Брак с чудовищем, или Хозяйка хлебной лавки. Страница 10

Надо поставить пирог в печь, а Мэгги уже вытащит его. Соберись, Алисия, только после того, как закончишь здесь, сможешь подняться к себе.

– Передохните, ― подбежала она ко мне.

– Я забыла письмо в кармане пальто, ― прошептала я ей на ухо. Она кивнула.

– Принеси, пожалуйста, жаровню и тесто.

Служанка кинулась исполнять поручение, а я раздумывала, как поступить. Единственный, кто посмеет обыскать мою одежду ― Эдуард. Но его нет дома, да и с чего ему устраивать обыски. Он никогда этого не делал.

Раскладываю на жаровне клюкву и орехи, сверху накрываю тестом, которое машинально раскатала. Боги, помогите, что пирог удался. Если ещё что-то случится с пирогом, то даже для терпения Эдуарда это будет много. Сначала отсутствие бараньей ноги и неудавшийся пирог.

– Мэгги, прошу, присмотри за пирогом, а морс тебе поможет сделать Бонни, ― задабриваю её я.

– Не беспокойтесь, ― подбадривает меня добрая женщина. Мэгги может, и сварливая, но не злая и всегда поможет. ― Прослежу, чтобы как следует зарумянился.

– И сладкие кристаллы насыпь в вазочку с крышкой, чтобы Эдуард сам посыпал пирог, ― попросила её я.

Кухарка кивнула.

– Идите уже, полежите, пока муженька вашего нет, ― не жалует она Эдуарда, считая его жадным и деспотичным.

Может, и жадный, но платит лучше всех в нашем городке. А что продукты подсчитывает, так без этого нельзя. Меня слуги считают слишком мягкой, вот и приходится Эдуарду ещё и дома порядки наводить.

Сунула пирог в печь и сняла передник.

– Отряхните юбку, вся в муке, ― предупредила меня Мэгги. Воровато озираясь, как будто муж меня мог увидеть, я смахнула муку. Взяла веник и подмела за собой, от греха подальше.

Выйдя из кухни, я лихорадочно пыталась вспомнить, где оставила пальто. Обычно оно висит в прихожей, но сегодня я заходила через кухню. Тогда где оно?

Мысленно возвращаясь к тому, как мы с Бонни пришли с болот, я проделывала тот же путь снова и снова. Но после сообщения, что у Эдуарда, чтоб ему пусто было, именно сегодня нет бараньей ноги, которую я уже ненавижу, я не помню ничего.

Осторожно, чтобы не попасться на глаза дворецкому, я выхожу в прихожую. Моё пальто висит на отведённом для него месте, и я облегчённо вздыхаю.

– Хозяйка, что вы тут делаете? ― подловил меня дворецкий.

– Пришла проверить, как ты справился с моими заданиями, ― не растерялась я. ― А ты, как посмотрю, прохлаждаешься. В прихожей грязь, почему до сих пор не подмели? Скажу Эдуарду.

Волшебное слово “Эдуард” и я свободна. Дворецкого, как ветром сдуло, я слышала, как он распекал служанок, и поспешила поискать письмо. Сунув руку в карман пальто, письма я не нашла. Посмотрела во втором кармане, его тоже не было. Пощупала подкладку и там его не оказалось.

Может, я переложила его в карман платья? Робкая надежда пробилась сквозь мрачное настроение. Да, шанс ещё есть. Надо пойти наверх и всё проверить.

Но сделать это я не успела, дверь распахнулась, и в дом вошла женщина, а за ей Эдуард.

– Матушка, вот и моя жена Алисия, ― улыбнулся он мне. ― Встречает нас. Надеюсь, что всё готово к приезду?

Я кивнула, вспомнив, что не проверила работу слуг. Я была слишком занята поиском пропавшего письма.

Сделав книксен, я пролепетала:

– Добро пожаловать, ― назвать мать Эдуарда матушкой язык не повернулся.

Она величественно кивнула и проплыла в гостиную. За ней следом отправился мой муж, прошипев мне:

– Марш в комнату переодеваться.

Облегчённо вздохнув, я рванула проверять наличие письма в кармане платья. Я не думала, какое платье мне надеть, потому что теперь с появлением матушки Эдуарда в доме будет не продохнуть. Так, у меня оставалось время побыть одной, когда мужа нет дома. Счастливое время ушло.

Плотно закрыв дверь комнаты, я стала шарить по карманам платья. Даже посмотрела на дне шкафа. Письма не было. Я не могла его потерять или могла?

Потеря письма на болотах или по пути домой уже выглядела как спасение. Главное, чтобы оно потерялось не дома. Взяв наугад первое попавшееся платье, я начала переодеваться, чтобы не заставлять Эдуарда ждать. Натягивая платье через голову, я услышала:

– Не это искала?

Глава 14

От ужаса, что письмо нашли, я запуталась в платье и замерла полуобнажённая с вытянутыми руками. В голове туман, и я ничего не соображала. Даже не могла сообразить, кто мне это говорит. Голос мужской, но Эдуард же должен быть со своей матушкой.

– Не это, спрашиваю, искала? ― голос смутно знакомый, но где я его слышала, не могу вспомнить.

Никак не могу ничего поделать с платьем, и мужские руки, слегка касаясь спины и груди, помогают мне справиться с ним. От его нежных прикосновений я дёргаюсь и сжимаюсь. Сердце колотится как ненормальное. Страшно, очень страшно оттого, что может последовать за этим.

– Не бойся, я просто помог, ― даже его успокаивающий голос не даёт мне расслабиться.

– Ты кто? ― спрашиваю я, боясь повернуться.

Мне надо бежать, потому что Эдуард будет злиться, и не приведи боги, появится здесь.

– Короткая же у тебя память, как я погляжу, ― удивлённо произнёс мужчина. ― Повернись уже, я тебя не съем.

Медленно, как будто можно оттянуть время казни, я поворачиваюсь. Вальяжно развалившись в кресле, сидит Вейнард.

– Ты что здесь делаешь? ― заикаясь от страха, что его могут тут увидеть, спросила я. ― Как ты сюда попал?

– Слишком много вопросов и не одного по существу, ― вставая с кресла, произнёс он. ― Ты должна была спросить, откуда у меня письмо?

Он подходит вплотную и разворачивает меня как куклу. Ловко застёгивает платье, стараясь не касаться кожи. Его близость заставляет меня дрожать от страха. Я боюсь. Боюсь всего. Сказать, чтобы он отошёл, потому что мне неприятна его близость и того, как он отреагирует на мою просьбу.

Куда запропастилась Бонни? Я начала мелко дрожать от страха. Вдруг она сейчас приведёт сюда Эдварда и его матушку?

Он не отошёл, пока не застегнул последнюю пуговицу. Кожа, где он прикасался, покрывалась мурашками. Мне было люто страшно. Страшно, что сейчас окажусь на кровати с задранной юбкой. Я боялась даже дышать, чтобы не спровоцировать Вейнарда.

– Да, Фелис была права, сама ты ни за что не справишься, ― в его голосе не было осуждения, а скорее сочувствие.

Я удивлённо посмотрела на него, не ожидая такой реакции. Сочувствие ― слишком большая роскошь в доме Эдуарда Лобо. Мужчины не способны на это чувство. Они могут только брать, не спрашивая разрешения и не заботясь о последствиях.

– Ты забитая, запуганная курица, даже письмо умудрилась потерять, ― сказал он слишком мягко для мужчины.

Не сердился, не ругал, не ударил, а грустно улыбался. Я напряглась. После такого всегда следует наказание. За свою рассеянность надо платить. И где-то в глубине души я была рада, что письмо оказалось у него, а не у мужа.

– Прости, ― проблеяла я, протягивая руку за письмом, но он покачал головой.

– Ну уж нет, пока Эдуард дома, читать тебе его нельзя, всё равно ничего не запомнишь― сказал он без осуждения. ― Слишком он тебя запугал.

– А что тогда делать? ― спросила я, понимая, что он прав.

– Ты должна знать, что план Фелис уже действует и отказаться не получится, иначе твоя сестра пострадает.

Голову словно прострелили раскалённой стрелой. Но я продолжала натянуто улыбаться, только бы он не почувствовал, что мне плохо. Я не хотела подвести Аманду. Опустив глаза, я прятала слёзы. Только бы с Амандой всё было хорошо.

Я, конечно, буду делать всё, что скажет Вейнард. Он выглядит слишком опасным, чтобы довериться ему, но на кону стоит жизнь сестры. Нет, я должна спасти Аманду даже ценой собственной жизни. И такая перспектива показалась мне заманчивой.

Он не сказал, что Аманду умрёт, но мне хотелось думать, что если меня поймают и Эдуард забьёт меня до смерти, я спасу её. С такими мыслями побег не казался уже таким бессмысленным.