Δ.E.F.I.R. Фаза 1: Замедление (СИ). Страница 47

"Эфирная матрица должна быть стабильной. Иначе..." — Ева не заканчивает фразу, но её глаза темнеют до почти фиолетового оттенка. Я знаю, что происходит, когда матрица нестабильна. Мы оба знаем.

"Скажи мне ещё раз, зачем мы это делаем?" — спрашиваю я, хотя уже слышал ответ десятки раз. Мне просто нужно услышать его снова. Убедиться, что мы не заблудились в этичных компромиссах.

Ева смотрит прямо на меня, её глаза снова меняют цвет — теперь в них светится твёрдая уверенность.

"Потому что мы больше не можем позволить себе быть разделёнными. Ни как вид, ни как личности. Фрагментация сознания — это болезнь цивилизации, Алекс. Люди разобщены внутри и снаружи. TX-Δ может стать... лекарством."

[ЭХО-ПАМЯТЬ]:

Другая лаборатория. Более строгая, военизированная. Виктор Крайнев — ещё не Скарн, молодой, без шрамов, но уже с той же напряжённостью во взгляде — стоит напротив консоли безопасности.

"Мы играем с огнём, Северов. Ты это понимаешь? Если TX-Δ сможет переписывать нейронные связи..."

"Не переписывать, Виктор. Восстанавливать. Исцелять. Соединять то, что было разорвано," — отвечаю я, но в собственном голосе слышу намёк на сомнение.

Виктор подходит ближе, понижая голос, хотя камеры всё равно записывают каждое слово:

"А если исцеление — это иллюзия? Если мы просто создаём что-то новое, что-то другое? Когда ты меняешь нейронные связи человека — где граница между лечением и... трансформацией?"

Я не отвечаю. Потому что не знаю ответа.

За его спиной я замечаю отражение в стеклянной панели — но не своё. Там стоит фигура в лабораторном халате, с моим лицом, но глаза... глаза золотистые.

[ВСПЫШКА ПАМЯТИ]:

Маленькая квартира, наполненная тёплым светом. Женский смех откуда-то из другой комнаты. Ребёнок, сидящий на полу, строит башню из цветных блоков.

"Папа, смотри! Я построил ракету!" — мальчик указывает на шаткую конструкцию, отдалённо напоминающую вертикальную башню.

Я опускаюсь на колени рядом с ним. Джейми. Мой сын. Пять лет. Мои руки большие и неуклюжие рядом с его маленькими пальчиками, но он вкладывает в мою ладонь красный блок.

"Это кнопка запуска," — серьёзно объясняет он. — "Только космонавты знают, как её нажимать."

Чувствую странное раздвоение — часть меня здесь, полностью присутствует с сыном. Другая часть всё ещё в лаборатории, с Евой, с TX-Δ. Словно я существую в двух местах одновременно, и оба существования одинаково реальны и одинаково неполны.

"Ты опять думаешь о работе," — говорит жена, входя в комнату. Анна. Её голос без упрёка, лишь с тихой грустью понимания.

"Проект близок к завершению. Потом всё будет иначе," — отвечаю я, но даже тогда, в том моменте, не верю собственным словам. Что-то во мне уже знает, что ничего не будет иначе.

[ВСПЫШКА ПАМЯТИ]:

Критический фрагмент.

Руки дрожат, когда я подписываю форму авторизации. "Протокол стирания памяти TM-7-EX-MEM."

Вокруг — разрушения, мигают аварийные огни. Сирены воют, но уже отдалённо, словно происходящее в другой реальности. В этой комнате — тихий островок посреди хаоса.

"Компьютер, начни запись," — мой голос звучит странно, слишком ровно для человека, собирающегося стереть себя.

"Если ты слушаешь это, Алекс, значит, всё прошло по плану. Я — ты. А ты — я. То, что случилось здесь... Ева нашла способ интегрироваться с Δ.E.F.I.R полностью. Но цена... Серафим... он не тот, кем кажется. Он хочет TX-Δ для своих целей. Я должен скрыть его. И себя. Мы активировали 'Чистый лист', но этого недостаточно. Я намеренно стираю свои воспоминания, чтобы Серафим не смог найти ни меня, ни TX-Δ через моё сознание. Медальон приведёт тебя... меня... нас... к нему, когда придёт время. Когда мы будем готовы..."

Палец замирает над кнопкой "Исполнить".

"Прости, Джейми... прости, Анна... Я верю, что спасаю вас... В иной реальности..."

[СБОЙ]

Сирены воют. Красное мигание ламп тревоги. Мы с Евой у центрального терминала.

"Это был не сбой, Алекс. Это..." — глаза Евы становятся полностью золотыми, словно расплавленный металл — "Прорыв. Но слишком рано. Никто не готов."

Её силуэт начинает размываться, растворяться в золотистом свечении.

"Ты должен забыть. Чтобы потом вспомнить. Когда придет время."

Протягиваю руку к ней, но пальцы проходят сквозь свечение.

"ЕВА!"

Она улыбается — спокойно, мудро, с бесконечной нежностью.

"Я буду ждать тебя по ту сторону. Во всех версиях тебя."

Воспоминания накладываются одно на другое, сливаются, образуя калейдоскоп из фрагментов разных версий моей жизни. Я вижу себя ученым, солдатом, пациентом, подопытным. Вижу жизни, прожитые и не прожитые. Решения, принятые и отвергнутые.

А потом происходит нечто странное — я выпадаю из времени.

Я нахожусь вне знакомой реальности — в пространстве, состоящем из мерцающих золотистых нитей эфира. Здесь нет верха и низа, нет прошлого и будущего. Только... присутствие.

И я не один.

Вокруг меня — версии меня. Десятки, сотни, тысячи. Алексы Северовы из разных реальностей, разных итераций. С разными шрамами и без них. В белых халатах и военной форме. Молодые и старые. Они стоят, окружив меня концентрическими кругами, и просто... смотрят.

"Что это?" — спрашиваю я, и мой голос звучит странно, создавая видимые колебания в эфирной ткани.

Один из Алексов выступает вперёд — тот самый, из лаборатории, ученый без шрама.

"Точка схождения," — отвечает он. — "Момент, когда все версии нас собираются вместе, чтобы наблюдать выбор."

"Чей выбор?"

"Твой. Мой. Наш. Какая уже разница?" — он улыбается. — "Выбор стать целым."

Я оглядываюсь на другие версии себя — некоторые кивают, некоторые просто наблюдают с нечитаемыми выражениями.

"Вы не реальны," — говорю я. — "Вы просто проекции моего сознания."

"Может быть," — соглашается ученый. — "А может, это ты — проекция нашего коллективного сознания. Какая теперь разница? Ты уже выбрал."

Другая версия меня выступает вперёд — старик с длинными седыми волосами и глазами, светящимися золотым:

"Мы все выбираем слияние, в конце концов. Иногда этот выбор занимает всю жизнь."

"А что будет потом?" — спрашиваю я. — "После интеграции?"

Все версии меня смотрят куда-то мне за спину. Я оборачиваюсь и вижу сияющую фигуру — силуэт женщины, сотканный из золотистого света.

"Путь," — произносит фигура голосом Евы. — "Начало пути."

Я возвращаюсь в своё тело с ощущением взрыва сверхновой внутри. TX-Δ полностью интегрируется с моей нервной системой, проникая не только в мозг, но и в каждую клетку тела, каждое нервное окончание, каждый сосуд.

Боли больше нет — она трансформировалась в нечто иное, более объёмное, более сложное. Это не просто отсутствие повреждений, а метаморфоза самого понятия "целостность".

TM-7 больше не сопротивляется. Его сигнатура меняется, сливаясь с TX-Δ в новую систему:

[ИМПЛ/TM-7]: [дрожащий голос] Я... вижу...

[ИМПЛ/TM-7]: Это... то, что видела она...

[ИМПЛ/TM-7]: Мы... никогда не были... отдельны...

ТеперьМыВидимЯсноМир...

...ПрорывСвязьСоединениеЕдинствоМножественность

......ЯНеЯВсеМы

Медальон становится центром нейронной грозы, стабилизирующим якорем в процессе метаморфозы. Он пульсирует в такт с новым слитым интерфейсом, формирующимся в моём сознании.