Бессмертыш (СИ). Страница 17

— Мы на Воде, — сообщил мне предводитель отряда. — Это пояс такой. Про Путь помнишь?

— Путь, — оживился я. — Путь да, Путь начинается с Тверди.

— Для предзов с Земли, — фыркнул знатный. — Лучше бы ты на Суши остался. Вот правда. И что нам теперь с тобой таким делать?

— Он вспомнит, милорд, — вступился за меня высокий светловолосый богатырь. — Дайте время. Куда он денется?

— Тут ты прав, Фрай. Деваться ему некуда. Хоть с памятью, хоть без будет драться. Тебя зовут Дикс, — вновь перевёл на меня взгляд их старший. — Ты — мой гвардеец. Я — твой господин. Обращайся ко мне — Ваша Милость или милорд. Мы идём по Пути. Уже прошли Твердь и Сушь. Здесь, на Воде нужно драться с другими пятёрками. Начал вспоминать?

— Нет… милорд.

— К йоку! — отмахнулся знатный. — Тевон, расскажи ему, что нужно. Я слишком зол. И победу отдали, и этот мастер меня на мечах уделал. Теперь ещё Дикс со своей опустевшей башкой. Этьен, — повернулся он к худощавому коротышке, прилично уступающему в стати всем остальным из пятёрки, включая нынешнего меня, — займись завтраком. Пока Дикс не очухается, наш стол на тебе.

Кивнувший Этьен принялся копаться в рюкзаках, а коренастый широколицый Тевон, подойдя ко мне, небрежно махнул рукой. Йок! Срезанная под корень пальма, шурша листьями, рухнула рядом с нами на землю. Незримые Клинки! Такие же, как у меня! Как были у меня…

— Садись, — приказал одарённый. — Разговор будет долгим.

Я подчинился. Усевшись на ствол пальмы, как на лавку, я поднял глаза на второго человека в отряде. Я давно уже понял, что этот Тевон — правая рука знатного.

— Наш господин — правитель Эренбурга, король. Мы все, — обвёл он рукой нас, наблюдающего за нами, стоя чуть в стороне, белобрысого здоровяка Фрая и расстилающего на земле широкое прямоугольное полотно Этьена, — гвардейцы Его Милости. Для всех нас, и для тебя в том числе, слово милорда — закон. Это первое, что ты должен запомнить, а ещё лучше вспомнить. Понятно?

— Ага, — кивнул я.

— А ещё мы здесь все одарённые. Про дары, Бездну, норы хоть помнишь?

— Знаю, что это, да. Так я в Бездне был?

— Дважды. Ты — наши глаза. Неужели, ты и про свои дары забыл? Неужели, не чувствуешь их?

— А как их чувствуют?

— Дикс… — простонал Тевон. — Я сейчас тебя прикончу.

— Мне плевать на твою память, — вставил слышавший, как и все, наш разговор король Эренбурга, — но дары, чтобы были.

— Твои дары — оба про зрение, — продолжил немного успокоившийся Тевон. — Один дар — сквозь стены смотреть. И вообще сквозь любую преграду. Другой — в темноте видеть. Ну-ка, прислушайся к себе.

Я напряг лицо, показывая своё старание.

— Не… Не знаю. А, что я должен почувствовать? Как это делается?

Ох, боюсь, осерчает король на пришибленного. Но, куда мне деваться? Брехать, что почувствовал дар нельзя. Проверят же.

— Давай по-другому. Попробуй посмотреть сквозь меня.

Рука севшего рядом со мной на пальму Тевона опустилась мне на плечо.

Единый! Не может быть! Стоило гвардейцу дотронуться до меня, как над его головой тут же вспыхнули числами возраст с отмером. И в груди, аж три нити. Одна из них даже красная. Я чуть было не потянулся к последней.

Чур меня, чур! Не хватало ещё переселиться в Тевона. Там уже йока с два отбрешешься. Это, что же получается? Мои дары при мне? Перепрыгнули вместе со мной в чужое тело. Вот же здорово! Это — просто спасение! С чего я решил, что мои скачки из тела в тело, ничем не отличаются от скачков колдуна? Ло — чужак, а я местный, дитя нашего мира. Полученные мной дары принадлежат только мне. Вот сейчас восстановятся Клинки и Невидимость…

И что? Ну и дурень ты, Китя. Пользоваться мне своими дарами нельзя. Память — ладно, но появившиеся у Дикса чужие дары — это слишком. Оставлю всё в тайне. Пусть, хоть пытают, а пришибленный бездарь, так и останется бездарем. Им придётся смириться.

Мне же нужно проверить две вещи. Для начала помру в поединке, как я и хотел. Не поможет, тогда пойду дальше. Раз дары все при мне, значит есть способ сдёрнуть из этого тела, переселившись в другое. Что мне это даст? Ну, не знаю… Пока просто выяснить бы — получится оно вообще или нет?

— Не, не получается.

— Бездна! — ругнулся Тевон. — Ладно, — уже спокойнее продолжил он через пару секунд. — Неверное, вернутся вместе с памятью. Что же это за напасть такая… Давай, что ли тогда с самого начала начнём. Тебе семьдесят два года. Родился ты в Эренбурге…

К вечеру я знал про Дикса всё, что смогли вспомнить про него остальные гвардейцы, которые по очереди рассказывали мне истории из их общего прошлого. Оказывается, эти пятеро — почти все, кто добрался до города из одиннадцати перешедших с Тверди на Сушь эренбуржцев. Был ещё один, но король, которого, как я теперь знал, зовут Брюсом Фертонгеном, счёл дары Дикса более полезными.

Кстати, хозяин занятого мной тела считается самым слабым в отряде, так что потеря им памяти — не такая уж и страшная беда. Куда хуже бы для них было, лишись даров тот же Тевон, с его Клинками и с поднятой до двушки Стеной Огня, или Фрай с Мощью, или умеющий усыплять прикосновением Этьен. Командир же их силён в первую очередь Покровом.

Вдвойне странно, что король Эренбурга дал Ло себя победить в том бою. Честь… Придумали тоже. У знати, особенно у высшей, свои заморочки. По мне, так достаточно совести. Считай, сам себя в ловушку загнал. И понятно. Колдун в таких фокусах дока — кого-хочешь надует.

Но как ни старались гвардейцы, а Дикс ясен-красен так до сих пор ничего вспомнить и не может. И не вспомнит, конечно. Похоже, король — Его Милостью я его только вслух называю — уже почти смирился с тем, что отряд лишился своих «глаз».

День идёт за днём. В наказание за своё беспамятство — хотя Дикс у них и раньше за многие хозяйственные дела отвечал — осерчавший на меня король превратил повредившегося головой гвардейца в слугу. Постоянно мотаюсь по разным мелким поручениям. То воды набрать надо, то ягод собрать, то фруктов с высоких веток достать. Не воин, а какой-то «принеси-подай».

Остальные все по большей части бездельничают. Остров — тихое, приятное место, где спокойно можно валяться под пальмами день-деньской. Опасных для людей хищников нет, двуногих врагов тоже. А вот жратвы валом. Это даже, если принесённую с собой с Суши не считать. От поединка до поединка один сплошной отдых у них. Во всякие игры играют. Болтают. Нет-нет из луков постреливают. Ну и рассказы про нашу общую прошлую жизнь, какими меня время от времени потчуют друзья-товарищи Дикса.

Понятно, что всё бесполезно. Уже все смирились с тем, что в предстоящем поединке мне играть роль простого бойца-бездаря. Обращаться с оружием — слава Единому — Дикс не разучился. Уже, хоть какая-то польза от пришибленного. Впрочем, король, как и я, верит в то, что грядущее обновление может дело исправить.

Он уже объявил о своём решении — прикончить меня в другой раз, если по завершению поединка не верну себе при обновлении память. Тут я с ним не согласен. Зачем целую седмицу ждать? Я и в этот раз помереть могу. Я, в отличие от короля, знаю, что проблема Дикса не в памяти.

И вот, наконец-то, нас будит стоявший на страже Фрай. Скоро стукнет три часа по полуночи. С Хвостатым, как здесь называют ящера, у этих ребят обычно не возникает проблем. Даже зная, что у людей есть всякие страшные штуки, раз за разом убивающие его, зверь, подталкиваемый законами Воды, раз за разом кидается на непосильную для него добычу.

Тевону главное — момент не проспать. И потому мы уходим к воде. Пляж — единственное открытое пространство, где мы зверя успеем заметить и без Ночного Зрения Дикса. На пересечение пустой полосы в два десятка шагов стремительный ящер потратит лишь пару секунд, но махнуть рукой — всяко быстрее.

Так и вышло. Стоило бесшумно подкравшемуся к опушке пальмовой рощи ящеру броситься к нам, как мы дружно отступили назад, чтобы не мешать Тевону, и тот резким ударом развалил зверя надвое. Мне наука на будущее. Надо целить не в шею. Дара так и так спустишь чуть, а добыча, считай, уже вскрыта.