Когда она любит (ЛП). Страница 37

Ее стоны становятся еще более исступленными, когда я прижимаю пальцы к ее клитору и начинаю рисовать вокруг него все более тугие круги. Она опускает лоб на стол. Ее киска начинает сжиматься. Она уже близко. Хотел бы я увидеть ее лицо, когда она кончит.

Я отстраняюсь, а мои пальцы продолжают двигаться все быстрее и быстрее. Вид впечатляющий. Круглая попка, стекающая киска и ее маленькая розовая юбочка, задравшаяся на талии. Я поглаживаю свой член через ткань брюк. — Вот так, tesoro. Ты даже не представляешь, как хорошо ты выглядишь в таком виде.

Она бормочет что-то нечленораздельное и отстраняется.

Я наклоняюсь вперед и сосу ее отверстие, позволяя ее сокам заливать мой рот.

С моих губ срывается стон. Мои пальцы впиваются в ее бедра, и я держу ее там, пока не насыщусь.

Проходит некоторое время, прежде чем ее ноги перестают дрожать. Медленно я отпускаю ее и отодвигаю стул. Я слишком возбужден, чтобы отвести ее в спальню. Я хочу, чтобы она расстегнула молнию на моих брюках, достала мой член и насадилась на него.

Она отталкивается от стола и поворачивается, ее щеки покраснели, а грудь вздымается и опускается от учащенного дыхания.

Я встаю и упираюсь одной рукой в стол рядом с ней, а запястьем касаюсь ее талии. Ее глаза, закрытые капюшоном, встречаются с моими. Я наклоняюсь и приникаю к ее губам.

Ради нее я сдерживаю себя. Поцелуй начинается медленно и плавно. Она расслаблена после того, как только что так прекрасно кончила для меня, и ее тело тает в моих руках.

Я прижимаюсь к ее груди и стону ей в рот, когда понимаю, что на ней нет лифчика. Ее спина выгибается, когда я поглаживаю ее сосок через тонкую ткань рубашки. От мысли, что я наконец-то смогу исследовать ее тело столько, сколько захочу, у меня слабеют колени.

Эта чертова женщина.

Она разрывает поцелуй, когда я опускаю руку к ее влажной внутренней стороне бедра и ласкаю ее голую киску. Ее веки дрожат, а язык высунулся, чтобы облизать нижнюю губу. Я хватаю ее за затылок и снова целую.

На этот раз он не нежный. Я тяну, кусаю, просовываю язык внутрь ее рта, трусь им о ее собственный. Она не отступает.

Она целует меня в ответ.

Интенсивно. Жадно. Идеально.

Медленно я ввожу один палец обратно в нее. Она издает удивленный звук, который я очень хочу услышать снова, но прежде чем я успеваю что-то сказать, воздух прорезает жужжание.

Я опускаю взгляд на телефон, лежащий на столе позади Клео. На экране высвечивается имя Неро.

Какого черта он звонит мне так поздно?

Мне все равно. Что бы там ни было, он справится с этим. Но он продолжает жужжать.

Я отрываю рот от Клео со стоном. — Черт. Я должен это взять.

Я беру устройство и подношу его к уху.

Глаза Клео расширяются. — Ты серьезно...

— Что это? — Мои пальцы все еще находятся в пульсирующей пизде моей жены. Я кладу телефон между плечом и ухом и закрываю Клео рот рукой.

Она трясет головой, упираясь в меня, но я прижимаю ее к столу бедром.

— Ты нужен нам на Рингольда, 37. Поймали еще одного ублюдка из Братвы, вынюхивающего на стройке.

Я загибаю пальцы внутри Клео, прижимаясь к ее точке G, и она перестает сопротивляться. Она издает приглушенный стон о мою руку.

— Кто с тобой? — Я убираю руку от ее рта, беру телефон и выключаю звук. — Ты снова собираешься кончить за мной, tesoro?

Зеленые глаза Клео вспыхивают от возмущения, но в ее взгляде достаточно вожделения, чтобы почти скрыть его.

— Джереми и Винни. Мы думаем, что этот парень может быть вышестоящим. Возможно, кто-то скоро придет за ним.

У меня под кожей закипает раздражение. Я не хочу мучить эту блядь. Я хочу вогнать свой член в тугую киску жены и услышать, как она стонет мое имя. Я хочу сделать ее своей. Я отключаю звук телефона и снова закрываю Клео рот рукой. Мои пальцы входят и выходят из нее, попадая точно в нужную точку. Ее ресницы трепещут. Она впивается ногтями в мои бицепсы.

— Ты идешь? — спрашивает Неро.

— Я собирался, пока ты не позвонил, — говорю я себе под нос. Клео фыркает в мою ладонь.

— Что это? Не слышу тебя.

Честно говоря, к черту мою жизнь.

— Да. Я буду там, — огрызаюсь я. Я дон, а не подросток. Я могу подождать еще немного.

Я кладу трубку и прижимаю большой палец к набухшему клитору Клео. Она бьется бедрами об меня, ее тело ищет разрядки. Моя рука переходит от ее рта к волосам.

— Кончи для меня, tesoro, — прорычал я. — Дай мне посмотреть на это.

Она всхлипывает, ее зеленые глаза закрыты капюшоном. — О, черт.

А потом она откидывает голову назад и наступает кульминация, волна за волной.

Я смотрю на нее, впитывая все это. Драма ее оргазма разыгрывается на ее красивом лице, и я не могу отвести взгляд.

В моей груди разливается тепло от того, как приятно доставлять ей удовольствие. Но все заканчивается слишком быстро.

Я тяну ее за волосы, пока наши лбы не соприкасаются.

— Мне нужно идти, — говорю я ей в губы. — Но когда я вернусь, мы закончим то, что начали. Эта игра закончена. Ты моя, Клео. Ты понимаешь? Ты. Черт возьми. Моя.

ГЛАВА 26

КЛЕО

В ту ночь Рафаэль не вернулся, а утром я получаю от него сообщение, что ему нужно ехать в Сиракузы на какие-то встречи.

Я думаю, не тяжело ли ему быть вдали от меня после того, что случилось, так же, как и мне. Все утро я слоняюсь по дому и притворяюсь полноценным человеком, а не нуждающимся, охваченным похотью беспорядком. В моей голове не перестает повторяться фильм о том, что произошло в кабинете моего мужа. Я представляю, каково ему было видеть меня, разметавшуюся на его столе, с моей киской, представленной ему, словно это был ужин.

Он ел меня как изысканное блюдо.

В животе пульсирует настойчивое тепло. Мне приходится менять нижнее белье раз или два. Я даже подумываю написать Рафаэле сообщение, чтобы немного помучить его так же, как он мучает меня, но что-то удерживает меня.

Что-то.

Как будто я не знаю, что именно. Горький привкус предложения моего отца прямо-таки засел у меня на языке.

Если бы Рафаэле не ушел сразу после того, как заставил меня кончить, я бы позволила ему довести дело до конца. Я бы переспала с человеком, которого мой отец хочет убить. С человеком, которого мой отец хочет, чтобы я помогла ему убить.

После обеда я выхожу на террасу и опираюсь ладонями на каменные перила. Прохладный ветерок овевает мою кожу. На краю участка высокие сосны качаются на ветру и шепчут секреты. Я вдыхаю свежий воздух, расширяя грудную клетку до отказа, а затем медленно выдыхаю его.

Это никак не успокаивает мою тревогу или учащенный пульс.

Так больше не может продолжаться. Я не могу продолжать ходить к Лоретте и заниматься инвентаризацией, проводить вечера, зарывшись в электронные таблицы, и не обращать внимания на то, что висит у меня над головой.

Вчера мама попросила меня навестить ее. Я знала, что это значит, и потому, что я трус, не поехала в свой старый дом. Папа хочет получить ответ. А я хочу...

Думаю, я хочу Рафаэле.

Мои глаза закрываются. Я говорила себе, что никогда не сдамся ему, но это было тогда, когда сдача означала поражение.

Сейчас это не так. По правде говоря, я больше не ненавижу своего мужа. В нем гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Он больше, чем дон, больше, чем убийца, больше, чем мой тюремный надзиратель.

Рафаэле много работает. В отличие от папы, он не просто сидит в своем кабинете и ждет, что его капо принесут ему отчеты. Он ходит по их территориям, помогает им с их проблемами и, кажется, искренне заботится о них.

Мой отец всегда считал, что это ниже его достоинства. Он умеет только кричать и угрожать, но я подслушала, как Рафаэле разговаривает со своими людьми, и ему не нужно повышать голос, чтобы заставить их что-то сделать. Он прирожденный лидер, и его уважают.

А еще - как он обращается со мной. То, как он заставляет меня чувствовать себя. Как будто я не просто неудачница. Как будто мне есть что отдать.