Корпорация попаданцев (СИ). Страница 40

— И вам отдали тело? Вот так просто?

— У Рудика родни не было, слушай, — пояснил один тучный вор с кавказским носом, — Ближе нас у Рудика никого не было, слушай. Он свое пожизненное как бы отбыл в связи с окончанием жизни, слушай. Зачем его дальше в тюрьме держать? Отбывших наказание там не держат.

— Понятно. Где сейчас находится тело?

— Здесь рядом колхозный рынок. Рудик в холодильнике. Пять минут езды.

— Ну давайте посмотрим на вашего Рудика.

Показывать Рудика воры поехали всей кодлой. В ресторане ни один не остался. Похоже, крепко они опасаются этого Рудика, раз вся стая подорвалась. Они грузились в свои Гелендвагены, а мы с Катей решили ехать на своем отечественном импортозамещенном авто. Впрочем, действительно оказалось, что езды пять минут.

На рынке старый вор подал знак мяснику, который провел нас к холодильнику, где на крюках висели свиные полутуши, а в углу на железном разделочном столе лежало тело, прикрытое простыней.

— Вот он, наш Рудик, — сообщил старый вор, сдернув простынку.

На столе лежало тело немолодого и, не сказать, что очень крепкого телесно, человека. Но обилие поблекших татуировок говорило красноречиво, что человек этот при жизни проделал серьёзную карьеру в воровском сообществе. Так сказать, весь его послужной список расписан на теле, как в трудовой книжке заслуженного пенсионера, прошедшего нелёгкий путь от разнорабочего до начальника цеха.

У Рудика расписано все от щиколоток до ушей. И каждый партак имеет такой же однозначный смысл, как ссылка на трудовое законодательство с указанием поощрений, повышений и присвоений очередного разряда.

Под сердцем имелся старый косой шрам, как будто в самом деле его когда-то пырнули ножом. Еще два шрама, видимо от выстрелов, нашел на виске и за ухом. Третий вероятно прикрыт волосами, я не стал нащупывать. Вряд ли старый вор соврал.

Затем осмотрел уши. Уши вполне обычные человеческие. Следов пластических операций на ушах не обнаружил. Да, собственно, кто б ему делал пластические операции в тюряге? Для очистки совести разжал ему челюсти и осмотрел зубы. Вампирскими клыками Рудик-Ростовский не располагал. Зубы человеческие, хотя и подгнившие с частичной заменой на золотые.

— Он не вампир. Можно, конечно, позвать Виктора, но думаю, Виктор подтвердит. Точно не вампир.

— Кто такой Виктор, слушай? — спросил кавказский вор.

— Виктор разбирается в вампирах, — ответил я, — Но он сейчас дежурит на смене. У нас нет времени ждать, когда он освободится. Поэтому рассказывайте с самого начала. Я пока так и не понял, зачем нужен осиновый кол и три ночи бдения в церкви. Даже если в тюремной библиотеке вам выдавали гоголевского Вия для вечернего чтения, у Гоголя в сюжете осиновый кол отсутствовал.

Глава 20

Чтобы не выслушивать рассказ про Рудика Ростовского в холодильнике, стуча зубами от холода, вернулись в ресторан. Воры для согрева тяпнули по пятьдесят, заодно помянув самого Рудика, хотя и не очень добрым словом. Мы с Катей попросили по чашке горячего чаю.

— Однажды Рудик нас сильно подставил, — начал старый авторитет, — Не пришел на стрелку, когда на него очень рассчитывали. Дело сорвалось. Двое ребят погорело. В общем серьезный косяк. Мы ждали, что Рудик придет и объяснится, а Рудик не пришел. Тогда мы сами пошли к Рудику.

— И наверно дома его не застали, — предположил я.

— В том и дело. Рудик открыл как ни в чем не бывало. Мы ему предъяву кидаем, а он зенками лупает, как будто впервые в жизни нас видит.

— Вот даже так.

— Потом правда, он все-таки объяснился. Сказал, ночью у него сердце прихватило. Чуть не скопытился. И вообще плохо соображает. Туман в голове.

— А я еще тогда сказал, что ему память отшибло, слышь, — встрял носатый авторитет, — Только Рудик, слышь, никак не признавался. Делал вид, будто все нормально, слышь.

— Так и было, — подтвердил старый вор, — Он вообще странный стал. Мы к его женщине пришли спросить, мол что с Рудиком. Она же тогда с ним была.

— Так, и что сказала женщина?

— Женщина сказала, Рудику ночью в самом деле плохо стало. А утром его как подменили. Он ее не узнал вообще. Выставил за дверь с вещами. А ведь он с ней десять лет прожил… после этого Рудик стал делать странные вещи. Даже пытался завязать с воровским прошлым.

— И видимо, не завязал.

— Взялся за старое. Только методы у него изменились. Раньше Рудик на вокзале углы катал. Виртуозно работал. А тут на грабежи перешел. Одним словом, подменили нашего Рудика. Мы думаем, сам Рудик в самом деле богу душу отдал, а вместо него черт подселился.

— Или бес, слушай, — предположил носатый.

— Да какая разница, — отмахнулся вор и продолжил, — А потом Рудик получил срок. Вместе с Жориком в Крестах сидел. У них там рамсы случились. В общем вышли они на чистый базар… Жора, расскажи ты.

— Чего там рассказывать, слышь? — носатый всплеснул руками, — Рудик нехорошо себя повел, слышь. А потом он шел-шел и наткнулся неудачно на заточку. Неудачно вышло, слышь.

— Это вы про тот случай, когда ему в сердце нож всадили? — уточнил я.

— Там, слышь, свидетелей не было. Когда нашли Рудика в подсобке, из груди заточка торчала, — носатый Жора сделал честные глаза и продолжил, — Врач констатировал смерть, слышь. Там такой врач был, он только смерть и мог констатировать. Больше ничего не констатировал, слышь.

— Жора, давай дальше, — поторопил старый вор.

— Так я дальше… — возмутился Жора, — В первую ночь ко мне призрак во сне приходил. И душил меня. Насилу проснулся, слышь. Больше я спать не лег, до утра чифирил. Потом на вторую ночь лег спать, опять призрак. Душит и душит. Повезло, сосед увидел, что со мной не так, трес меня, пока я не проснулся.

— Призрак душил? — переспросил я.

— Может, он не совсем призрак, — Жора пожал плечами, — Но сосед его не видел. Я, когда проснулся, тоже не видел. А у меня на шее следы от его пальцев. Вот здесь и здесь. Я думал, как теперь дальше, слышь? Совсем не спать?

— И что дальше было? — спросил я.

— А дальше… дальше к концу той ночи Рудик очухался. Встал со стола в тюремном морге и в вдверь постучался, чтоб его обратно в камеру пустили.

— Так. И что сделали?

— Что сделали, слышь? В камеру пустили. Не на улицу же его выгонять. Зато после этого призрак меня больше не душил.

— А Рудик вас помнил?

— Нет. Сначала ничего не помнил, слышь. А потом как будто память к нему стала понемногу возвращаться. Недобро на меня Рудик стал смотреть. Только у меня срок вышел. Выпустили, слышь, досрочно за хорошее поведение.

— Прелюбопытная история, — оценил я.

— Еще не вся история, — напомнил старый вор, — Потом еще и я один раз с Рудиком повстречался. Похоже, к тому моменту память ему поностью вернулась. Пришёл он со мной разборки устраивать. Мне повезло. У меня волына была при себе. Я ему тройку пиковую в башку всадил. На старом кладбище прикопали у заборчика.

— Сколько на этот раз времени прошло, прежде, чем он поднялся? — спросил я.

— На третью ночь вылез, — ответил вор, — Все дырки в башке к тому времени у него заросли.

— И пока он там мертвый лежал, к вам тоже призрак приходил?

— Приходил, — признался вор, — И тоже душил… И тоже отстал, когда Рудик из могилы вылез.

— Теперь начинаю понимать, почему осиновый кол и почему три ночи. За это время он даже мозги себе отрегенерировал, — подытожил я, — А просто отпилить ему голову вы не решаетесь из-за того призрака. Если Рудик не встанет, призрак не отстанет.

— Верно понимаешь.

— Мы выйдем ненадолго, посоветуемся с Катей.

— Никуда вы не выйдете, слышь, — пригрозил Жора, — Здесь советуйтесь. Сбежать решили, слышь. Не выйдет.

— Жора, остынь, — осадил его старый вор, — Я серьезным людям слово давал. Пусть идут советуются.

Мы беспрепятственно вышли из ресторана и сели в машину.

— Макс, если честно у меня только одно желание, уехать отсюда и больше не возвращаться. Пусть это ворье само разбирается со своим Рудиком… что? Ты так не думаешь?