Пощади меня. Страница 16

Меня так и подмывает уйти пораньше, но еще только восемь, и я предпочитаю просто убить время здесь, потому что уверен, что не пойду домой, где, как я знаю, мать только и ждет, чтобы наговорить кучу дерьма об отце и всей этой помолвке.

– Я это знаю.

Внезапно мы попадаем в засаду к какому-то типу в обтягивающем синем костюме. С нескрываемым любопытством в глазах он подходит к нам. Я застигнут врасплох и тупо смотрю, как он улыбается Мэгги.

– Фиц, я не знала, что ты здесь, – говорит она деловым тоном, который сильно отличается от того, каким она только что разговаривала со мной.

Она протягивает ему руку, и он пожимает ее. Я же ловлю себя на том, что мои глаза скользят к тому месту, где соприкасаются их ладони. Это формальное приветствие, но при виде его во мне шевелится нечто территориальное.

Они разжимают рукопожатие, и он протягивает руку мне.

– Это твой парень?

– Что? – резко отвечаю я, вздрагивая. – Нет.

Она крепкой хваткой сжимает мою руку, и ее пальцы напоминают когти, но ответ звучит гораздо вежливее, чем мой.

– Вообще-то, это сын Эмерсона, Бо Грант.

Он впивается в меня взглядом, и его брови удивленно взмывают вверх. Его глаза скользят по моей повседневной рубашке-поло и джинсам, и я невольно стискиваю зубы.

– Бо, это Ксандер Фицджеральд, адвокат клуба.

– Пожалуйста, зовите меня Фиц, – его рука все еще протянута. Он явно ждет, когда я ее пожму, но есть в этом чуваке нечто неприятное. Я понимаю, почему он работает с моим отцом. Он выглядит точь-в-точь как он, но с бо́льшим чувством стиля и более богатым вкусом. Еще один чувак с гипертрофированным самомнением и развязностью, который хочет выставить меня идиотом.

Ногти Мэгги впиваются мне в кожу, и я быстро протягиваю ему руку.

– Приятно познакомиться, – цежу я сквозь стиснутые зубы.

Он гордо улыбается, как будто находит это забавным.

– Смотрю, ты весь в отца, – отвечает он.

Я прищуриваюсь, демонстрируя полное безразличие к его мнению.

– О да? Хотите сказать, что я выгляжу как самодовольный мудак?

– Бо, – одергивает меня Мэгги.

Фиц издает лающий смех.

– Именно.

Он отпускает руку, и мои губы растягиваются в вежливой улыбке, но мертвая хватка Мэгги на моем трицепсе нисколько не ослабевает.

– Я знаю твоего отца давно, достаточно долго, чтобы знать, что он вряд ли станет менее самодовольным.

Ладно, может, этот чувак не так уж и плох.

– Но у него никогда не было такого острого языка, как у тебя. Держись. Из-за него ты можешь угодить в неприятности, но неприятности – это еще половина веселья.

– Говорит адвокат, который обожает неприятности, – гордо возражает Мэгги.

Фиц отвечает еще одним смешком. Затем смотрит на меня и говорит:

– Они пытаются лишить меня работы уже больше десятка лет. Неприятности – это мой заработок, Мэгс.

Она игриво закатывает глаза.

– Да, я знаю, но это также отнимает годы моей жизни каждый раз, когда ты появляешься.

– Ну, в клубе, похоже, все идет гладко, так что, надеюсь, я вам не понадоблюсь какое-то время.

Она тяжело вздыхает.

– Не зарекайся. Эти протестующие вернулись. Они опубликовали какую-то чушь в интернете, и «Брайар Пойнт Джорнэл» ее подхватил.

– Они что-то напечатали? – удивляется он.

– Пока нет. Но они дважды звонили. Так что лучше прихвати ручку. Она нам понадобится.

Мое внимание приковано к их разговору, но я предпочитаю молчать про инцидент с краской, дабы не привлекать еще больше внимания.

– Я готов. Законность превыше всего, Мэгги. Самое главное, чтобы мы не вступали с ними в прямой контакт. Но вы, ребята, это знаете, так что не волнуйтесь.

Она шумно вздыхает и кивает головой, как будто пытаясь обрести уверенность в себе.

– Я стараюсь, Фиц. Я стараюсь.

Он ободряюще подмигивает ей и треплет по плечу, но, заметив, что я переминаюсь с ноги на ногу и не вмешиваюсь в их разговор, поворачивается ко мне.

– А как насчет вас, мистер Грант? Когда вы присоединитесь к семейному бизнесу?

Я морщусь от отвращения.

– Фу, только не это.

Он снова смеется.

– Ладно, беру свои слова обратно. Ты совсем не похож на своего отца.

– И слава богу.

Я отвожу взгляд от Фица, но чувствую на своем лице взгляд Мэгги, и мне не нравится тревога в ее глазах. Как будто я разочаровал ее, устыдившись бизнеса отца.

Разочарование впивается в меня, как нож. И мне это не нравится.

Совсем не нравится.

Когда я в сотый раз за сегодняшнюю ночь смотрю на свой телефон и вижу, что уже девять тридцать, я произношу тихую молитву благодарности. Гости в любом случае начинают пьянеть, а это значит, что все становятся развязными и надоедливыми, и для довольно официальной вечеринки это не так уж и весело, как можно подумать. Я потерял Мэгги из виду минут пятнадцать назад, и в одиночестве чувствую себя неуютно.

Как только я начинаю пробираться к двери, то слышу звон чайной ложки о стекло. Все умолкают, что делает мой уход слишком очевидным. Я замираю на полпути, оборачиваюсь и вижу: моей отец и Чарли стоят в передней части комнаты, у входа в его кабинет. С довольной, сияющей улыбкой на лице она прильнула к нему.

– Мы с Шарлоттой хотели бы поблагодарить вас всех за то, что вы пришли отпраздновать нашу помолвку.

Я молча пробираюсь к краю толпы гостей и пытаюсь спрятаться за большим растением в горшке у окна. Я снова окидываю взглядом гостей, ища глазами знакомую женщину с каштановыми волосами, которая весь вечер стояла рядом со мной. Странно, что Мэгги внезапно стала моим страховочным покрывалом, но было бы гораздо менее неловко, будь она сейчас рядом со мной.

– Я не из тех мужчин, которые привыкли хвастать своей личной жизнью, но я чувствую постоянную потребность говорить о том, как мне повезло быть вместе с этой женщиной.

Ну-ну, кто бы говорил! Закатываю глаза. Я могу держать язык за зубами и следить за тем, что говорю, но не в силах отвечать за то, что происходит с моим лицом.

– О боже, Эмерсон, прекрати, – отвечает Чарли, пряча улыбку у него на груди.

Затем приподнимает левую руку, чтобы прикрыть лицо и показать огромный бриллиант на безымянном пальце. Я делаю глубокий вдох. Давайте, закругляйтесь с этим делом, чтобы я мог уйти.

Выход свободен, но он на другом конце комнаты, так что всякая надежда выбраться отсюда сейчас потеряна.

– Я ни разу не встречал женщины столь храброй, доброй, забавной и идеальной.

Затем он смотрит на нее сверху вниз. Они впиваются друг в друга взглядом, слишком интимным, как мне кажется, для этого публичного мероприятия, и он шепчет:

– Ты идеальна.

Я боюсь, что меня сейчас вырвет.

Она улыбается ему в ответ. Я отвожу глаза и вижу, как все остальные в комнате с нежностью смотрят на них, как будто наблюдают за величайшим событием, какое когда-либо видели.

Почти все здесь – парочки, и все цепляются друг за друга, как будто глазея на моего отца и его двадцатидвухлетнюю невесту, они неким образом подпитывают их любовную жизнь.

– Извините, что я такой слащавый, – говорит он со смехом, и толпа отвечает смешками. – Но этим вечером я невероятно счастлив, потому что рядом со мной женщина, которую я люблю, и все мои друзья. Не знаю, как мне так повезло найти тебя.

– Ха!

Я единственный, кто смеется над этим. Громко.

Внезапно все взгляды в конце комнаты обращены на меня. Я кусаю нижнюю губу, пытаясь еще больше раствориться в стене. А еще мне страшно поднять глаза на Чарли или на моего отца, поэтому я застываю в своей неловкости, пока они, наконец, не отводят взгляд в сторону.

Пропади все пропадом!

– Ладно, на сегодня больше никаких речей. Спасибо вам всем еще раз за то, что пришли.

После этих слов зал взрывается аплодисментами, и я воспринимаю это как знак того, что мне пора уносить мою задницу с вечеринки. Если кто-то попытается увязаться за мной, к тому времени я буду уже далеко, и им меня не поймать.