В огне (СИ). Страница 22

И, конечно же, на складах обнаружились существенные недостачи почти что по всей номенклатуре. А, когда это было иначе? Вопрос только в масштабах. Римский-Корсаков был уверен, что воровство в его армии достаточно умеренное. А вот ревизионная служба считала несколько иначе.

— Господин командующий, — почти на идеальном русском языке к Римскому-Корсакову обратился заместитель командира персидского отряда при русской императорской армии. — Дозвольте участвовать в рейде! Мои войска без приказа вашего, лишь стоят в пяти верстах.

— Нет! — принципиально и жёстко отвечал командующий.

— Но, при обороне мои конные отряды будут бесполезны. Вы используете казаков, но не нас, — проявляя нервозность, уже в третий раз начинал спорить с командующим персидский командир Зиад Мухаммед Оглы.

Русский генерал-лейтенант предполагал, что персы будут просто стоять вдали. А при приближении они станут даже мешать работе русской кавалерии и русской артиллерии с пехотой. Вместе с тем, у генерал-лейтенанта было какое-то нерациональное, будто детское, желание подгадить полковнику Кирсанову, который командовал отрядом стрелков. Если бы Кирсанов ранее сам не подошёл к Римскому-Корсакову и не просил его о содействии, чтобы персы также участвовали в готовящемся рейде по тылам противника, то, весьма вероятно, командующий отпустил бы Зиада. А так — нет.

Зиад Мухаммед Оглы вышел из шатра командующего, выругался на персидском языке, после попросил за это прощения у Аллаха, направился к стрелкам. Зиад был одним из тех, кто уже бок о бок воевал с русскими стрелками в северной Италии. Он помнил, сколь эффективной была тактика, придуманная нынешним канцлером графом Сперанским, как во всех тех боях имели возможность проявить себя славные персидские воины. Образованный и воспитанный во-многом в европейской манере Зиад, знавший пять языков, успевший даже поучиться в Московском университете на специальном отделении, открытом исключительно для иностранцев; он прекрасно понимал, что происходит.

— Зиад, ты всё хочешь сделать правильно, по правилам, по закону. Но в России не всегда это получается. Да, я думаю у вас в стране также, — успокаивал своего приятеля Данила Васильевич Кирсанов, полковник и командующий отдельным стрелковым полком.

Это подразделение официально пока ещё не входило в состав русской императорской армии. Хотя уже было понятно, что скоро Казачий Пластунский отряд будет называться Кавказским полком. Действовал Кирсанов исключительно благодаря бумагам, которые ему были выданы за подписью военного министра Аракчеева и самого канцлера Российской империи Сперанского.

Так что, Римский-Корсаков не имел власти над этим подразделением. Мало того, Кирсанову было приказано отслеживать все действия и приказы Римского-Корсакова. Прошедший школу стрелков, Данила Васильевич прекрасно понимал, что это может означать. Сперанскому нужны были факты каких-либо нарушений, чтобы снять Римского-Корсакова с командования. Даже канцлер Российской империи должен руководствоваться в кадровой политике доказательствами и целесообразностью. Если раньше определённо было не понять, почему именно нынешний командующий Закавказской Армией не подходит для своей должности, то теперь Кирсанов прекрасно понимал Михаила Михайловича Сперанского. Поэтому с особым тщанием выискивал различного рода нарушения, ошибочные приказы, повлекшие за собой какие-либо негативные последствия. Даже тайно отслеживалась цепочка казнокрадства.

— Что ты предлагаешь, Данила Васильевич? — спросил перс, а на самом деле, скорее, азербайджанец.

— Командующий знать не знает, сколько ты привёл бойцов. Он вообще думает, что у тебя не больше тысячи. Он не знает даже, что ты за горой и в лесу расположил свои отряды. Так пускай пять сотен пойдут со мной. Для того рейда, что мы задумали, большего количества и не нужно, — усмехнулся Данила Кирсанов.

— Вот только я сам хотел идти, — сказал Зиад, понимая, что ему места в рейде все равно не будет.

Данила лишь развёл руками. Он был уже бессилен что-то придумать. Были шальные мысли кого-нибудь взять и загримировать под Зиада, чтобы тот отыгрывал роль командующего персидским отрядом. И подобному в стрелковой школе также учили. Вот только Данила Васильевич посчитал, что это будет слишком, а неподготовленного воина можно будет быстро узнать и обман раскроется. Это уже явное преступление.

Вместе с тем, уже через два часа турки открыли артиллерийский огонь, а их пешие стремительно начали выдвигаться на передовую линию. Отряд Кирсанова в составе семи сотен стрелков, двух сотен конных артиллеристов, четырёх десятков ракетчиков, а также пяти сотен персидской конницы, выдвинулся далеко на левый фланг русской линии обороны.

Кирсанов в бинокль осмотрел место предполагаемого прорыва и усмехнулся. Насколько же турки беспечно выстроили свои резервы в два километра от линии соприкосновения. Там стояла просто толпа, не меньше, чем в пять тысяч турецких штыков. Можно было подумать, что именно на этом фланге турки готовят основной прорыв. Однако, это было не так. Напротив, именно левый фланг русских оборонительных линий и был выбран из-за того, что здесь османских войск было меньше, чем на правом фланге и по центру.

Турецкая армия, противостоящая сейчас Закавказской русской императорской армии состояла из семидесяти пяти тысяч солдат и офицеров. Этот факт в какой-то момент даже заставил Римского-Корсакова думать о предстоящем отступлении. Тифлис, Гори, Батуми, иные города, которые объявлены «русской тыловой провинцией» уже укреплялись и готовились к осаде.

Кирсанов знал об этом но даже нисколько не возмущался работам по укреплению приграничных грузинских, по факту уже русских, городов. Нет, желание командующего отступать, конечно же, вызывало раздражение у полковника стрелкового полка, но Данила Васильевич и сам считал, да его и учили так: даже, если уверен в своих силах, всё равно не лишним будет подумать и о второй линии обороны.

Русская же армия состояла из тридцати пяти тысяч солдат и офицеров и, по сути, была по новому штатному расписанию, скорее, корпусом, чем армией. Если придать к этим силам и иррегулярные войска, те же народо-племенные отряды из горцев, армян, грузин, персов, то на проверку выходило, что русской армии помогает более двенадцати тысяч иррегулярных войск.

Скорее всего, Александр Михайлович Римский-Корсаков просто не понимал, как можно использовать эту силу. Разношерстные отряды по приказу командующего отодвигались на второй план, чтобы, якобы не мешали действовать русским войскам. Может, это было бы правильной тактикой, так как при обороне конница играла куда меньшую роль, чем при наступлении. Но что-то подсказывало Кирсанову, что, когда начнётся генеральное наступление Римский-Корсаков также не будет знать, как поступить с иррегулярными войсками. Полковник Данила Васильевич Кирсанов осмелился дать совет генерал-лейтенанту, что можно отряды армян, грузин и других использовать в рейдах по тылам противника. Но тем только еще больше озлобил Римского-Корсокова. Обращение же к заместителю командующего, графу Ивану Васильевичу Гудовичу не возымели должного эффекта. Как будто Гудович подставлял своего командующего, ждал, когда займет его место.

— Господин полковник, мы готовы, — доложил майор артиллерийского ракетного батальона.

— Пушки и ракеты направлены к врагам? Расстояние учтено? — уточнил полковник.

— Так точно, — залихватски ответил ротмистр, разглаживая свои усы.

Майор был не просто фанатом своего дела, можно было бы даже сказать, что маньяком от артиллерии. Но это не исключало то, что ротмистр ещё был очень темпераментным человеком. Возможно, его темперамент и повлиял на то, что он все ещё был ротмистром. Ранее ротмистр Танадзе не смог ужиться в русской императорской армии и был даже разжалован в рядовые за дуэль со своим непосредственным командиром. И таких «реабилитированных» было в стрелковом полку немало. Существовала даже специальная рекрутская служба, которая отслеживала солдат и офицеров, которые, с одной стороны, проявляли профессионализм, отвагу и другие качества, присущие настоящим офицерам и солдатам, с другой же стороны, имелись различного рода проступки, часто это о дуэли.