Брак с чудовищем, или Хозяйка хлебной лавки. Страница 4

Эдуард кажется обрадовался, что письмо от тётки и даже повеселел. Вот только меня не отпускала назойливая мысль, кто ему донёс о письме. Если знали только я и Бонни, то остаётся служанка.

Очень мне не хотелось разочаровываться в ней. Казалось, что я нашла преданного человека и если это окажется не так, то Эдуард уже знает о моём плане.

Я запаниковала.

– Говоришь, готовили каждый год? ― весело переспросил муж и я кивнула.

Он зачем-то подошёл к окну, не обращая внимания на поднятую половицу.

– А знаешь, твоя тётя подала мне хорошую идею, ― весело произнёс он. ― Двенадцать блюд что-то значат?

– Да, ― пролепетала я. ― Символизируют двенадцать месяцев года.

Эдуард потирал руки в радостном возбуждении. Давно я не видела его таким воодушевлённым. Надеюсь, что это хороший знак.

– Когда там ваши Щедрины? ― спросил он меня,

– Седьмого дня месяца волков, ― перевела я на корнуольский нашу дату.

Его заинтересованность меня настораживала. Даже когда Эдуард весел, расслабляться нельзя.

Он ещё раз взглянул на письмо тётки Ядвиги. Пролистнул тощую стопочку с рецептами. А я до сих пор недоумевала зачем она мне их послала? С какой целью? Я не понимала.

– Рецепта приготовления бараньей ноги она не написала, ― упрекнул он меня. Эдуард обожает баранину. Особенно если она с кровью.

Мэгги мастерски угадывала степень прожарки, меня же воротит от такого лакомства. Я люблю хорошо прожаренное мясо, поэтому мясные блюда приготовленное для мужа, не ем, а других просто нет.

– У нас баранину не любят, ― сказала я.

– Дикие люди живут в Лорингии, Алисия, ― усмехнулся он. ― Ничего не понимают в настоящей кулинарии.

Передавая тёткино послание из рук в руки он погладил кисть моей руки. Осторожно взяла письмо. Да, почерк тёти, разочарованно поняла я.

– Я вернусь под утро, ― прошептал он. ― Жди меня у себя.

От того, что он не задержится в городе хотелось выть в голос. Но я лишь выдавила из себя радостную улыбку.

– Хорошо, Эдуард. Будут ли ещё какие особые пожелания? ― Я была обязана это спросить, чтобы не нарваться на гнев мужа.

– Да, я организую на ваши Щедрины небольшой званый обед. Тебе нужно будет приготовить все двенадцать блюд по рецептам Ядвиги, ― радостно сообщил он мне, словно делал небывалое одолжение. ― Приготовишь сама, а не Мэгги. Посмотрим насколько хорошо тебя обучила тётка.

Глава 6

Приготовить званый ужин за такой короткий срок, да он с ума сошёл. Мне даже показалось, что я ослышалась. Он же должен понимать, что это невозможно.

– Званый ужин, Эдуард? ― глупо переспросила я, всё же надеясь, что неправильно его поняла.

Сердце так стучало, что казалось, разорвётся. Клянусь, это было бы лучшим выходом для меня. Силы уже на исходе.

– Да, а что тебя удивляет? ― спокойно спрашивает он, как будто говорит не о званом ужине, а о том, что ему приготовить на завтрак.

Неужели он не понимает, что всё меня удивляет начиная с того, что Щедрины через шесть дней, а ужин за такое время одной не подготовить.

Это, даже если не брать во внимание, что мне самой нужно готовить еду. Целых двенадцать блюд по три перемены.

Но, кроме этого, есть ещё много чего: подписать и разослать приглашения, достать посуду, проверить, перемыть всю, почистить серебро, позаботиться об украшении гостиной и столовой.

Я не справлюсь, и Эдуард это знает. Странный способ показать мою никчёмность. В этом случае, унижая меня, он унизится сам.

– Обычно приглашения рассылают за три недели, а тут осталось всего шесть дней, ― набралась смелости возразить ему.

― Да, ты права, ― он сделал вид, что задумался. ― Соберём самых близких, человек двенадцать.

Двенадцать человек, так это обычный званый ужин, больше приглашать даже неприлично. А он делает вид, что облегчает мою участь. Или, может, в Корнуоле другие правила?

– Прости, Эдуард, у нас в Лорингии званый ужин должен состоять из двенадцати человек, больше приглашать уже неприлично и приглашения нужно разослать за три недели, ― всё же решилась я с ним поспорить, а иначе всё сорвётся, и Эдуард обвинит меня. Да он в любом случае обвинит меня, так хоть остаётся шанс быть услышанной. ― Раньше не учтиво, а позже, значит, что мы вспомнили о гостях в последний момент.

– Как у вас там всё сложно, ― усмехается он, и я делаю вывод, что у них не легче. ― Я напишу тебе завтра список, кого следует пригласить. Подпишешь и разошлёшь приглашения.

Достучаться до Эдуарда, равносильно, что ждать помощи от богов. И то и другое бесполезно. Остаётся только смириться со своей участью и попытаться сделать так, чтобы муж не смог придраться.

Горькая улыбка коснулась моих губ. Когда не к чему придраться, Эдуард свирепеет ещё больше.

– Ты же понимаешь, что я одна не смогу подготовить ужин на двенадцать персон, ― делаю я последнюю попытку донести до мужа всю абсурдность ситуации. ― Это просто нереально. Званый ужин готовят больше месяца, а ты мне даёшь всего пять дней.

– Не преувеличивай, ― отмахнулся он от меня, словно от надоедливой мухи.

Я решила, что терять мне уже нечего, потому что он специально поставил меня в безвыходную ситуацию.

– И ещё я сама должна буду приготовить двенадцать блюд по три перемены, ― в моём голосе пробивается отчаяние. ― Я не смогу это сделать. Предупреждаю сразу, чтобы ты потом не говорил, что я тебя подвела.

Хотела ещё добавить, что нормальные хозяева приглашают поваров для подготовки званого ужина. А тут сваливает всё на мои плечи.

– Хорошо, дозволяю, чтобы Мэгги тебе помогала, и даже…― он задумался. ― Я дам тебе в помощницы Бонни.

Как благородно. Это не спасёт ситуацию, но всё же я буду не одна.

– Благодарю, Эдуард, ― склонила я голову перед мужем. Он любит такое выражение покорности.

– Пусть Мэгги приготовит всё, как у твоей тётки в рецептах, а ты сама испечёшь ваш семейный Щедринский кекс, ― после его слов, я облегчённо вздохнула.

Я любила печь и, часто помогая кухарке, пекла хлеб. Выпечка меня успокаивала, и уже не казалось, что я никчёмное существо, живущее за счёт мужа.

Этим внезапным званым ужином Эдуард хотел показать, что я ни на что не способна. Что я плохая хозяйка, как он твердит каждый божий день.

– Мы не устраивали званых вечеров с того самого момента, как я привёз тебя сюда, ― вдруг разоткровенничался муж. ― Признаться, я даже сейчас не уверен, что ты справишься.

Я смотрела на него и не понимала. Мысли разбегались как тараканы на грязной кухне, и были такими же неприятными. Неужели он решится меня опозорить?

Открыла было рот, чтобы возразить, но тут же его захлопнула. Не хватало мне ещё перед сном получить затрещину.

Хочет считать, что я никчёмная. Пусть! Лишь бы уже перестал изводить меня своими домыслами.

– Я справлюсь, ― решительно заявила, дрожа от страха.

Чтоб пусто было тётке Ядвиге, она знатно нагадила мне своим письмом.

– Подготовь мне меню званого ужина, да экономь, ― грозно приказал Эдуард. ― Никаких этих новомодных штучек. Завтра с утра покажешь мне.

Хотела спросить, что он понимает под новомодными штучками, но воздержалась. Узнаю лучше у Бонни или Мэгги. Он забыл, что только что говорил мне, что на завтраке его не будет. Напоминать об этом я ему не рискнула. Да и зачем? Чтобы придумал мне ещё какое-нибудь задание. Я себе не враг.

– Думаю, что я приглашу матушку пожить с нами, чтобы она помогла тебе разобраться во всех нюансах жизни в Корнуоле, ― заявил он, словно оказывает мне благодеяние.

Если же его мать хотя бы наполовину такая же, как сын, то я просто не доживу до второго письма Аманды. Они вдвоём угробят меня этим своим званым вечером.

– Эдуард, зачем утруждать твою матушку, ― осторожно начала я. ― Я вполне справлюсь сама, а если что не так, то ты меня направишь.

– Ещё не хватало, чтобы я тратил своё время, объясняя тебе то, что должна была вбить в твою пустую голову, тётка, ― сел на своего любимого конька Эдуард. ― Тебе нужна твёрдая рука, но я не могу вникать в эти домашние дела. За всё это время ты так ничему и не научилась.