Стигма. Страница 16

– Ты относишься с такой «симпатией» только к избранным или ты такая со всеми? Хотя нет, подожди, не отвечай. – Он наклонился ко мне, сокращая расстояние между нами и расточая вокруг зловредную энергию, словно злой заклинатель. – Жизнь была к тебе несправедлива и жестока.

В его манере вести себя было что-то безжалостное – то, что одновременно привлекало и отталкивало меня, да и страшно бесило.

Андрас обожал провоцировать, запугивать, подчеркивать зловещей ухмылкой, что он крепко держит всех в своих руках – так же крепко, как сжимает чертову зубочистку в зубах.

– Спорю, ты считаешь себя очень крутым. – Я зажмурилась, стараясь не обращать внимания на напряженное дыхание Руби за спиной. – Думаешь, я тебя боюсь? Думаешь, ты король этого клуба? Слезай с трона. Я часто имела дело с такими придурками, как ты.

Стоило, конечно, сдержаться, но я не похожа на других девушек, в моей груди билось не сердце голубки, там работала боевая машина со стальными шестернями и клапанами, способная выдержать боль, которую он даже не мог себе представить. И пора бы ему уже потихоньку это понимать.

Я не могла допустить, чтобы он топтал меня, унижал и мешал достичь цели, ради которой я здесь работала. Я готова защищать ее от кого угодно, а от мерзавца Андраса и подавно.

– Ручаюсь, таких придурков, как я, ты еще не встречала.

Мы бились словами, но если взгляд может говорить, то мой выкрикнул ему все, что я о нем думала. Я вложила в свой взгляд всю силу, весь темперамент – и какое-то краткое мгновение его глаза опять смотрели на меня с чувством, которое я не могла расшифровать. Тот же эмоциональный оттенок я заметила в его взгляде и в первую встречу.

Андрас прошел мимо, больше не сказав ни слова. Воздух содрогнулся, мне на скулу упала выбившаяся прядь. Я проследила за ним взглядом, а затем, когда он исчез, повернулась к оцепеневшей Руби.

– Мирея… – пробормотала она.

Но я не стала ее слушать, потому что не хотела продолжать наш неприятный разговор. Не дав ей возможности сказать что-либо еще, я подняла с пола коробку и быстро пошла в зал.

Общий свет погас, сцена осветилась, представление началось.

Я зашла за стойку и поставила коробку с водкой на рабочий стол. У стойки, повернувшись к сцене, стояла Зора, одетая в соответствующем стиле – в узкое традиционное китайское платье с короткими рукавами, в сапожки, украшенные стразами; глубокий боковой разрез обнажал стройную ногу до бедра. От стоячего воротничка по всему платью из темного блестящего атласа разбегалась золотая вышивка, изящно очерчивающая тонкий силуэт Зоры. В этом наряде она выглядела потрясающе. Эта женщина могла бы быть моделью, иконой стиля, лицом знаменитого бренда – от ее стройного красивого тела невозможно оторвать глаз. Поза, жесты, сдержанный взгляд создавали образ женщины, которой можно только восхищаться, несмотря на ее холодность и жесткий характер.

– Все прошло нормально? – спросил Джеймс, отодвигая коробку. – Долго ее искала, да?

– Нет, нашла быстро, – ответила я, не собираясь рассказывать о своих подвигах, поэтому ограничилась коротким ответом, не предполагавшим дальнейших расспросов.

Тем временем на сцену вышла певица, зал притих. Через мгновение полился ее мягкий мелодичный голос. Песня растекалась по залу, словно жидкий шелк. Я почувствовала, как мелодия обволакивает и меня, проникает в грудь. Красивые звуки отвлекли от работы, я подняла голову и посмотрела на сцену. При взгляде на поющую женщину, стоявшую в свете софитов, словно в облаке из серебряных пылинок, что-то внутри меня пробудилось.

От ностальгического полузабытого чувства мое сердце заскрипело, как старая, расстроенная музыкальная шкатулка. Но сейчас на сцене не было танцовщицы, кружившейся на цыпочках, нет. Там в микрофон пела артистка.

Эта женщина не была блондинкой. У нее не было, как у той, другой, ласковых голубых глаз. Она не прикрывала веки, чтобы лучше расслышать музыку, и не улыбалась, видя лица зрителей.

И все же танцовщица была там, как тогда, в моем детстве, облаченная в свет, который я снова видела, стоя за барной стойкой.

– Эй… – прошептал голос.

Я вздрогнула и повернулась к Джеймсу. Его орехового цвета глаза смотрели на меня внимательно и робко.

– Ты в порядке?

– Да, – быстро ответила я, смутившись. Уловил ли он мое сбивчивое дыхание?

Я отвернулась, чтобы наполнить стакан соломинками. Неприятно ощущать на себе его сочувственный взгляд. Этот его взгляд – сущее наказание.

С другой стороны, Джеймс – единственный, кому я хоть что-то рассказала о себе, пусть даже самые незначительные детали. И даже если он почти меня не знал, иногда наши с ним мысли и переживания совпадали. Верная самой себе, я все-таки хотела сказать ему, чтобы он перестал на меня так смотреть, но тут подошла официантка и передала ему заказ.

Когда появились танцовщицы, в зале раздались аплодисменты. Девушки в шелковых платьях с яркими зонтиками в руках встали рядком позади певицы. Бегающие глаза Сабин и ее стесненные движения выбивались из общего рисунка танца. Она не поспевала за другими девушками и казалась несколько рассеянной, даже зажатой. И я поняла причину. Возле дверей, слегка опустив голову, стоял Андрас. Он держал руки в карманах и наблюдал за представлением. Он не смотрел на Сабин, но его присутствие явно выбивало ее из колеи. Невозможно, чтобы Зора этого не заметила.

– Почему бы тебе не попросить его выйти? – спросила я.

Прислонившись боком к стойке, она плавно повернула ко мне голову, поняв, что вопрос адресован ей. Зора проницательна и умна.

Возможно, мой вопрос ее немного испугал. Но чего она опасалась? Может, боялась, что Андрас причинит ей вред, оскорбит ее или еще каким-то образом унизит? И все же трудно поверить, что такая сильная и независимая женщина, как Зора, позволила страху управлять собой.

– С какой стати мне это делать? – Она нахмурилась.

Как это – с какой стати?

– Он мерзавец, – ответила я прямо.

Возможно, я позволила себе лишнее, но Зора мне не возразила. Обвела глазами зал и, найдя Андраса у дверей, задержала на нем взгляд. Она смотрела на него так долго, что эти минуты показались мне часами.

– Да уж…

– Правда то, что говорят?

– Ты о чем?

– Что он заставил прежнего владельца уступить ему клуб?

Зора вскинула на меня недоуменный взгляд из-под челки.

Ее лицо оставалось невозмутимым, несмотря на этот несколько нервный жест, не ускользнувший от моего внимания.

– А откуда ты знаешь?

– Значит, это правда, – заключила я, понизив голос.

Если Зора в то время уже владела Milagro’s, ей, наверное, неприятно иметь с ним дело. Должно быть, он занял место прежнего совладельца, и именно так они и встретились. Но как ему удалось стать начальником охраны, проникнуть в клуб и подчинить себе такую неукротимую женщину, как Зора, – этого я не могла понять.

Внезапно я вспомнила слова Кристин в тот вечер, когда она выпроваживала меня на улицу: «Тебе лучше к ней не подниматься. Там у нее Андрас».

Не значит ли это, что они…

– Вы вместе? – вдруг неожиданно для самой себя выдала я.

От искреннего удивления брови Зоры поползли вверх. Такая спонтанная реакция, казалось, не могла отразиться на столь строгом лице, поэтому на секунду мне показалось, что передо мной стоит какая-то незнакомка.

В следующий момент Зора разразилась гомерическим хохотом. Клокочущий, гортанный звук вырывался из ее накрашенного рта, и в яркой палитре этой женщины появилась стальная краска жестокости. Она чуть ли не упала на стойку, и вышивка ее платья заблестела, как золото, в тусклом свете зала.

Потом она перестала смеяться, откинула каштановые пряди со скул, на лице еще блуждал свирепый отблеск.

– Скорее ад замерзнет… – процедила она сквозь зубы. В ее голосе сквозила ирония или, возможно, презрение.

– Тогда почему…

– Детка, ты увлеклась вопросами, – перебила Зора, строго зыркнув на меня. – Лучше занимайся своим делом и не создавай никому проблем. А то о тебе и так ходит слишком много слухов.