполне тепло. Они стояли неподвижно, будто ждали чего-то.

— Нина Семёновна, — я мягко взял старушку за локоть, — присядьте тут на лавочке, хорошо? Я буквально на секунду.

Она кивнула, не понимая, но послушно опустилась на скамейку у подъезда. Никак остался рядом с ней, его чёрные глаза неотрывно следили за мной.

Я вернулся к машине, делая вид, что что-то забыл. Багажник открылся с глухим щелчком. Под старым коричневым покрывалом с масляными пятнами лежала старая монтировка — вещь, без который уважающий себя водитель не выезжает со стоянки. Безотказный потёртый инструмент, частенько выручавший меня на дороге. Холодный металл приятно отдавал тяжестью в ладони. Я быстро засунул её сзади под ремень, прикрыл курткой. Ледяная полоса коснулась спины.

— Всё в порядке? — Нина Семёновна смотрела на меня с беспокойством, когда я вернулся.

— Всё теперь просто отлично, — я улыбнулся, несмотря на своё внутреннее напряжение. — Пойдёмте.

Подъезд встретил нас знакомым запахом — дезинфекции, старого дерева и едва уловимый аромат чьей-то готовки. Я нажал кнопку вызова лифта. Старая панель с жёлтыми кнопками мигнула тусклым светом.

В этот момент дверь подъезда снова открылась. Они вошли очень тихо, почти беззвучно, будто не касаясь пола. Двое в тёмных балахонах. Воздух сразу наполнился едким запахом, как будто кто-то рядом тушил костёр мокрой тряпкой.

— Заходите в лифт, — я тихо сказал Нине Семёновне, незаметно прикрывая её собой. — Поднимайтесь. Я вас скоро догоню.

Она хотела что-то сказать, но вдруг увидела их и резко побледнела. Никак ощетинился, но не зарычал — просто встал между старушкой и незнакомцами, шерсть пса поднялась дыбом.

Лифт прибыл с глухим стуком. Я мягко втолкнул Нину Семёновну в кабину, нажал кнопку пятого этажа. Дверь начала закрываться. В последний момент я увидел, как её дрожащие пальцы тянулись ко мне...

Поворачиваясь к незваным гостям, я ощущал, как монтировка давит на поясницу. Они стояли в трёх шагах. Один чуть впереди. В полумраке подъезда под его капюшоном угадывались очертания лица — и там, где должно было быть левое ухо, я разглядел... шрам. Нет, не шрам. Выжженную спираль. Как будто вместо наушников он иногда использовал электрическую плитку.

— Парни, вы к кому? Я вас раньше здесь не видел. — спросил я как можно более добродушно, чувствуя, как метка на ладони начинает пульсировать в такт моему сердцу.

Они не ответили. Тот, что со спиралью, начал поднимать руку. Длинные пальцы. Ногти странного серого цвета. В воздухе ещё больше запахло горелым.

В этот момент лифт наверху щёлкнул — Нина Семёновна добралась.

Человек со спиралью наклонил голову и открыв рот, начал издавать какие-то странные шипящие звуки. Белки его глаз начали то ли краснеть, то ли излучать какое-то красноватое свечение. Но мне почему-то не хотелось дожидаться окончания его манипуляций. Рука сама полезла за спину.

«Ребят из вашего цирка я уже встречал. И мне, честно говоря, не понравилось», —мелькнула мысль у меня в голове. А моё тело тем временем, сделало широкий шаг влево, развернуло корпус и от всей души приложило монтировкой в вытянутой руке по чёрному капюшону с иллюминацией внутри. Красный свет мгновенно погас, а владелец спирального ожога под капюшоном осел на пол. Его коллега замер на секунду — я даже увидел, как его серые пальцы дёрнулись в странном жесте, будто пытаясь что-то нарисовать в воздухе. Но потом изменил своё решение и бросился вперёд с неестественной для человека скоростью. Я отпрыгнул в сторону почтовых ящиков, пропуская его рывок. Скрюченные пальцы капюшона впились в штукатурку, оставив три чёрные полосы. Пока он вытаскивал свои когти, я зарядил монтировкой по его затылку. Тело обмякло и повалилось на пол.Посмотрел по сторонам, прислушался. Тишина. Никак стоял у лифта и размахивал своим хвостом, глядя на меня. Подумал, что ему понравилось увиденное.

Я замер, сжимая монтировку, и ждал подвоха. Однако поверженные лежали неподвижно. Не то чтобы без сознания — скорее, как выключенные приборы.

Достал телефон — 15:47. Где-то за стеной слышался детский смех. Хм, у кого-то обычный весенний день. И только рядом со мной в подъезде валяются двое странных парней с выжженными спиралями на лицах.

Схватил первого за ноги — тело оказалось довольно лёгким, будто полупустым внутри. Выволок во двор, свернул налево, бросил на площадке у ближайших мусорных баков. Со вторым было сложнее — он вдруг дёрнулся, когда я тащил его по ступенькам. Я замер, готовый снова пустить в ход монтировку, но он лишь безвольно обмяк.

Когда последний «мешок» оказался на асфальте, я опустился на лавочку. Руки подрагивали. Во рту пересохло.

Никак тщательно обнюхал лежащих людей в чёрном, вернулся и устроился у моих ног, внимательно следя за ними.Прохожие шли мимо, даже не глядя в их сторону — будто там лежали обычные пакеты с мусором.