Эволюционер из трущоб. Том 10 (СИ). Страница 26

Представил меня Даниил Евгеньевич, выкладывая на стол клерка документы, удостоверяющие личность, и родовые грамоты. Клерк окинул меня равнодушным взглядом.

— Сын, не сын… хоть собаку впишите, мне-то что, — буркнул он, бросая десяток листов поверх бумаг Черчесова. — Документы. Подпись — вот здесь, — он небрежно поставил галочки в нужных местах и вернулся к изучению монитора, стоящего напротив.

Я поставил подпись. Черчесов — тоже. Всё — слишком быстро. Слишком… обыденно и просто. Многовековые фамилии сводились к строчке и чернилам. Никогда бы не подумал, что так просто можно захватить чужой род. Пара фальшивых воспоминаний. Бац! И ты уже граф.

Стоит развить доминанту «Сопротивление ментальному воздействию», мало ли, кто встретится на моём пути? А то задурят голову — и я всю оставшуюся жизнь буду думать, что я пёс и должен жить в будке.

— Ну вот, — протянул клерк, ознакамливаясь с подписанными документами. — С этого момента Михаил официально признан наследником рода Черчесовых.

Клерк собирался снова уставиться в монитор, как вдруг прищурился.

— Минутку… А это что у вас на руке?

Я опустил глаза. Перстень. Тот самый. Золото, старое, давно не чищенное. С гербом в виде двух перекрещенных сабель и летящей птицы.

— Вы из рода Багратионовых? — с интересом произнёс он. — Занятно, а ведь считалось, что вы вымерли. Как мамонты. Ха-ха, — он расхохотался своей шутке, но заметив, что мы даже не улыбаемся, кашлянул и добавил. — Гхм… Вы, стало быть… наследник?

— Он самый, — кивнул я, хмуро уставившись в переносицу наглого клерка. Сейчас бы сломать ему нос, как Илюше. Но, пожалуй, воздержусь.

Клерк присвистнул.

— Мда. Молодой, а уже княжеская кровь. Удивительно. Но… — он нахмурился. — Согласно Имперскому кодексу, поскольку у вас нет ни земли, ни подданных, титул князя — аннулируется. Автоматически присваивается титул вашего отца. То есть — теперь вы граф.

— В каком смысле, аннулируется? — переспросил я.

— О, боги… — закатил глаза клерк. — Вечно нужно всё разжевывать. Ну смотрите. Земли вашего княжества заняла аномалия. А вы пока являетесь наследником рода Черчесовых, а следовательно, кроме обещания наследования ничего не имеете. А это значит, что сперва вам нужно расширить свои владения, ну не знаю… Совершить подвиг перед родиной. Там глядишь, вам снова вернут законный титул. Правда, есть нюансик, — клерк мерзко ухмыльнулся. — Для того, чтобы получить княжеский титул, в вашем роду должен быть хотя бы один абсолют.

— Будет. Не переживайте, — хмыкнул я, сложив руки на груди.

— Ага. Удачи. — Усмехнулся клерк. — Покажите поближе перстень; после идентификации, я оформлю вас как наследника двух родов. Рода Черчесовых — и возрождённого рода Багратионовых.

Я выполнил требование. Мужчина вытащил из тумбочки артефакт округлой формы и приложил к перстню. Послышалось жужжание, переросшее в мерное потрескивание. Из артефакта ударил луч зеленоватого света и принялся бегать по поверхности перстня.

— Что ж, всё в порядке. Сейчас сделаю запись в реестре, и можете идти лесом.

— Что вы себе позволяете? — возмутился Черчесов не в силах терпеть хамство, льющееся бурной рекой. — За такие слова в былые годы я бы вызвал вас на дуэль.

— Папаша, будь потише. А то тебя сердечный удар хватит, — нагло ответил клерк, сделал запись в тетрадке и поднял на меня взгляд. — Поздравляю с наследованием захудалых родов.

— О! Премного благодарен, — расплылся я в довольной улыбке и протянул тому руку. Клерк издевательски хмыкнул и крепко сжал мою кисть.

Зря он так. Если уж начал хамить, то хотя бы руку не пожимал. Идиот. Когда наши руки соприкоснулись, я погрузил его разум в кромешный кошмар. Ненадолго. Всего на секунду. Но этого хватило. Зрачки хама расширились в ужасе, пальцы судорожно сжались, он отпрянул назад и рухнул со стула.

— Нет! Только не это! Я ничего не брал! Папа! Это не я! — закричал он, прикрывая лицо руками.

Коллеги клерка вскочили и принялись его успокаивать. А глаза парня смотрели сквозь них. Смотрели на кошмар, который уже рассеялся, но до сих пор ощущался реальнее самой реальности. Черчесов удивлённо посмотрел на меня. Долго. Пристально. Потом тихо сказал:

— Ты сделаешь наш род великим, — в его голосе сквозила неприкрытая гордость.

Мы вышли из канцелярии, подставив лица яркому солнцу. Сегодня я стал наследником двух родов. Одного исчезнувшего и второго, который совсем скоро канет в лету. Черчесов выглядел совсем плохо. Бледное лицо. Дрожащие руки. Это путешествие выпило его до капли. Он слабо улыбнулся и спросил:

— Ну что, мальчик мой? Едем домой?

Я коротко кивнул.

Глава 13

Сегодня снег таял слишком быстро — будто весна, устав ждать, пока ей уступят место, влепила затрещину зиме и прогнала её, крича оскорбления вслед. Лужи отражали белые облака, наше такси дребезжало и поскрипывало. На обочине уличные торговцы, прикрываясь от ветра, пытались продать прохожим никому ненужное барахло.

Рядом со мной сидел Черчесов. Блаженное лицо. Улыбаясь, он смотрел вдаль. Сегодня он не граф, не интриган, не полустёртая величина из старого мира, а просто… отец, который наконец позволил себе быть счастливым.

Черчесов болтал без умолку, словно заполнял тишину всех тех лет, когда рядом не было никого. Рассказывал о первых поцелуях, дуэлях на деревянных шпагах, как тайно пробирался на балконы, и как однажды он свалился с одного из этих балконов и рухнул в фонтан возле Смоленской Академии. Я кивал, иногда смеялся в голос, так как истории были весьма занимательны.

Но всё это происходило где-то на поверхности. Потому что внутри меня сжирала тревога. В тот момент, когда мы выехали на Корабельную улицу, ведущую к вокзалу, я закрыл глаза и погрузился на нижний уровень Чертогов Разума. Передо мной предстала карта Империи. Сотни городов, стёртых аномалией с лица земли, и тысячи ещё живых. И среди всего этого — два красных огонька. Совсем рядом.

Над первым виднелась надпись — Архаров Константин Игоревич, мой отец. Огонёк был тусклым. Едва заметным. Даже не красным, а скорее, цвета выжженной ржавчины. Я не особо понимаю, что это значит. Возможно, он болен и его жизнь угасает, а может, сокрыт под землёй.

А вот вторая точка горела ярко. Маргарита Львовна. Моя бабушка. Она находилась… Я провёл пальцем по карте и понял, что это совсем рядом. Буквально за поворотом. Внутри Императорского двора. Я опешил. Ошибки не было. Моя бабушка — женщина, державшая отца в узде, была совсем рядом. Но что она здесь делает? Неужели её арестовали так же, как и отца?

Моё сердце на секунду остановилось. Не от страха. От глухой, отчаянной ярости, которая начала бурлить в глубинах моей души. Перед глазами поплыли картины того, что Имперцы могли сделать с ней. И это мне, мягко говоря, не нравилось и заставляло злиться ещё сильнее. Как они посмели? Арестовали женщину, благодаря которой я до сих пор жив? Выродки.

Стоп! Соберись, Михаил. Важнее всего то, что она до сих пор жива. Всё остальное не важно. Если она ранена или искалечена, то есть шанс всё исправить. Я вылечу её так же, как Юрия. А если у неё такие же повреждения, как у Черчесова? Боль резанула по сердцу. Что ж, тогда я сотру с лица земли этот проклятый дворец.

Я вышел из Чертогов Разума с чётким планом действий..

— Отец, — сказал я негромко. — Давай задержимся в Хабаровске на один день.

Черчесов обернулся. Усталый взгляд, но мягкий.

— Сынок, я бы с радостью, но мне нездоровится с утра… — Он кашлянул, быстро прижал платок к губам. — Пожалуй, отвык я от поездок.

— Тогда, тем более, стоит отдохнуть перед возвращением. Сам понимаешь, двухнедельная поездка это не шутки, — заботливо произнёс я.

Черчесов посмотрел на платок. Пятно крови на ткани расплылось, как печать на документе. И документ этот был о скорой кончине. Он посмотрел на моё лицо и впервые за день замолчал. Долго смотрел. Потом кивнул.