Стигма. Страница 3

– Что значит, он плохо себя чувствует?

– Он… он закрылся в туалете, Зора…

– За тем столиком сидит господин Тосикава, который попросил подать ему «что и всегда», – прошипела она, указывая пальчиком на высокого гостя с восточными чертами лица, которого я видела незадолго до этого. – Он один из самых важных наших клиентов. Передай Джеймсу, что, если он не явится сию же секунду, я его выгоню взашей!

– Я говорила ему, но…

Я стояла в стороне, наблюдая за происходящим. Кажется, я появилась здесь совершенно не вовремя, но уйти уже не могла, поэтому просто стояла в стороне и слушала.

– Только Джеймс знает предпочтения Тосикавы. – Зора нависла над девушкой, возвышаясь над ней, как пума, готовая к прыжку. – Иди и вытащи этого идиота, пока наш гость не обиделся на то, что его до сих пор не обслужили!

Официантка часто закивала. Несмотря на прозвучавшие грубые слова, она, казалось, чувствовала, что гнев начальницы направлен не на нее, а на кого-то другого. Я следила за ней глазами, пока она не скрылась за дверью туалета.

Настал подходящий момент. Сейчас или никогда.

Я убрала волосы с лица и глубоко вздохнула. Затем, сделав шаг вперед, прочистила горло и наполнила голос всей решимостью, на которую была способна.

– Зора Линч?

Она повернулась ко мне с резким шорохом.

Я неожиданно напряглась, когда ее темные глаза, настороженные, как у кошки, сосредоточились на мне. Эта женщина обладала бесспорным обаянием, но трудно не испытывать трепет перед властностью, которую она излучала.

– Я слышала, вы здесь главная. Я хотела бы у вас работать.

Женщина внимательно посмотрела на меня. Надеюсь, я не слишком растрепана, хотя сильно сомневаюсь. Мне показалось даже, что в какой-то момент в ее глазах отразилось удивление.

– Ты танцовщица кабаре? – спросила она без прелюдий глубоким голосом, излучающим уверенность.

– Нет.

– Тогда ты мне не нужна.

Она повернулась, сверкнув бусами, и ушла, превратив всю мою решимость в дым. Я вздохнула и пошла следом за ней, чтобы не потерять ее внимание.

– Не похоже, что здесь у вас только выступают, – возразила я, таща за собой чемодан. – У вас есть бар…

– Мне больше не нужны официантки, – нетерпеливо прошипела она.

Я стиснула зубы, проклиная неудачный выбор времени. Судьба испытывала меня всеми возможными способами, постоянно вставляла палки в колеса.

– Мне уже сказали, но… – Я чуть не споткнулась о свой чемодан. – Я здесь не поэтому. Я умею делать другое. Если б только…

– Нас это не интересует, – повторила Зора Линч, повернувшись так внезапно, что я чуть не врезалась в нее. Шаль блестела на ее плечах, как россыпь бриллиантов. Я успела остановиться прежде, чем столкнулась с ней, и умудрилась даже не задеть ее чемоданом.

– Все, что я прошу, – выслушать меня! – осмелилась я произнести в упрямом порыве, но прикусила язык, когда она раздраженно посмотрела на меня.

Зора Линч наклонилась ко мне, видимо, чтобы я наконец поняла мысль, которую она хотела вбить в мою голову.

– Исчезни отсюда, маленькая девочка, – сказала она холодно. – Видишь ли, у меня полно своих забот. До маленьких наивных девочек, сбежавших из дома, мне нет никакого дела.

Я упрямо смотрела на нее из-под бровей. Возможно, я была маленькой девочкой, возможно, я была маленькой, но я не была неумехой, которой она меня считала. Я готова была это доказать, если бы она дала мне шанс.

– Я здесь… – прервал нас мужской голос позади.

Мы обе повернулись к барной стойке, за которую только что юркнул молодой парень.

Зора кинула на него испепеляющий взгляд.

– Если ты снова выпил…

– Нет, как можно! – театрально закатив глаза, ответил тот, кто, должно быть, был Джеймсом. Несмотря на его слова, я заметила некую нарочитую веселость в его лице, которая на мгновение, казалось, выдала его. – У меня было расстройство желудка, ясно?

– Ага, от текилы, – буркнула Зора сквозь зубы. – Ладно, хватит об этом. Тосикава заказал что и всегда. Не заставляй его больше ждать, иначе, клянусь, ты отправишься обратно в подвал к твоему кузену разливать по рюмкам бормотуху для заморских студентов.

И она ушла, оставляя за собой тонкий шлейф потрясающих духов.

Парень пробормотал что-то невразумительное, прежде чем приступить к приготовлению коктейля. Я остановилась, наблюдала за его жестами: он двигался четко и ловко, жонглируя бутылками и марочными ликерами. А он хорош в своем деле! У него были светлые волосы, но я не могла разглядеть, какого цвета у него глаза.

– Как обычно, как обычно… – пробормотал он, откупоривая классический виски, чтобы использовать его в миксе. Налил из бутылки нужное количество, покрутил ее в руках, прежде чем поставить на место и взять оттуда же вермут. Он удивительно ловко повторил операцию, а затем достал спрятанный за украшениями для коктейля небольшой стакан, который быстро наполнил вермутом и осушил одним махом.

Джеймс зажмурился, облизывая губы.

Напиток, должно быть, вызвал у него новое фантомное расстройство желудка, потому что вскоре он побежал обратно в туалет, оставив только что приготовленный коктейль на блестящей барной стойке.

«Манхэттен» мягко мерцал в тусклом свете, ожидая, когда его наконец отнесут клиенту. Я стояла неподвижно и смотрела на хрусталь бокала и завиток апельсиновой корки, подчеркивавший сильный и объемный вкус коктейля. Я взвешивала свои возможности.

Как там говорится? «Взять быка за рога»? У меня два варианта: уйти или все же рискнуть. Если все пройдет плохо, меня вышвырнут отсюда. А если у меня получится, то…

Не додумав мысль, я оставила чемодан сбоку от стойки, обошла ее и подошла к рабочему месту бармена. Движимая лихорадочным инстинктом, сняла пальто и сунула его под стойку, кинув шарф поверх этой бесформенной массы.

Засучила рукава, завязала волосы в хвост, схватила «Манхэттен» и вылила его в мойку. Сначала я выбрал бокал для мартини – треугольный, классический, идеально подходящий для такого мягкого и структурированного коктейля. Я положила его в морозильную камеру и начала готовить смесь.

Схватила шейкер, наполнила его кубиками льда, чтобы стенки остыли, и налила в него вермут.

Я отказалась от классического виски, который использовал Джеймс, – слишком остро и крепко – и остановилась на канадском виски десятилетней выдержки, налила его в джиггер, мерный металлический стаканчик, добавила несколько капель горькой настойки, ангостуры, и длинной ложкой все перемешала, позволяя вкусам смешаться. Я знала, что этого нет в рецепте, но все же выбрала нотку, которую подсказал мой учитель, – каплю абсента, чтобы подчеркнуть вкус вермута, помочь ему раскрыться на языке.

Я торопливо обтерла руки о штаны и открыла морозилку, доставая охлажденный бокал. Налила в него коктейль, облизывая влажный кончик пальца. Приходилось все делать быстро.

Выдавила в ложку ломтик апельсина, чтобы извлечь эфирные масла, затем провела апельсиновой кожурой по краю бокала – для цитрусового аромата.

В завершение нанизала на металлическую шпажку черную вишню и положила ее в бокал, наблюдая, как ягодка сверкает на свету. Мое сердце бешено колотилось.

Я так и стояла какое-то время, чувствуя, как адреналин бурлит в моей крови.

Дыхание у меня было прерывистое, в горле пересохло, пальцы дрожали, а грудь тяжело опускалась и поднималась.

«Вот дерьмо! И что теперь?»

Тут кто-то схватил меня за запястье. Я побледнела, увидев разъяренную Зору, которая смотрела на меня так, словно вот-вот собиралась своим энергетическим лучом распылить меня на молекулы.

– Ты, – выкрикнула она с убийственным вздохом, – какого черта ты здесь делаешь?

– Я…

– Что ты забыла за стойкой? – В ярости она уставилась на меня. – Разве я не велела тебе исчезнуть? Ты считаешь, что можешь прийти сюда и делать все, что тебе вздумается…

Она вдруг умолкла, и мы обе посмотрели на стойку: «Манхэттена» там уже не было.

Зора подняла голову и ужаснулась, когда заметила бокал на подносе официантки: напиток игриво поблескивал, когда попал на стол к Тосикаве. Я почувствовала, как Зора напряглась, но слишком поздно: японец поднял бровь, увидев любимый напиток в несколько непривычном виде, затем поднес его к губам и нахмурился.