Калибр Личности 9 (СИ). Страница 20

Богатство? Зачем? У Каладриса на счёте и так хранится почти полмиллиарда свободных коинов. Он до сих пор ищет, куда вложить то, что осталось после закупки оборудования для домена Доктора.

О точно! Хочу знания о мире за Стеной.

Прочтя мои мысли, Тысячеглазый покачал головой:

— Ответ нет, адепт Довлатов. Это знание также под запретом.

— Тогда… я не знаю, — пожал я плечами. — Может, вы сами намекнёте, что допустимо, а что нет? Я понятия не имею, что вам можно говорить, а что нельзя.

И тут в моей голове забрезжила догадка! Что такого необычного можно взять у Древних, до чего в обозримом будущем земляне точно нескоро доберутся… Если это вообще возможно.

— Тут такое дело, — я смущённо почесал затылок. — У моего деда Геннадия «Язвы» за всю жизнь была всего одна сильная любовь. Я знаю только её имя — Варвара. После её смерти он с головой ушёл в работу. Она погибла и стала его аспектом. Даже не призраком, а образом без души. Это ведь жутко больно! Видеть, как самый дорогой для тебя человек целых полвека ходит за тобой в виде призрака. Жизнь, лишённая счастья… Это всё равно что существование с вырванным сердцем. Сколько ни улыбайся, пустота внутри никуда не денется.

Я посмотрел в глаза Древнему.

— Можете её воскресить?

— Это… Вполне реально, — произнёс он с недоумением. — Странно. Согласно увиденным мной векторам будущего, вы должны были попросить информацию по болезни Харра.

Чего-о-о-о-о? То есть Древний с самого начала «знал», что я выберу? Жуть какая. Зачем тогда вообще нужна была… А понятно! Чтобы я сам понял что нужно.

Тысячеглазый усмехнулся, опять прочитав мои мысли.

— Вы всё верно поняли, адепт Довлатов. Подводить Первопроходцев к нужным выводам это часть моей «работы».

Отведя руку в сторону, Древний ускорил над ладонью время. Там за считаные секунды появился знакомого вида артефакт в виде чёрного шара, размером с баскетбольный мяч.

30 мая, временный лагерь в храме Зевса

Геннадий «Язва» Саваки

Наступил уже поздний вечер. Мастер-целитель совершал последний обход пациентов в лазарете. Этих бедолаг учёные из «Коринфия» не взяли на обследование из-за излишне сильного иммунитета.

— Смотри, Генка! — Варвара со всё той же веселой девичьей улыбкой указала на стеллажи с книгами. — Тут столько интересной литературы! Правда, язык непонятный. Давай всё-всё прочитаем. Помнишь, как ты за французский учебник по анатомии подрался?

— Помню, милая, — Геннадий с трудом выдавил из себя улыбку. — Я всё помню.

Смотря на счастливое лицо Варвары, старик думал о другом.

[Боги! Как же всё это несправедливо. Идут года, а ты всё та же. Почему Судьба не дала нам встретить старость вместе?]

Видеть аспект в виде Варвары… Для Геннадия «Язвы» всегда было больно. Что полвека назад, что сейчас — боль не утихала. Её образ намертво врезался в память и стал одной из тех ран на сердце, что никак не заживают.

Каждый раз появляясь и исчезая, Варя теряла память. Помнила только, кто такой Генка «Язва»…

[Ты одна ко мне так обращалась,] – старик украдкой смахнул слезу.

Варя… Простая русская душа, насквозь честная и настоящая. Она полюбила Геннадия Довлатова Саваки, как человека, а не за его талант целителя. За эту женщину Язва был готов кому угодно вцепиться зубами в глотку!

Варя вихрем подлетела к старику.

— Опять сердце болит? Давай я подлечу.

Её девичья ладошка легла на грудь Язвы.

[Несправедливо!] — Геннадий смотрел в фиалковые глаза любимой. — [Из-за тебя уже полвека черствеет моё сердце. И ты же его лечишь все эти годы раз за разом!]

У Геннадия «Язвы» было три жены. Первая в Российской Империи и две другие в Японском Сёгунате. Двенадцать сыновей, полсотни внуков, полный дом чужой родни. То холодное имение в Токио никогда не было для Геннадия «домом».

Сейчас Варя, улыбаясь, смотрела мастеру-целителю в глаза. Её хрупкая ладошка продолжала лечить его сердце.

— Несправедливо, — произнёс Геннадий «Язва» вслух. — Я прожил целый век, женился на других, спасал миллионы жизней с Комитетом, но не уберёг тебя одну!

Варя улыбнулась. Геннадий понял: опять ничего не поняла.

— Я всегда буду рядом, — ответила она всё тем же тоном, что и полвека назад во Владивостоке… Прощаясь. Зря он тогда на корабле поплыл в Сёгунат.

— Несправедливо, — боль в сердце «Язвы» начала утихать. Старик бессильно улыбнулся. — Я ведь любил тебя одну, Варвара.

Призрак произнёс всё тем же тоном.

— Я всегда буду рядом.

Геннадий «Язва» вновь бессильно улыбнулся.

В этот миг в комнату вошёл взмыленный Каладрис, неся в руках странного вида чёрный шар размером с баскетбольный мяч. Сверху к тому была прикреплена записка:

«Сильно тапками не кидаться! Я пока в карантине. Сам прийти не смог. Охотник расскажет, что и как нужно сделать. С любовью, твой внук Довлатов».

Подойдя к мастеру-целителю, Каладрис собрался уже протянуть странный шар, но вдруг остановился.

— Язва, можешь сделать себя помоложе? Не спрашивай зачем. Просто стань на минутку тем человеком, каким ты был до получения прозвища «Язва».

— А…

— Не спрашивай! — у Каладриса дёрнулся глаз. — Ей-богу! Сделай, как я говорю. Сам мне потом спасибо скажешь. Леди мне тогда. Ай, ладно! Просто сделай, как говорю.

— Ладно, — мастер-целитель пожал плечами. — Заинтриговал.

Три минуты ушло на то, чтобы старик Геннадий «Язва» превратился в юнца двадцати пяти лет. Костюм-тройка теперь висел на нём как мешок на вешалке.

Каладрис придирчиво осмотрел Язву, поправил платок в нагрудном кармане пиджака.

— Сойдёт, — Охотник вытянул перед собой странный шар. — Ни пуха.

— Что…

*Вспых*

Странный шар засиял, превратившись в сгусток чистой энергии. Вся комната завибрировала, захлопали дверцы книжного шкафа. Оглянувшись, Каладрис наклонился и поднял с ближайшего стула кем-то оставленный серый плед.

Прошло около минуты, прежде чем шар света вытянулся в фигуру человека… Точнее, миловидной девушки с копной рыжих волос и веснушками на лице. Не говоря ни слова, Каладрис накинул даме на плечи плед так, чтобы тот сразу не упал. Затем вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Девушка очнулась, захлопала глазами и инстинктивно вцепилась в плед. Забыв, как дышать, Язва смотрел в фиалковые глаза любимой. Слёзы сами собой потекли из глаз.

Поняв, кто перед ней, девушка улыбнулась и взвизгнула от счастья.

— А-а-а! Ты всё-таки вернулся за мной, Генка! — Варвара бросилась любимому на шею.

Глава 9

Под крылом

3 июня, мир Альтерра

Четвёртые сутки карантина

Михаил Довлатов

Разработка вакцины от болезни Харра проходила без неожиданностей. Как мы с наставницами и предполагали, её природа оказалась бинарной.

На первом этапе заражения бактерия воздействовала только на физическое тело. На второй стадии процесс перетекал в плоскость духовной оболочки. Чем сильнее организм адепта сопротивляется заразе, тем глубже в духовное тело Харра проникает. Так как в мире простых смертных даже учитель [3] — большая редкость, болезнь быстро берёт верх. Общий срок инкубационного периода мы оценили в срок от трёх суток до трёх недель в зависимости от ранга пострадавшего.

Во время второй стадии образуются колонии бактерий Харры в духовном и физическом теле заражённого. Это крайне нетипичное поведение для такого вида микроорганизмов! По меркам землян, и вовсе уникальное.

Далее колонии Харры создают в духовном теле сеть, связываясь между собой. Чем сильнее адепт, тем сложнее сеть колоний и глубина заражения.

В моём духовном теле абсолюта [7] восемь слоёв [0–7]. Из-за намеренно ослабленного иммунитета Харра за четверо суток добралась до седьмого слоя и застопорилась. То есть, не будь я абсолютом — болезнь УЖЕ взяла бы надо мной верх. Однако восьмой слой ей оказался не по зубам.