Оборотень по объявлению. Подарок. Страница 4

– Мне кажется, ему прижгли чувство юмора, – смотрю на пустое текстовое окно для объявления.

Не представляю, что написать. Более того – не хочу.

Мне что-то так страшно становится оказаться с ним наедине, что мурашки по коже бегут. На фотке у него совсем не приветливый вид.

У него взгляд матерого волка-одиночки.

– Но раз он верит в эту совместимость, может, придет приветливым милахой. Цветы подарит, на свиданку свозит, на своей известной яхте прокатит.

– На фиг надо! Мне просто нужно достучаться до него, что его сестра была неправа. Пусть возместит убытки за разгром магазинов. Я до сих пор забыть не могу растоптанные цветы, расколотые вазы. Мне кажется, она наврала ему с три короба. Иначе он бы так не поступил.

– А с чего ты взяла, что он адекватный? – неожиданно вклинивается Эд.

И мы с Улькой переглядываемся.

Действительно, с чего?

– Он в страхе весь город держит. Неадекватного бы не уважали.

– Уважают или боятся? Разные вещи. – Эд почему-то хмурый. – Лер, давай я с тобой на эту встречу пойду.

– Зачем?

– Подстрахую, если что.

Улька смеется и тычет в брата пальцем:

– Ты видел его охранников?

– Я в качалку уже три года хожу. Смотри! – Эд встает в полный рост, стягивает с себя толстовку.

Под ней футболка и прекрасно развитое тело.

Ого! Похоже, я пропустила тот момент, когда он из мальчика превратился в мужчину.

– Бицуха! – Эд напрягает руку и показывает настоящую «банку».

– О-о-о, впечатляет, – не могу не отметить я.

– Так что я смогу тебя защитить. Идем вместе.

Улька удивленно смотрит на брата, потом на меня.

– Эд, только не говори, что ты на Лерку запал? – Она толкает его в бок.

– Что это «запал»? Мы же друзья, а друзья должны друг другу помогать. – Эд скованно улыбается.

Я вижу, как он нервно сглатывает.

Да ладно? Я ему что, правда нравлюсь?

Тогда точно нельзя с собой брать. Еще натворит дел, потом не разгребем.

– Не буду сегодня ничего писать. Вечером изучу другие объявления. Анкету Руданского почитаю. Может, там найду, чем его зацепить.

Эдик перекрывает выход из его комнаты.

– А зачем тебе его чем-то цеплять? Просто назначаешь встречу, и все. Говоришь этому Руданскому, что сестра у него дура, и требуешь вернуть все.

– Э не, дружочек, – протягивает Улька. – Мы так из края вылетим быстрее ветра. Тут другой подход нужен. Лерка у нас красотка. Пустит в ход свое обаяние, а там он и сговорчивее станет.

Я вижу, что Эд хочет опротестовать, и быстренько увожу Ульку:

– Пойдем мороженое купим и подумаем пока.

– Но… – Эд протягивает руку в мою сторону.

Я хочу сбежать еще быстрее.

И как я раньше не замечала? Мне же не показалось? Он реально на меня запал?

Улька уводит меня на улицу, словно читает мои мысли. Оборачивается, когда мы уже за углом.

– Ты только понежнее с ним. Ладно? Знаю, что он младше и все дела, но первая любовь – это такое дело.

– И давно? – спрашиваю я удивленно. – Ты все знала и молчала?

– А что мне брата выдавать? Вздыхает тихонечко у себя в комнате – и пусть вздыхает.

– Так вот почему он меня постоянно подвозил на своем моцике после смен. Говорил, что как сестру бережет. Что привык тебя подвозить, вот и меня тоже.

Улька скептически улыбается в ответ.

Ох, ясно. Я была слепа. Прозрела.

Мы выходим на набережную к морю. Оттуда дует освежающий ветер, приносит на губы соленые частички воды.

Люблю такие прогулки, только не в сезон. Сейчас же нас все толкают кругами, задевают мокрыми полотенцами, громко орут друг другу.

– Так что с объявлением?

– Я не готова. Не сегодня.

– Лерка, ты что, трусишь?

Мне правда страшно.

– А что, если он назначит свидание прямо сегодня? Я еще не готова.

– Ну так вперед. Давай. Иди чисти перышки. Выгляди просто убийственно, чтобы не смог отказать и выслушал каждое твое слово. Чтобы с руки твоей ел. Я знаю, ты можешь. В универе все парни по тебе сохли, а ты встречалась с тем идиотом Вадиком.

Я пожимаю плечами. Не хочу вспоминать об этих трех годах с ним.

Улька провожает меня до подъема в гору. Мне предстоит идти вверх еще минут двадцать, прежде чем я дойду до своего жилого комплекса. Я там купила квартиру-студию на двадцать первом этаже. Вид просто шикарный.

Комната хоть и небольшая, но зато с террасой, где помещается шезлонг, маленький столик и счастливая я.

Именно на шезлонге я и размещаюсь, когда принимаю душ и заканчиваю с макияжем. Беру телефон в руки и снова думаю, писать или нет.

Если сделаю это сейчас, то буду при полном параде. А если потом, то он может застать меня в неудобный момент.

Эх, была не была. Чем дольше тяну, тем страшнее.

Вопрос все равно нужно решать.

В тексте объявления я не изобретаю велосипед – пишу прямо: «Хочу встретиться с Егором Руданским».

Чтобы, не дай бог, никто левый не вклинился.

А сама иду выбирать платье для ужина. Солнце стремительно садится, как бывает только на побережье. Казалось, вот только лучи бьют тебе в лицо, и раз – яркий диск ныряет за гору, и резко смеркается.

Я примеряю темно-синее платье в облипку, достаточно строгое сверху, но короткое внизу, и тут слышу шум с террасы.

Глава 6

На ограждение часто садятся чайки, поэтому я спешу прогнать их. Не потому, что не люблю птиц, а потому, что гадят они как птеродактили, не меньше.

Я открываю дверь, впускаю свежий вечерний воздух, а потом замираю на месте.

И следом ору.

Все потому, что на террасе стоит огромный мужик и улыбается так, словно в лотерею выиграл.

Я вбегаю обратно, захлопываю дверь и смотрю на него через стекло.

Неадекват. Накурился, что ли? Солевой наркоман, наверное, раз по балконам лазает.

Я отхожу на несколько шагов вглубь студии. Кошусь на него, но взглядом быстро прощупываю, что можно схватить рядом.

Нож! Отлично. Подойдет.

Беру самый большой, сжимаю в руке. Легче не становится.

Я совсем не боец.

Мужчина подходит к двери, и через стекло свет падает на его лицо. Рожа типичного мордоворота – нависшие дуги бровей, глубоко посаженные глаза. Откуда только смешливые морщинки вокруг глаз у такого мрачняка – непонятно.

Он стучит в стекло костяшками пальцев.

С его телосложением вынести эту преграду недолго, поэтому я отступаю к входной двери.

Надо уходить, вызывать полицию. Погром в квартире не так страшен, как увечья.

Я не спускаю с него глаз, пячусь, надеваю босоножки, не застегивая ремешок.

Свободной рукой нащупываю за спиной ручку двери, потом ключи. Поворачиваю нужный в замочной скважине, нажимаю на ручку и тяну дверь на себя.

И тут меня обхватывают сзади, закрывают рот рукой и выбивают нож из ладони.

Стук холодного оружия о плитку звоном отдается в ушах. Страх мгновенно кипятком проносится по всему телу с пяток до головы. И я начинаю брыкаться что есть мочи.

Я барахтаюсь и чувствую тщетность усилий. Наши комплекции слишком разные.

Я среднего роста, хрупкая, а держащий меня просто громила. Я даже ногами до пола не достаю. Никуда треснуть не получается.

Паника захлестывает с головой.

Кто это? Что это? Почему?

Я понимаю, что это спланированный захват. Но что со мной сделают?

Это Руданский решил преподать мне урок, раз я не сидела мышкой?

– Тихо-тихо. Глава нам головы открутит, если ты поцарапаешься, – слышу голос сзади.

Что? Глава? Поцарапаюсь?

Я начинаю вырываться еще сильнее.

Меня хотят похитить!

Одно хорошо: раз боятся, что поцарапаюсь, значит, пока нужна живой.

– Б***ь! – слышу ругань на ухо, когда попадаю в чувствительное место на голени.

Но никто меня не отпускает.

– Простите за мой французский, – почему-то тут же извиняются мне в ухо.

И это меня ставит в ступор еще сильнее. Похитители извиняются. Надо же!

Меня стремительно тащат на общую лестницу, и я лишь слышу, как дверь моей квартиры хлопает. А потом перед глазами летят лестничные пролеты с такой скоростью, словно я смотрю на перемотке.