Дикая (СИ). Страница 12

Затормозив, Кирилл дернул подножку и, не слезая с мотоцикла, молча уставился на мою семью.

Торопливо спрыгнув на землю, я сняла шлем и благодарно протянула ему. Он забрал его, даже не повернувшись ко мне.

Кусая губы, я смотрела как побледневшая мать приближается ко мне, оглядывая меня с ног до головы. Видок, конечно, был у меня так себе. Когда она подошла совсем близко, я увидела в ее карих глазах презрение и ярость.

— Мам, я…

Я даже не успела договорить и объясниться, как мою правую щеку обожгла сильная пощечина.

— Шлюха! Всю ночь пропадала не пойми где, пока мы тут места себе не находили! — заорала она. Ее злобный крик разнесся эхом над кронами сосен.

Щека горела, а я дрожала от нанесенной обиды, спрятавшись за спутанными волосами. Смотрела на нее исподлобья, не находя нужных слов.

Дальше начался какой-то хаос. Сенька заплакал еще громче, отец застыл изваянием, брезгливо глядя на меня, а старшие братья, щелкнули затворами, направив оба ружья на Кирилла. Я в ужасе застыла.

— Слезай, засранец! — гаркнул Демьян, размахивая стволом.

Сжав челюсти и глядя на направленные оружия из-под упавшей на глаза черной челки, он медленно слез с мотоцикла.

— Что вы делаете? — в шоке спросила я. — Уберите ружья!

— Замолчи, шалава! — сплюнул под ноги старший. — С тобой позже разберемся.

Я все еще не могла поверить в происходящее. Этого просто не могло быть!

— Что, сука, готов понести наказание? — заведенный Демьян подошел к Кириллу вплотную.

— Ружье убери, — хладнокровно ответил Кирилл, не отрывая почерневшего взгляда от моего брата.

— Ты тут слова не имеешь, щенок, — скривившись, Архип приблизился и уперся металлическим стволом прямо в его грудь.

У меня чуть не остановилось сердце, я боялась сделать хоть одно неправильное движение, чтобы не сделать еще хуже. Они же убьют его! Просто пристрелят!

Пока Кирилл как загипнотизированный разглядывал ствол у своей груди, Демьян размахнулся и ударил прикладом прямо ему в челюсть. Охнув, тот отшатнулся, а мои свихнувшиеся братья набросились на него, как дикие звери. Принялись бить ружьями, пинать ногами, когда он упал на колени.

Пронзительно закричав, я бросилась в самую гущу, отталкивая их от него.

— Что вы делаете?! Не надо! — Меня отшвырнули в сторону, как собачонку, но я, поднявшись с земли, яростно зарычала и снова подскочила к ним, размахивая шлемом, который Кирилл уронил в нечестной схватке.

— Он не трогал меня! Он спас! Спас от медведя! — закричала я не своим голосом. — Если бы не он, я бы погибла!

Все зависли, глядя на меня растерянно. Всхлипывая, я осмелилась взглянуть на окровавленное лицо Кирилла, стоявшего на коленях. Еле слышно прошептала «прости». Скорее всего, он даже не услышал, потому что, пошатываясь, смотрел на землю.

— Вчера пошел дождь, а я забылась, шикши было много, — сбивчиво принялась рассказывать, испугавшись, что меня опять перестанут слушать. — Медведь вышел из ниоткуда, я бежала от него. Он преследовал, и я упала, а потом…

Сенька подскочил ко мне, обнимая. Я крепко обняла его в ответ, целуя в макушку. Мне было плевать на вытянутые лица родных. Я злилась на них. Они не дали ему сказать и слова! Так же, как и мне! Увидели, что я с голыми ногами, в его футболке, и решили невесть что! Никто даже не обратил внимания, что у меня разодраны ладони, колени и пластырь на подбородке!

Во мне закипал бессильный гнев.

— Еще минута, и медведь разорвал бы меня на части, — скрипя зубами, закончила я. — Алешин помог, он проезжал мимо, затормозил рядом, и я успела запрыгнуть. Мы уехали оттуда. Было темно и скользко, нас постоянно вело, поэтому домой отправились на рассвете.

— Где вы были? — ужаснулась Анфиса.

— В охотничьем домике. Я была вся грязная и промокшая. Он просто дал свою одежду. И все.

Замолчав, я уткнулась взглядом в свои босые ноги. Мне не хотелось смотреть на изменившиеся лица родных, они сейчас вызывали только раздражение. А на Кирилла я боялась взглянуть.

Однако, движение в его стороне привлекло мое внимание. Поднявшись с земли, он сплюнул на землю сгустком крови, вытер губы тыльной стороной ладони и подошел ко мне. Я думала он скажет что-то ужасное. По поводу моей сумасшедшей семейки или что-то вроде «лучше бы не спасал». Но нет.

Он молча забрал свой шлем из моих рук, повесил его себе на локоть и уселся на мотоцикл.

Все молчали, боясь заговорить с ним. Братья пристыженно застыли, виновато переглядываясь между собой. А Кирилл, между тем, завел свой мотоцикл, щелкнул подножкой и поехал прочь, оставляя за собой брызги грязи.

В полной тишине мы смотрели ему вслед.

Глава 9

Дома я рассказала все заново. Конечно, без ненужных подробностей, о которых я бы предпочла забыть, а лишь все, что касалось эпизода с медведем. Слава Богу, Кирилл не оставил на моем теле никаких следов, поэтому мне с легкостью удалось утаить все самое ненужное.

Отец хмурился, но молчал. Мать была необыкновенно добра, а братья виновато кряхтели, но ни один не соизволил извиниться передо мной за пощечину или шлюху.

— Как же ты теперь к Алешиным пойдешь? — при всех спросила Анфиса.

Было видно, что она недовольна происходящим, но веского слова в доме она не имела. А потому свое мнение оставляла невысказанным.

— Понятия не имею.

— Ничего. Позже пирог испечем. Отнесешь ему, извинишься, — изрекла мать. — Что поделать, неправильно друг друга поняли.

Я промолчала, хотя внутри меня опять закипал гнев. Ну, конечно. Неправильно друг друга поняли. Особенно он их, ага. Но признаться вслух что налажала именно наша семья она ни за что не сможет. Никто из них.

Поджав губы, я поднялась с лавки. На мне все еще была его футболка, а ноги были в грязи и прилипших хвойных иголках.

— Пойду помоюсь.

— Конечно, а потом отдыхай, — задабривала меня мать. — Вечером отнесешь пирог. Думаю, он уже остынет.

Пирог или Кирилл?

То, как они поступили с ним, по-прежнему не укладывалось в моей голове. А еще я вдруг поняла, что не имела права на ошибку. Я вообще не имела никакого права в этом доме. И если я хочу быть частью своей семьи, то мне придется с этим смирится.

Может, поэтому Дуняша сбежала? Потому что захотела право быть самой собой вернуть себе назад? Ох, как все сложно.

Оставив тяжелые думы, я отправилась в баню отмываться. И заодно стирать свою одежду.

Вечером, как мать и обещала, она всучила мне красиво упакованный горячий ягодный пирог, который мне помогла спечь Анфиска, и отправила к Алешиным. Кроссовки были еще мокрыми, поэтому я обула резиновые калоши, в которых обычно помогала в хлеву. Почему-то появляться в их дворе без обуви стало для меня постыдным. Я вдруг словно осознала, как выгляжу со стороны. Ну точно, дикая.

Дуняша была тонкой тростиночкой в отличии от меня. А про таких как я говорят кровь с молоком. Тугая грудь, покатые бедра, крепкие руки. Почти вся ее одежда была мне мала, но я умудрилась натянуть на себя одно из ее закрытых платьев. Волосы были вымыты душистым мылом и убраны в строгую косу. Я была сама чопорность вперемешку с добродетелью.

Пирог в руках казался свинцовой гирей. Мне было боязно и стыдно туда идти.

Спас на свою голову, называется. Да он меня теперь ненавидит!

Когда я появилась у калитки, дед Савва взглянул на меня беркутом, скривив губы. Я зарделась.

— Извините, а Кирилл дома?

Он все смотрел на меня, а я перетаптывалась с ноги на ногу, чувствуя себя полнейшей дурой. Как он меня еще метелкой не погнал со двора, удивительно.

— Огонек, ты чего не заходишь? — вдруг из ниоткуда появился Никита. — Что это так вкусно пахнет?

— Эээ, это для твоего брата. От моей семьи, — еле слышно проговорила я, отчаянно надеясь, что Никита не станет задавать навязчивых вопросов.

— Да уж, досталось ему, — покачал головой Ник. — Но ты не расстраивайся, ты ни в чем не виновата.