Когда она влюбляется (ЛП). Страница 79

Сегодня они приедут к нам на обед.

Как бы ни радовался Рас появлению ребенка, моя сестра, пожалуй, самая взволнованная из всех. Та пропасть, которую я чувствовала между нами раньше, практически исчезла.

Она снова стала моим доверенным лицом. Может, я и нахожусь вдали от остальных Гарцоло, но у нас с Расом есть надежная поддержка.

Мы с Расом не раз ездили в Неаполь, или, как здесь говорят, Неаполи. Город полон солнечного света и сырой, необузданной энергии. Я и не подозревала, что его жители поклоняются футболисту как своему богу. Изображения Диего "Диос" Марадоны нарисованы на стенах, развешаны на баннерах между узкими улочками Испанского квартала и надеты на футболки, кажется, каждого второго неаполитанца. Я даже видела несколько алтарей в честь его имени.

И еда, о Боже, еда. Я считала себя избалованной, когда росла в Нью-Йорке, но еда в Неаполе несколько раз вызывала у меня слезы на глазах. Возможно, это гормоны беременности и тот факт, что я могу есть все, что хочу, без чьей-либо критики. Мое любимое блюдо - пирожное с начинкой из сахарной пудры и кремом из рикотты под названием Fiocchi di Neve. Я убеждена, что невозможно съесть только одну.

Мой желудок урчит при воспоминании об этом. Может быть, мне придется попросить Раса отвезти меня туда еще раз на этой неделе.

В комнату вкрадываются знакомые шаги.

— Доброе утро, Персик, — говорит Рас, его голос все еще хриплый от сна. Он обнимает меня сзади и прижимается поцелуем к моей шее, его борода восхитительно царапает мою кожу. — Ты рано встала.

Я прижимаюсь к нему. — Не могла уснуть.

Его рука скользит ниже, к моему животу. — Как ты себя чувствуешь?

Все это время Рас не сводил с меня глаз, проверяя, все ли со мной в порядке, по крайней мере, несколько раз в день. Мне не раз приходилось просить его остыть, но втайне мне нравится, что он так внимателен.

Это так отличается от того, к чему я привыкла.

— Хорошо, — говорю я ему, отпивая чай и поворачиваясь к нему лицом. — Ты помнишь, что Вэл и Дамиано приедут через несколько часов?

Он вздыхает.

— Да. Хотя у меня есть соблазн отменить встречу, чтобы ты была в моем распоряжении всю субботу.

— Не смей, — говорю я с улыбкой на губах.

Он забирает у меня из рук кружку, ставит ее на стойку позади меня и притягивает меня к себе в глубоком поцелуе.

Я стону ему в губы. Это никогда не надоедает, когда он целует меня так, будто я - все, что ему может быть нужно.

Когда он отстраняется, его глаза темнеют от вожделения. Он запускает пальцы в мои волосы и прижимается всем телом к моему. — Они ведь не приедут так скоро, правда?

Я покачиваюсь на бедрах, тепло распространяется под кожей. — Не так скоро.

На его лице появляется ленивая ухмылка. — Тогда возвращайся в постель.

Я так и делаю.

Вэл и Дамиано приезжают чуть позже полудня. Вэл вручает мне светло-голубую коробку, пахнущую дрожжами и сахаром, и, открыв ее, я задыхаюсь. Двенадцать Fiocchi di Neve выстроились в три аккуратных ряда.

— Я как раз думала о том, как сильно хочу эти вещи. Как ты узнала?

Она обхватывает меня за плечи и прижимается губами к моим волосам. — Сестринская интуиция.

За ее спиной появляется Дамиано. Он приветствует меня поцелуем в щеку, а затем поворачивается к Расу и хлопает его по спине. — Сегодня утром я посетил новую фабрику. Она действительно идет полным ходом.

— Нам осталось несколько недель, чтобы запустить рабочих, — говорит Рас. — Возможно, ты захочешь позвонить Мессеро на следующей неделе и сообщить ему об этом.

Рас и Дамиано вычеркнули моего отца из своей сделки по подделкам и теперь работают напрямую с Рафаэле. Рас не любит разговаривать с моим бывшим женихом, поэтому большую часть их общения берет на себя Дамиано.

Я не разговаривала ни с мамой, ни с папой с тех пор, как уехала, и не уверена, когда и буду ли вообще. Сейчас у меня нет никакого желания приглашать их обратно в свою жизнь. Только после того, как я поняла, как мало они обо мне заботились.

С Винсом я открыла линию общения. Кажется, он искренне раскаивается во всем. Он пишет мне каждую неделю, а время от времени мы созваниваемся по видеосвязи. Мы не говорим о папе или о том, что случилось в Нью-Йорке, но он задает мне много вопросов о моей новой жизни в Италии. Ему не терпится стать дядей, и я думаю, что он ждет, когда я приглашу его к нам в гости. Я обдумываю эту идею.

— Никаких разговоров о работе, — укоряет Дамиано Вэл. — Мне пришлось запретить ему звонить Джорджио сегодня утром, — говорит она мне, провожая мужа взглядом. — Он и Мартина в Венеции на отдыхе.

— Венеция? Я бы с удовольствием съездила туда когда-нибудь, — говорю я.

Рас подслушивает и обхватывает меня за талию. — Я возьму тебя, Персик.

Мы устраиваемся за столом на заднем дворике, и повар приносит тарелки с антипасти, брускеттами, пастой с ароматным чесночным соусом и рыбой на гриле.

Разговор течет легко. Расу и Дамиано не потребовалось много времени, чтобы помириться, и теперь их разрыва как будто и не было. Они придвигают свои стулья поближе друг к другу и начинают что-то обсуждать на быстром итальянском.

Вэл смотрит на них и вздыхает. — Опять он за свое.

Она качает головой со знающей улыбкой. — Дамиано, наверное, рассказывает Расу о своей новой одержимости - огромной фабрике по производству моцареллы, которую он хочет открыть неподалеку. Клянусь, у него в голове постоянно крутится как минимум пять новых бизнес-идей.

— Думаешь помочь ему с одной из них? — спрашиваю я. Вэл упоминала, что ищет, чем бы занять свое время. У моей сестры много энергии, и я знаю, что она не будет счастлива сидеть без дела в их роскошном доме, пока Дамиано занят управлением кланом.

— Вообще-то, я хотела с тобой кое о чем поговорить. — Она отставляет бокал с вином и достает свой телефон. — Взгляни.

На экране - фотографии... пустого места?

Мои брови сжимаются в замешательстве. — На что я смотрю? На кучу белых стен?

Вэл смеется.

— Ладно, вживую это выглядит гораздо внушительнее, но это место в районе Кьяйя в Неаполе, которое идеально подходит для художественной галереи. — Она бросает пристальный взгляд на одну из моих недавних картин на стене. — Что скажешь?

У меня покалывает в затылке, пока я пытаюсь понять смысл ее слов.

— Подожди, Вэл, — нервно смеюсь я. — Я только начала рисовать. Мои работы вряд ли можно назвать достойными картинной галереи.

Меньше чем через неделю после того, как мы приехали в Казале-ди-Принчипе, Рас отвез меня в магазин художественных принадлежностей и купил половину их запасов. По крайней мере, мне так показалось. Когда мы вернулись в дом, он настоял на том, чтобы сделать из одной из комнат студию для меня. Я сказала ему, что он спятил, но на самом деле с тех пор я бываю там почти каждый день. Живопись стала для меня терапевтическим средством.

Я изучаю акварель на стене. Я горжусь ею, но я все еще новичок.

Вэл пожимает плечами.

— Тебе решать, выставлять свои работы или нет, но что ты думаешь о том, чтобы использовать это помещение для продвижения местных начинающих художников? Мы могли бы работать над этим вместе, искать таланты, устраивать выставки, проводить мероприятия...

Она уходит в себя, наблюдая за моей реакцией.

В моей груди вспыхивает искра возбуждения. Я была так занята обустройством новой жизни здесь и подготовкой к рождению ребенка, что у меня не было времени подумать о том, чем я буду заниматься после.

Но идея работать с Вэл над созданием художественной галереи, дать платформу художникам, у которых ее может не быть...

Смогу ли я это сделать? Мне пришлось бы с нуля изучать все, что касается ведения такого бизнеса. Возможно, поначалу я наделаю кучу ошибок.

Я бросаю взгляд на Раса, который поглощен разговором с Дамиано.

Он бы сказал мне сделать это. Он сказал бы мне, что это нормально - не быть идеальной.