Стигма. Страница 5

Я буквально подавила стон облегчения. Зора поднялась.

– Но при первой же оплошности ты вылетаешь, – предупредила она суровым тоном, который не подразумевал ответной реплики.

Я кивнула, пытаясь выглядеть понимающей и уступчивой.

Зора поправила расшитую бисером шаль, затем нажала кнопку на небольшом переговорном устройстве на столе.

– Оставь свои вещи внизу. Одна из девушек покажет тебе где.

Я быстро подобрала упавшее на пол пальто, схватила чемодан и пошла к двери уверенным шагом, надеясь, что она не передумает. Я почти добралась до порога, когда Зора остановила меня.

– Один момент! Ты не сказала, как тебя зовут.

Я остановилась. В тишине кабинета этот вопрос показался поворотным моментом на том пути, на который я ступила этим утром.

– Мирея, – ответила я твердо, – меня зовут Мирея.

Получилось! Какая-то часть меня все еще не могла в это поверить, но когда я вышла из кабинета Зоры и ко мне присоединилась одна из работавших там девушек, я осознала, что все случившееся – правда.

Девушка оказалась той самой официанткой с шоколадным цветом кожи, которая указала мне на Зору. Ее звали Руби Тёрнер, и она была всего на полтора года старше меня, через несколько месяцев ей исполнится двадцать один. В Milagro’s она cамая молодая. Руби подтвердила, что заведение давно не нанимало на работу новых людей.

Я оставила вещи в небольшой каморке, и Руби предложила показать мне заведение. Она могла отлучиться из зала, так как после одобрительной реакции Тосикавы напряжение там заметно спало.

– Когда-то здесь был спикизи, – сообщила она, когда мы шли по одному из служебных коридоров.

– Эм… что?

– Ну этакий секретный кабачок, в котором во времена сухого закона продавали спиртное. Спикизи обычно располагались в подвалах магазинов, мясных лавок, парикмахерских… В подземных подсобках легче прятаться от стражей порядка. Не знаю, слышала ли ты о таких заведениях, но попасть в них можно было только через знакомых и зная пароль.

То есть кабаки для избранных клиентов.

– А такие места еще существуют?

– О да, – ответила Руби с улыбкой, – их не так много, но они есть. Milagro’s тоже был подпольным заведением. Ты видела на входе вывеску шляпного магазина? Одно время клиенты попадали в кабачок через дверь, спрятанную за зеркалом. Но слава о заведении шла по всему городу, и очень скоро все, кто хотел, знали и адрес, и пароль для входа, даже если он менялся каждую неделю. А в наши времена Зора повесила новую вывеску и сделала из кабака один из эксклюзивных клубов города.

Теперь понятно, откуда взялись стиль ретро, шоу-кабаре и театральная атмосфера.

Руби рассказала, что в зале воссоздали атмосферу 1920-х годов, предложив гостям не только оригинальные и изысканные коктейли, но и увлекательную шоу-программу, чтобы посетители получали незабываемые впечатления.

– Вау, – тихо прокомментировала я.

– Ага, – поддакнула Руби, когда мы петляли по коридорам этого подземного мира чудес.

Я старалась запоминать все входы и выходы, чтобы не заблудиться. Место напоминало лабиринт.

Мы добрались до гримерок, располагавшихся рядом с кулисами. Именно там танцовщицы переодевались и гримировались перед выходом на сцену.

Тут мое внимание привлек необычный шум.

В просторной гардеробной, полной аксессуаров, вешалок и сценической одежды, я увидела небольшую толпу: около десяти девушек в ярких кружевных платьях и ребят, работавших за кулисами, стоявших неподвижно, повернувшись к двери спиной. Я нахмурилась, замедляя шаг. Почему все казались… такими застывшими?

– Что происходит?

– М? – Руби наклонила голову, улыбаясь, и, проследив направление моего взгляда, тоже присмотрелась.

Ее глаза вдруг расширились от испуга, и улыбка стала кислой. Выражение лица сделалось напряженным, хоть она и пыталась замаскировать волнение. Руби сделала вид, что ничего особенного не увидела, и отвернулась, сразу как будто осунувшись.

– Пойдем дальше, – пробормотала она, – свернем здесь.

Надо бы последовать за ней, но я почему-то ее не послушала. Что-то определенно было не так, и подтверждение этому я получила, когда сделала шаг в сторону, а она попыталась меня удержать.

Я высвободила локоть, порицая ее за этот жест недоуменно поднятыми бровями. Руби слишком напряжена, чтобы я ей поверила. Если она думала, что я из тех, кто бездумно подчиняется чужим распоряжениям и на все кивает, не задавая вопросов, то она неверно меня оценила.

Я подошла к гардеробной, решив узнать, что там происходит.

Протиснувшись сквозь толпу, я нашла место, где могла встать. Только пробравшись, я поняла, что все столпились вокруг пустого пространства.

От увиденного у меня перехватило дыхание. К нам спиной стоял парень, нагнувшись вперед. Я видела только его темно-рыжие волосы, которые под неярким светом ламп казались почти черными. Он упирался локтем в колено, задрав ногу так, что подошва ботинка уткнулась в стену.

Под ним, привалившись спиной к стене и полностью поглощенный его тенью, сидел на полу другой парень и таращился на него испуганными глазами. Растрепанные волосы и кровоподтеки на лице говорили сами за себя.

При виде этой сцены у меня свело живот. Что, черт возьми, здесь творится?

Я взглянула на девушек и ребят, которые молча смотрели на происходящее и ничего не предпринимали.

Но на что там смотреть? Что за отвратительная сцена!

– Да, это правда, – сказал кто-то, вырвав меня из раздумий.

Говорил парень, который стоял с задранной ногой. Он выглядел как гигант, но по его молодому звучному голосу я поняла, что он, скорее всего, не намного старше меня.

– Ну да, я трахнул твою девушку. – Он смотрел на лицо парня под собой с неестественным спокойствием. – В конце концов, это не должно тебя удивлять. Она фактически упросила меня это сделать.

Девушка, о которой шла речь, наблюдала за этой сценой, но не осмеливалась вмешаться. Она была одета для канкана – наверное, приготовилась к представлению, которое вот-вот начнется. Значит, она была одной из танцовщиц. Услышав слова здоровяка, она поджала губы, сгорая от стыда. Остальные продолжали безучастно наблюдать за чужой ссорой.

Почему они стоят и смотрят? Почему никто ничего не делает?

Мои запястья напряглись от возмущения, когда гигант оторвал ботинок от стены и поставил его на лицо сидящего на полу парня, заставляя его повернуть голову.

В голосе здоровяка звучала ухмылка.

– Может быть, – сказал он, будто забавляясь ситуацией, – если ей так понравилось… – Его тон был сардоническим и грубым, как камень. – Стоит как-нибудь повторить. Почему бы и нет…

Громкий шлепок разнесся по воздуху. Наступила мертвая тишина.

Прошло бессчетное количество секунд, в течение которых восхищенные и недоверчивые взгляды присутствующих были устремлены на покрасневшую ладонь, все еще висящую в воздухе, – на мою ладонь.

У сидевшего на полу парня на лице появилось выражение чистого ужаса. Он смотрел на меня как на безумную.

Тишина словно сковала присутствующих, я увидела, как здоровяк медленно повернул голову.

Его взгляд сверкнул из-под прядей, упавших на лицо. Под темно-рыжими волосами блеснули две голубых радужки, холодные как лед, если не холоднее, и медленно уставились на меня.

– Животное, – прошипела я в полной тишине, глядя прямо ему в глаза.

А что еще я могла сделать в этой ситуации? Думать было некогда.

И тут в комнату ворвались охранники, и толпа зрителей рассеялась. Парня, которому я залепила пощечину, утащили куда-то в коридор – не без сопротивления с его стороны. Потом кто-то схватил и меня и вывел из гардеробной.

Рука Руби сжалась вокруг моей, когда мы отошли от остальных. И все же я чувствовала, как что-то пронзает мою спину, чьи-то стрелы летели в меня сквозь толпу людей. Это взгляд двух голубых глаз прорезал воздух – двух острых, как осколки стекла, глаз.

– Что ты наделала… – бормотала Руби. – Что ты наделала…