Изъ Москвы с любовью. Том 2 (СИ). Страница 30

— Тебе он понравится! — подмигнул я Селене.

Та покраснела, смутилась. Поняла, что продемонстрировала, что готова наброситься на неизвестного царевича из-за его статуса, и это после нашего вчерашнего тёплого душевного расставания и поцелуя. А я так и обидеться ведь могу! Что, кстати, продемонстрировал, тяжко вздохнув и картинно нахмурившись.

— Саш, я на переднее, вы сзади, — раскрыла перед нами дверцу машины оперативная. Родная, ну не пали хату! Поздно, глазки Соль ехидно засветились, но вслух она вновь ничего не произнесла.

Эта Москва отличается от той, что помнит Альтер-эго. Про то, что шпили разноформенных башен не протыкают тут небо Пресни, писать не буду, и с какой-то стороны это грустно: наша Шелепиха — скучная промзна. Но и после Пресни идёт малоэтажная застройка, максимум три-четыре этажа, и так до бесконечности, сколько хватает глаз во все стороны, даже в сторону центра. Но Цветной бульвар и тут Цветной, и называется так потому, что… Та-дам! На нём расположен самый большой цветочный рынок в Москве! Ага, за клубом и цирком его павильоны, со станцией метро, и там в плане цветов и гербариев только самого чёрта нет. А может и чёрт есть, не проверял — это мир женщин, а женщины любят цветы.

А ещё Неглинная здесь не запрятана в трубу, «благоухает» всеми ароматами «Хранции». Странное расположение для цветочного рынка — специально поставили его тут, чтобы перебить запах? Или наоборот, чтобы у идущего по рядам покупателя не развился ароматный комплекс неполноценности? Но внешне речку облагородили, вместо средневекового оврага тут цивилизованное русло, закатанное в бетон. Чем-то напоминает каналы, где Джон Коннор и Терминатор на моцаках гоняли, только значительно уже по ширине. Русло в принципе сделали гораздо меньше бывшего оврага, и, говорят, из-за этого, когда весной Неглинная разливается, выходит из бетонных берегов и течёт по мостовой ближайших улиц. Как понял, ничего критичного в этом наводнении нет, за много лет ещё никто не утонул… Но вот резкий запах журчащей по мостовым жижи отсюда и до самого кремля… Больше всего достаётся не самому Цветному, а расположенным ниже улицам, особенно Петровке. Однако это происходит не каждый год, и, согласно статистике, с каждым десятилетием всё реже и реже — урбанизация-с, стоков из-за застройки всё меньше. А так в целом рядом с бетонкой слева и справа проложили мощёную булыжником дорожку и назвали «набережной», затем посадили по паре рядов деревьев — аллею, после — нормальную широкую пешеходную дорожку, затем снова деревья, и, наконец, асфальтированная проезжая часть. И слева от русла, и справа, на этом бульваре (как и везде на бульварах) одностороннее движение. А через само русло повесили аж три на такой маленький участок мостика. Но главное, слева от русла (если смотреть со стороны центра города) пешеходную зону сделали широкой, и на оной разместили несколько фонтанов и… Памятник работникам цирка. Да, сам был в шоке, когда прогулялся тут пешком через какое-то время. Альтер-эго помнит бронзового клоуна, которому можно дать поджопника, но тут были и бронзовые эквилибристки, и бронзовые силачки с адскими даже на вид знающего, что это статуи, обывателя, гирями. И бронзовые жонглёры. И даже бронзовый дрессировщик львов, причём последний — мужчина. И всё это напротив огромного по местным меркам круглого здания с надписью «Московскiй циркъ». Миры разные, люди разные, но какие-то законы в нём одинаковы, и чёрт его знает, где могут оказаться ещё совпадения?

Ах да, цирк у нас — ОЧЕНЬ популярное место. Ибо в отсутствие компьютеров и Интернета, при наличии довольно дебильных и однотипных фильмов и сериалов, у народа остаётся не так много развлечений, особенно гендерно-нейтральных (да-да, к местным дамским слащавым фильмам после просмотра с Машкой во время выздоровления испытываю почти что ненависть, как и к сказкам вроде «Алёны-царевны и Серого Волка»).

Так что клуб «Перекрёсток», несмотря на то, что находится у речки-вонючки, расположен в статусном месте — такое без боярской крыши существовать не может. Кстати, не это ли одна из реальных причин травли Сусловых, и не испорчу ли я сегодня игру сурьёзным тётям, жаждущим затравить клан и отжать собственность? На самом деле пофиг — решение уже принято, потом буду расхлёбывать, сын царицы я или где? Внешне трёхэтажное круглое здание клуба смотрелось солидно — облицовка из серого дымчатого мрамора, белые колонны под барокко, разукрашенные завитушками яркие фонари вдоль лицевой части фасада и на парковке. Парковка достаточно большая, но оно и понятно — подземного гаража тут нет. Фонари горели тёплым «домашним» светом, приводя настроение в божеский вид, успокаивая потенциального клиента (уверенный в себе клиент оставит больше денег). В общем, возле клуба снаружи мне понравилось.

Когда подъехали, даже с дороги увидели на парковке в свете стоящих там фонарей достаточно большую толпу человек в тридцать в окружении десятка разномастных, но непременно дорогих транспортов. Причём в толпе были различимы как дамы в вечерних платьях, так и брутальные тётки. Машку там не почувствовал — она находилась с другой стороны от нас, за моей спиной (в направлении центра), и медленно, но приближалась.

— О, наши собираются! — вынырнул я из созерцательного состояния. Всю дорогу ехал, глазея в окна на ночной город (ночь только опустилась, но огни горели — было красиво), и краем глаза поглядывая на сестёр Зайцевых, которые внимательно слушали инструктаж от ротмистра Малышевой, сидящей на первом сидении рядом с водителем.

— Наши? — переспросила Соль.

— Ага. Давай, прям туда, — это я водителю.

— Тут нет проезда, — попыталась возразить ротмистр.

— А плевать!

— А и верно! — поддержала она меня, и машина по её команде свернула на тротуар и поехала через него прямо к оной массовке. Танки грязи не боятся, а машины царского гаража бордюров.

Подъехав и нагло осветив всех фарами, двинулись на выход, ротмистр — первая, открыв мне дверь, как важной персоне (снова хату палит, но я не в претензии — в них это на автомате вбито). Охранницы из теперь уже задней машины оказались рядом быстрее не спешащего вылезать меня, а сёстры так вообще слишком обалдели, чтобы торопиться.

— Народ, всем привет! — помахал я ручкой, оглядывая собравшихся, когда вылез. Как уже сказал, освещение вокруг клуба, включая парковку, было великолепным, все всех прекрасно видели. Практически все стоящие тут были незнакомыми, только Троекурову узнал. Сегодня она щеголяла в стильном синем платье, в приятном декольте которого глаз непроизвольно останавливался — очень уж симпатичный вид. Не слишком большая грудь, но и не маленькая, но главное, подана умело, так, как надо. Рядом тот же щуплый паренёк, что был рядом с нею под стеной, но я его и там плохо рассмотрел, и тут он производил впечатление невзрачного серого мышонка, особенно рядом с такой шикарной спутицей. А, нет, ещё в том конце Тома Геловани — приветственно помахала мне в ответ на моё махание. Остальных не знал, хотя судя по выражениям лиц, знали меня если не все, то больше половины.

— С кем имею честь? — обернулась к нам и зыркнула взрослая женщина лет тридцати пяти, которая, видимо, до этого препиралась с ребятами. Одета солидно, в стильное блескучее и тоже синее, ещё более тёмное, чем у Троекуровой, вечернее платье со скромным декольте (хотя что показать там было, просто специально запрятано), с подолом в пол, чуть-чуть усиленным распорными кольцами. Не кринолин эпохи славного восемнадцатого века, но всё же маленький намёк на него. Вид у женщины строгий, по лицу заметно, горя в жизни хлебнула немало, став сильной и суровой стервой, глаза серьёзные, взгляд пронзительный. Лет тридцать пять на вид, но, тут фиг знает, из-за магии и косметологии могу ошибиться и в одну, и в другую сторону. Чем-то напомнила мою маман — глядя на неё, Альтер-эго понял, что в своём прежнем мире, встреть такую, не справился бы. Не потянул. От этой мысли я крякнул про себя и заулыбался, что не могла не отметить женщина, еле-еле заметно растянув губы в ухмылке — кому не нравится, когда тебя правильно оценивают?