Заложница (ЛП). Страница 35

— А остальные члены вашей команды?

— Они последовали за мной. — В его голосе чувствовалась тяжесть их выбора. Чувство вины было легко уловимо.

Он все еще винил себя. За Карвтера. За других погибших товарищей по команде. За ту тьму, что бушевала в Райкере.

— Я встречалась с некоторыми из этих людей, — сказала она. — Видела их силу и решимость. Они не стали бы присоединяться, если бы не считали это правильным. Они сами сделали свой выбор, — настаивала Ева. — И им приходится бороться с последствиями, как и тебе.

— Сомневаюсь, что они знали, какую цену им придется заплатить. — Валдус прочистил горло, его топор забыто висел на боку. — Я три года сражался в рядах Сопротивления. Наблюдал, как умирали хорошие люди. И не очень хорошие тоже. У нас было меньше огневой мощи, продовольствия, ресурсов и войск, чем у оппозиции. И каждую ротацию я думал, что вот-вот Холлисворт и Совет выследят нас. Но я все равно гордился тем, чего мы добились. Мысли о том, что мы работаем над созданием лучшего мира. Над обществом, где к людям относятся более справедливо. Где власть принадлежит не единицам. Здесь, внизу, все по-другому. После нашей поимки, цирка с судом и заключения в тюрьму здесь стало все меньше поводов для гордости… — его голос на мгновение прервался. — Сомневаюсь, что кто-то из моих людей знал, что их ждет.

— Ты не виноват в том, что здесь произошло. Это место — сущий ад, и виноват в этом Холлисворт.

— Может быть. Но если бы они не последовали за мной, присоединившись к Сопротивлению, их бы никогда не поймали.

— Как они тебя поймали? — Ева была на суде. Слышала, как долго ее муж пытался поймать именно этого человека. Но все истории о поимке, в которых Холлисворт фигурировал как герой рассказа, должны были быть ложными.

— Устроили ловушку. Мы получили информацию о готовящемся возмездии — убийство женщин и детей, не принадлежащих к Совету. Я понимал, что Совет хочет, чтобы это стало известно нам. Также знал, что нас будут ждать. Но мы не могли просто стоять в стороне и ничего не делать. Смотреть, как гибнут наши люди. — Он рассмеялся, но в его смехе не слышалось и тени веселья: — Выбор, понимаешь? Я сделал его и теперь каждую ротацию думаю о том, что было бы, если бы сделал другой выбор. Возможно, мои люди все еще находились бы со своими семьями. Жена и не рожденный сын Райкера могли бы быть живы.

— Может быть. А может, и нет. — С болью в сердце она провела пальцами по руке Валдуса и переплела свои пальцы с его. — Мужчины, с которыми я познакомилась, знают, что ты готов отдать за них жизнь, и подозреваю, что они сделают то же самое для тебя. За тебя, за невинных и за мечту о свободе. Не лишай их этого выбора. Они сделали его тогда, и им предстоит сделать его сейчас.

Валдус выдохнул, повторив ее слова:

— Может быть. А может, и нет.

Рана по-прежнему не заживала. Неважно, что именно она говорила. Может, так будет всегда. Последствия. От них никуда не деться.

Он возобновил удары по стене, руда осыпалась каплями.

— Как получилось, что ты присутствовала на суде?

Валдус намеренно менял тему. Ева позволила ему.

— Мне пришлось пойти, — призналась она. — Холлисворт обычно не выпускал нас из своего комплекса, но для этого случая сделал исключение, притащив туда всех своих невест в рамках непродуманной манипуляции с общественностью, притворяясь, что заботится о справедливости и защите нас вместе с жителями Новой Земли, в то время как на самом деле его заботило лишь сохранение собственной власти.

— Верно. — Валдус стоял лицом к стене, его топор не сбивался с ритма. — Я наблюдал за тобой весь суд. Не мог остановиться. Даже когда мне, наверное, следовало бы слушать всю эту чушь.

Она помнила эти пристальные взгляды. Даже с последнего ряда. Как они держали ее взгляд, как перехватывало ее дыхание. Невозможно было отвести глаза.

— Я тоже не могла перестать смотреть. — И Холлисворт заметил это, отозвал ее в сторону, чтобы отругать за непочтительность и спросить, что такого интересного она нашла в таком преступнике. Тогда она не ответила, но теперь знала: — Ты был так горд и не боялся, когда выступал в защиту Сопротивления и своих людей. Я была потрясена.

— Даже зная, что я не член Совета и преступник? — Он все еще не смотрел ей в глаза, но она услышала в его тоне поддразнивание и уязвимость. Неужели действительно все еще думал, что она может считать его хуже, потому что он не член Совета? В ее глазах это делало его достойнее.

— Я и тогда считала тебя красивым. И это, — призналась она, — только заставило меня бояться тебя еще больше.

Его топор завис в воздухе. Валдус повернулся к ней, пристально глядя в глаза.

Она рассказала все до конца:

— Но твоя сила вдохновила и меня. Советник ты или нет, преступник или нет, но я наблюдала за тобой на том суде. Стояла во весь рост. Отказывалась подчиниться или сдаться — даже перед лицом надвигающейся смерти, — и я решила, что хочу быть похожей на тебя.

Валдус замер, его грудь словно увеличилась в объеме.

Она снова улыбнулась.

— Я сбежала в следующем же обороте.

— Правда? — Его топор упал на бок.

— Да. На самом деле именно ваш приговор позволил мне сбежать. Как уже говорила, нас обычно держали в комплексе, и, как и это место, он был неприступен. Но на время суда и вынесения приговора Холлисворт выпустил нас. И во время финальной ротации вашего суда царил хаос. Протесты Сопротивления, репрессии солдат Совета. Повсюду толпы. Вдохновленная тобой, я воспользовалась своим шансом. Улизнула — и больше не оглядывалась. — Она тяжело сглотнула. — Мне жаль только, что мой шанс на свободу стоил тебе свободы.

Его свободная рука обхватила ее подбородок и повернула к себе, заставляя встретиться с его взглядом.

— Я рад, что из этого вышло что-то хорошее. Так легче это переносить. — Он сделал паузу, его взгляд потемнел. — Будет справедливо, если я вдохновил тебя тогда, а ты вдохновишь меня сейчас. Снова и снова напоминаешь мне, что значит не только выжить, но и быть по-настоящему живым.

Была ли она когда-нибудь так счастлива? Чувствовала ли себя так близко к свободе?

Какое бы напряжение ни начало закипать за пределами пещеры водопада, казалось это происходило вечность назад.

С этим человеком рядом и рудой у ее ног Ева, наконец-то, достигла того, чего так долго хотела. Воодушевившись, она произнесла вслух свои мысли.

И удивилась, когда его взгляд прояснился.

— Вы рисковали всем ради своей свободы. Полагаю… полагаю, нет ничего, ради чего вы бы отказались от нее.

Ничего. Я… — пролепетала она, едва заметно вздрогнув. — О чем именно ты спрашиваешь? Я…

— Ева, — резко прозвучал голос Валдуса, его тело застыло, — нам нужно идти. Сейчас же!

Глава 29

Валдус издал рев. Острие его оружия вонзилось в грудь атакующего сабантера слева, остановив того на полпути.

Это был хороший удар. Достаточно сильный, чтобы остановить хищника у входа в пещеру. Но, к сожалению, не настолько, чтобы убить его совсем. Или убедить отступить вглубь пещеры.

Раненое существо откинуло назад массивную голову и пронзительно закричало, отскакивая от стен пещеры.

Валдус прыгнул вперед и подтолкнул Еву за собой, проклиная при этом Гриффина.

Не зря он сказал своим людям, что эта зона запрещена.

— Что это? — На удивление, Ева была скорее шокирована, чем напугана.

— Сабантер. — Западная часть лагеря была полна неплохих укрытий, но так считали не только люди. Поэтому даже Холлисворт не стал минировать эту территорию.

— Он… огромный, — прошептала она.

Это существо выскользнуло из небольшой извилистой трещины в задней части пещеры, слившись с темной скалой, и ждало своего часа.

Если бы он не оглянулся, когда…

Его пронзил образ Евы, изрезанной когтями и окровавленной, ее прекрасные изумрудные глаза, тусклые и пустые.

— Сиди тихо. — Его голос прозвучал резче, чем следовало, когда он достал из кобуры вторую кирку. Короткая и не такая острая, она не была столь же эффективным оружием, как та, что он бросил первой, но и уже не раз выручала его в трудных ситуациях.