Инопланетный мясной рынок (ЛП). Страница 32

Женщина застонала от удовольствия. Ее голос звучал влажно и приглушенно, и когда Чейл поднял взгляд на ее тело, он увидел, что ее рот был прикован к рту Драмьена. Парень пробовал на вкус ее верхние губы, в то время как Чейл наслаждался нижними.

Он усмехнулся в ее киску.

Как только он насытился нектаром — по крайней мере, на какое-то время, — Чейл провел языком по щели и щелкнул по клитору женщины, отчего ее таз дико выгнулся.

Затем он обхватил губами возбужденный бугорок и сильно пососал его, вызывая еще больший прилив крови. Одновременно его язык щелкнул и потрогал ее у себя во рту.

В последний раз, когда ее клитор стимулировали подобным образом, Бе’тани была привязана к столу медицинского осмотра в лазарете. На этот раз, однако, никаких ограничений не было, и Чейлу было позволено стать свидетелем полного эффекта этой стимуляции.

Спина человека напряглась. Ее таз раскачивался и толкался, прижимая влажную киску к его истекающему слюной рту. Дрожащие бедра попеременно то широко раздвигались, то крепко сжимались вокруг его висков.

Когда Чейл поднял взгляд, то увидел, что ее безобидные маленькие невтягивающиеся коготки впились в плечи Драмьен. Но она не отбивалась от молодого ракши. Скорее, она притягивала его ближе, громко постанывая ему в рот, когда он целовал ее.

Она была голодна. Ненасытна.

Сколько партнеров обычно требуется человеческой самке? Трое? Четверо? Пять?

Каким бы странным это ни казалось, Чейлу понравилась идея разделить ее со всеми товарищами по команде, чтобы они впятером поглощали ее, как редкий деликатес, по очереди смакуя ее задыхающийся рот, ее напряженные соски, ее разгоряченную киску и клитор.

Чейл перестал сосать и снова начал лизать ее, проводя плоским краем шершавого языка по ее клитору долгими, глубокими, влажными движениями.

Мышцы Бе’тани напряглись. Она приближалась к очередному оргазму, подобному тому, свидетелем которого Чейл был раньше.

Драмьен, должно быть, тоже почувствовал это, потому что резко прервал их поцелуй и посмотрел вниз, на ее хныкающее, стонущее лицо. Малой хотел понаблюдать, как выражение изысканной агонии промелькнет на ее лице, когда это произойдет.

И случилось так, что это произошло.

Все, что потребовалось, — это еще два облизывания.

Она взвыла, и голос эхом разнесся по грузовому отсеку. Деревянное напряжение в ее маленьком теле сменилось сотрясающими спазмами, а затем — волнами расслабления, когда ее мышцы обмякли, и она, казалось, растворилась по полу, бескостная, задыхающаяся и мокрая.

Чейл лизнул ее в последний раз для пущей убедительности, затем взобрался по ее телу, нависая над ней, как победоносный боец.

Маленький человечек уставилась на него снизу вверх, щеки ее раскраснелись, зрачки расширились, рот приоткрылся и стал влажным.

Чейл радостно зарычал при виде этого зрелища.

— И как, скажи на милость, ты называешь это?

Бе’тани сглотнула и перевела дыхание.

— Кончать, — прошептала она. — Ты… ты заставил меня… кончить…

Кончить? Это был очень простой термин, одно из первых слов, которые человек ввел в устройство перевода. Стандартное значение было — закончить что-либо. Но очевидно, что в человеческой речи это слово имело и альтернативное значение.

— Мне нравится, как ты кончаешь, маленький человечек, — промурлыкал Чейл.

— Мне тоже, — добавил Драмьен.

— Что?… Что тебе нравится… в этом? — спросила Бе’тани, снова краснея.

— Все, — продолжил Чейл. — Громкие звуки, которые ты издаешь. То, как разогревается твоя плоть и подергиваются мышцы. Сочный аромат, который исходит от твоей влажной маленькой киски.

Румянец человека снова стал еще гуще, и Чейл усмехнулся.

— Мы заставим тебя кончать много-много раз, маленький человечек, — сказал он, — чтобы мы могли засвидетельствовать красоту твоего окончания…

Он уже начал придумывать новые способы заставить это маленькое существо кончить. Доктор Залерос и раньше проделывал это пальцами. И теперь Чейл сделал это своими губами и языком.

Какие еще методы он мог бы использовать?

Его тело дало ответ бессознательно, не то, чтобы он думал об этом.

Таз Чейла располагался между раздвинутыми бедрами человеческой женщины, а его твердая как камень эрекция была прижата к ее горячему влажному центру. Только тонкий слой гладких шелковых брюк отделял его кожу от ее.

Автоматически его таз начал раскачиваться, как он сделал бы в присутствии брачного шарика самки ракши. В процессе его твердый ствол скользил по клитору человеческой женщины.

Так ли спариваются люди? Мужчина трется своим возбужденным пенисом о клитор женщины, пока они оба не достигают оргазма одновременно?

Чейл не знал. Но это определенно звучало весело.

И по тому, как женщина поднимала бедра навстречу его ритмичным толчкам, Чейл мог сказать, что она не возражала против этой взаимной стимуляции.

Ее маленькая ручка скользнула вниз между ее собственных ног к тому месту, где их тела были прижаты друг к другу. Ее пальцы растопырились, касаясь кончика твердого пениса Чейла сквозь шелк его брюк.

Она непослушно изогнула бровь и спросила:

— Что это?

Другая ее рука потянулась к Драмьену. Молодой ракша стоял на коленях у нее за спиной, наблюдая за ласками Чейла. Его пенис тоже был полностью возбужден и подпирал брюки спереди. Человеческая самка потянулась назад и схватила член парня, поглаживая рукой вверх и вниз по его толстому, обтянутому шелком стволу.

— Это, — прошептала она. — Что это?

Сидящий над ней Чейл ухмыльнулся.

— Это наши члены.

— Члены, — повторила человеческая женщина на языке ракша. Она исковеркала произношение, но Чейлу было плевать. Ему нравилось, как объемно это слово звучало из её уст. Если уж на то пошло, он бы не отказался засунуть в этот милый ротик кое-что объемное.

Она попробовала произнести это слово еще несколько раз, одновременно поглаживая Чейла и Драмьена.

— Тебе нравятся наши члены, человечек? — спросил Чейл.

Она кивнула.

— Да. Мне нравится. Я хочу…

— Что ты хочешь, чтобы мы с ними сделали?

Ее глаза расширились, и она облизнула губы.

— Я хочу вас… хочу, чтобы вы… вставили их… в мою…

Однако, прежде чем она успела закончить предложение, еще один странный приступ сотряс ее тело. Это было не то же самое, что раньше, не так, как когда она кончала. Что бы ни происходило с ней сейчас, это было по-другому, и это было страшно.

Ее кожа побледнела, глаза закатились, а голова откинулась на подушку.

— Бе’тани! — крикнул Чейл. — Бе’тани, малышка, ты в порядке?

Он коснулся ее лица, слегка толкнув в попытке привести в чувство, но она не ответила. Ее кожа была холодной и липкой. Оба сердца Чейла яростно забились в груди, и от страха у него защекотало между лопаток.

— Чейл, что с ней не так? — крикнул Драмьен.

— Я не знаю, парень. Ты останешься здесь и присмотришь за ней. Я найду Залероса.

В мгновение ока Чейл был на ногах и направился к выходу из грузового отсека, мчась быстрее, чем когда-либо в своей жизни.

ГЛАВА 23: Залерос

— Она будет жить, доктор?

— Да, — ответил Залерос Чейлу. — По крайней мере, пока.

Яркий верхний свет лазарета падал на обнаженную человеческую женщину. Она снова лежала на спине на металлическом смотровом столе, но на этот раз никаких ограничений не потребовалось. Ее тело было совершенно обмякшим и не реагировало.

Как и прежде, весь экипаж «Процветания» снова был втиснут в тесную комнату, наполнив замкнутое пространство таким количеством тепла тел и мужского запаха ракши, что Залеросу стало неприятно. Лазарет был его убежищем, как корабельного врача, и ему не нравилось, когда какие-то ненужные тела вторгались в его личное пространство. Однако, учитывая обстоятельства, он знал, что бесполезно пытаться заставить остальных уйти.