Мечников. Луч надежды (СИ). Страница 42

— Ты ведь понимаешь, что и так с этим без проблем справлялся? В итоге свою же харизму начал списывать на возможности татуировки, — вздохнул я.

— Да я уже понял! Только теперь не знаю, как от неё избавиться. Мне сказали, что это — навсегда, — произнёс он.

— Навсегда тебе её оставлять нельзя, Илья, — покачал головой я. — Думаю, весь смысл в том, что она выкачивает из тебя магию. Возможно, передаёт её владельцу.

Другими словами, злоумышленник использует тело Синицына как генератор бесплатной магической энергии.

— И что прикажешь делать? Кожу себе срезать? — хмыкнул Илья.

— Нет, пойдём домой. Я знаю, как всё исправить, — уверил его я.

В моём мире существовали как способы набивать татуировки, так и способы выводить их из кожи. То, как работает этот механизм, я прекрасно помню. А значит, смогу решить проблему и без специального оборудования. Хватит обычной лекарской магии.

Вернувшись домой, я попросил Синицына снять верхнюю одежду, а затем приступил к избавлению от тату.

— Прости, Алексей, — поморщился он. — Я уже второй день тебе одни проблемы приношу. Ты только моим здоровьем и занимаешься.

— Ничего, ещё успеешь вернуть должок, — ответил я. — Нам с тобой скоро в суд идти придётся. Уверен, Углов себе уже все ногти сгрыз в ожидании очередной схватки с тобой.

Я направил лекарскую магию в кожу Синицына, пока тот что-то возмущённо причитал насчёт Андрея Углова. Так… Краску всегда вводят в сосочковый слой дермы. Только там она может удержаться. Но если я направлю ток веществ из дермы в эпидермис, татуировка сойдёт сама. Понадобится лишь время и мытьё с хорошей грубой мочалкой.

— Всё, Илья, ты свободен, — заявил я.

— Чего? — не понял Синицын, а затем удивлённо взглянул на свою грудь. Татуировка всё ещё была там. — И где же я свободен? Она никуда не исчезла! Только поблекла немного…

— Теперь она находится в наружных слоях кожи. Достаточно немного подождать, и она отшелушится вместе с эпидермисом. Он ведь постоянно обновляется, хоть мы этого и не замечаем.

Пока я возился с Синицыным, уже успел проснуться мастер Захаров. Он сразу же приступил к подготовке чертежей. Я же в это время решил отоспаться перед ещё одним важным днём.

На следующее утро мы все вместе направились в мастерскую, где нас уже ожидали сотрудники бюро регистрации патентов. Не ожидал, что они так быстро прибудут. Такое ощущение, что их кто-то поторопил.

— Доброе утро, Алексей Александрович, — сказал один из сотрудников. — Просим прощения за столь ранний визит, но нам пришло письмо из Санкт-Петербурга. Попросили поспешить и заняться изучением вашего нового изобретения.

— А в чём срочность? — поинтересовался я. — И при чём тут Санкт-Петербург?

— Дело в том, что ваш соперник — господин Павлов — только что приступил к регистрации своего изобретения. И как выяснилось, функции у ваших аппаратов очень схожи. Вы подали заявления одновременно, поэтому теперь нашим орденам придётся решать, какой будет зарегистрирован, а какой отклонён.

Ого… Похоже, финальная схватка за первенство состоится куда раньше, чем я думал. Победитель нашего состязания будет определён уже сегодня!

Глава 21

Пока что я даже предположить не могу, что мог создать Павлов, чтобы его аппарат перепутали с моим. Ну не компьютерный же томограф? Если бы он создал нечто подобное, уже никакие споры бы не помогли — это была бы победа практически всухую.

МРТ или КТ — гораздо более совершенные версии рентген-аппарата. Вот только создать их без существования компьютера сейчас невозможно. А о компьютерах нам ещё думать рано. Не мог Владимир Павлов дойти до таких технологий.

Но что же в таком случае он изобрёл, что даже ордена лекарей не смогли сходу определить, чем отличаются наши аппараты?

Если учесть, что Павлов не всегда играет по правилам, можно предположить, что он каким-нибудь образом похитил чертежи моего рентгена и умудрился создать его одновременно со мной. Однако над рентгеном трудились только приближенные ко мне люди. Синицын и Захаров не стали бы этого делать.

Насчёт Бронниковой тоже сильно сомневаюсь. Судя по её действиям и манере общения, она с самого начала хотела работать только со мной.

Думаю, на этот раз никто меня не предавал. И никто не внедрялся в число моих сотрудников. Нужно искать совпадения в другом месте.

Пока я размышлял на эту тему, люди из бюро уже изучили сам аппарат, а затем приступили к чтению заранее подготовленных мной и Захаровым статей и чертежей.

— И вправду похоже, — произнёс один из них себе под нос. — Концепция почти та же, только методики отличаются. Сложно сказать… А что скажете насчёт безопасности?

— Очевидно, более безопасен аппарат Павлова, — подметил второй сотрудник бюро. — В его статьях ни слова не говорится о пагубном воздействии каких-либо лучей.

— Господа, может, вы и со мной обсудите этот вопрос? — навис над ними я. — У меня такое впечатление, что вы не совсем понимаете, о чём в наших статьях идёт речь.

— Алексей Александрович, вы мешаете нам работать, — возмутился молодой сотрудник, но его тут же перебил второй — возрастной мужчина, с которым мне уже приходилось регистрировать патенты ранее.

— Нет уж, коллега, давайте-ка всё-таки прислушаемся к господину Мечникову, — произнёс он. — Пусть он хотя бы объяснит различия между двумя изобретениями. Ответ господина Павлова нам всё равно придётся ещё дожидаться несколько дней. С Владимиром Харитоновичем пусть лучше разбираются сотрудники Санкт-Петербургского бюро. Потом обменяемся информацией и примем решение.

— Я с радостью всё вам объясню, но чтобы рассказать об отличиях, мне нужно понимать, что создал господин Павлов, — сказал я. — Однако, как я понимаю, его научную работу и чертежи вы мне показать не можете.

— Не можем, всё верно, — ответил мужчина. — Однако у нас есть краткое представление, высланное столичным бюро. С ним вы можете ознакомиться. Мы потому и впали в ступор. Сейчас сами всё поймёте. Между вашими описаниями слишком много общего.

Он протянул мне листок бумаги, на котором от руки было описано буквально в трёх абзацах, как работает аппарат Павлова, что лежит в его основе и в каких сферах обследований он может пригодиться.

Пробежавшись глазами по тексту, я сразу же понял, из-за чего у сотрудников регистрационного бюро возникли вопросы. Оба аппарата исследовали внутренние органы человеческого тела. Оба аппарата работали за счёт магических кристаллов.

Вот только изобретение Владимира Павлова было полностью безопасным для человека, а в моих трудах содержались упоминания о рентгеновском излучении, которое требует соблюдения особых техник безопасности.

Тем, кто не разбирается в этих вопросах, может показаться, что моё изобретение сильно проигрывает тому, что создал Павлов. Но на самом деле это не так.

Всё должно работать именно таким образом. Просто я создал рентген-аппарат, а Владимир Харитонович, судя по всему, изобрёл нечто иное.

УЗИ. Аппарат, предназначенный для проведения ультразвуковой диагностики. Мы оба опередили время. Смогли заменить сложные механизмы магическими кристаллами. Я применил электрические, а Павлов — звуковые.

— Мне всё ясно, — закончив изучать краткое содержание патента, произнёс я. — По моему мнению, вам нужно зарегистрировать оба аппарата.

— Разве в этом есть смысл? — поинтересовался сотрудник бюро. — Ведь и тот и другой предназначены для осмотра внутренностей человека, разве нет?

— Смотрите, можете задать этот вопрос господину Павлову и, скорее всего, он даст тот же ответ, что и я. Его аппарат может показывать только мягкие ткани. К примеру, печень, желчный пузырь, поджелудочную железу, почки, надпочечники, селезёнку, простату, матку, яичники.

Я выдержал паузу и решил не уточнять, что этот же аппарат может ещё и сосуды показывать. Для этого потребуется его совершенствование. Лучше придержу этот козырь в рукаве. Возможно, когда-нибудь сам усовершенствую аппарат Павлова, создав методику допплеровского сканирования сосудов.