Личный аптекарь императора (СИ). Страница 48

Глава 20

Сорокин медленно подошёл ко мне с мерзкой улыбкой на лице подбрасывая в руке артефакт, похожий на тот, что подарила мне баронесса Завьялова. Однако камень был красного цвета и только с одной стороны.

— Эх, Филатов, мог бы ещё пожить, если бы мне дорогу не перешёл, — он горестно покачал головой и поцокал языком.

— Сорокин, шёл бы ты домой, а то поздно уже, — спокойным голосом сказал я.

— Заткнись, тварь! Здесь я говорю! — взвизгнул он. — Ты меня перед друзьями опозорил. Перед академией опозорил. Перед всем стадионом опозорил!

— Я? — приподнял бровь. — По-моему, ты сам себя опозорил. Орал во всё горло. Разделся при всех. Носился, как раненый зверь. Напитки у людей отбирал…

— Это всё ты! — прервал он меня, раскрасневшись. — Ты со мной что-то сделал!

— Ты, наверное, шутишь, — продолжал я разыгрывать представление. — Все знают, что у нас и маны-то почти нет из-за запрета. И никакой другой магией, кроме аптекарской, я не владею.

— Говори, сволочь, что ты со мной сделал⁈ — он выставил артефакт перед собой и двинулся на меня. Внутри красного камня вспыхнуло пламя.

— Остынь, Сорокин, а то пожалеешь, — пригрозил я.

— Это ты пожалеешь! — он нацелился мне в грудь. Я едва успел увернуться, но тут меня сзади за горло схватили чьи-то сильные руки.

Эх, придётся придурков проучить.

Одним ударом локтя под дых я избавился от нападающего. Затем увернулся от удара следующего амбала и приложил ребром ладони по кадыку, заставив схватиться за горло и захрипеть.

Сорокин всё это время пытался дотянуться до меня артефактом, но я был быстрее. Вдруг краем глаза я заметил, как в меня с огромной скоростью летит ледяной ком. Ага, здесь ещё и маги. Ну ладно, сами напросились.

Схватив за руку одного из дружков Сорокина, я рванул его на себя и выставил перед снежком. Послышался глухой звук удара и хруст.

— А-А-А! — он схватился за плечо и рухнул на колени.

— Филатов, ублюдок! Я убью тебя! — взревел Сорокин и почти прикоснулся ко мне своим артефактом, но я перехватил его руку и с силой ударил коленом по локтю.

Рука неестественно вывернулась, артефакт взлетел и чуть было не упал на каменную мостовую, но я успел поймать его. Сорокин взвыл и схватился за больную руку.

— Сволочь! Ты мне руку сломал! Убью, тварь! — орал он, корчась от боли. По его щекам предательски текли слёзы.

— И как ты меня убивать собираешься без своего артефакта? — усмехнулся я. — Кстати, что он умеет?

Сорокин не ответил, а лишь бросил на меня взгляд полный ненависти. Я бегло осмотрел артефакт, на рукоятке которого было написано: «Артерион» — для повышения артериального давления. Осторожно! Использовать только под присмотром лекаря и не более пяти секунд'. Ага, снова использует против меня артефакт, который должен помогать людям, а не наоборот.

В это время маг, который запустил льдом первый раз, снова взмахнул рукой, и в меня полетел целый рой мелких ледяных шипов, блеснувших в свете уличных фонарей. Пришлось пригнуться к земле, чтобы пропустить их над собой. Но уже в следующее мгновение я ринулся к магу и дотронулся красным камнем до его шеи.

Камень загорелся, и я ощутил, как из меня потекла мана, отдавая энергию артефакту. Лицо мага вспыхнуло, глаза широко раскрылись, а дыхание участилось. Я отбросил артефакт в сторону, так как даже за такое короткое время он успел опустошить мой источник, забрав весь запас маны.

Маг же зашатался и, с трудом добравшись до ближайшей машины, навалился на неё.

— Держите этого придурка! Что вы стоите? — заорал Сорокин.

Двое парней двинулись на меня, но я больше не хотел тратить на них силы и время, поэтому достал из кармана оставшуюся после рейда пробирку с «Оковами» и плеснул на Сорокина и его подпевал.

Зелье сработал мгновенно, и все застыли, ошарашенно переглядываясь.

— А это вам на десерт, — улыбнулся я и забросал их пилюлями.

Мелкий жёлтый порошок, вызывающий нестерпимый зуд, окутал нападавших.

— Не волнуйтесь! Скоро сможете вдоволь почесаться, — усмехнулся я, развернулся и, насвистывая мелодию, двинулся к дому.

Если уж это не остановит Сорокина, боюсь, следующая наша встреча закончится серьёзным увечьем или смертью. Ну не люблю я назойливых людей. Особенно негативно настроенных.

Боря Сорокин лежал с перевязанной рукой на диване, когда в его комнату зашёл отец. Вот уж несколько дней они не виделись из-за того, что старший Сорокин пребывал в плохом настроении, а сын его побаивался и старался не показываться на глаза.

— Мать сказала, что ты сегодня подрался, — Сорокин подошёл и недовольно сморщился, увидев перебинтованную руку. — С кем на этот раз?

Боре очень не хотелось рассказывать отцу о том, как шестеро крепких парней не справились с худощавым никчёмным отребьем Филатовым. Но он знал, что отец всё равно узнает и тогда ему попадёт за враньё.

— Хотел Филатова проучить за тот случай на стадионе, — буркнул он.

— И как? Получилось? — оживился отец.

— Не совсем, — уклончиво ответил он.

— Давай, рассказывай! — рявкнул он, смахнул ноги сына с дивана и плюхнулся рядом с ним.

Боре ничего не оставалось, как рассказать обо всём, что случилось. Он даже не приукрасил, как обычно делал. Но и не стал вдаваться в подробности, как именно Филатов расправился с его дружками. Но особое внимание уделил тому, как они не могли пошевелиться, а потом чесались так, что всю кожу расцарапали до крови. Правда, в лечебнице им помогли унять зуд и обработали повреждённые участки.

— Говоришь, какой-то дрянью на вас плеснул? — уточнил старший Сорокин.

— Да. Мне на руку попала только одна капля, но я сразу же почувствовал, как тело будто онемело. Не мог даже пальцем шевельнуть. А потом он какой-то жёлтой дрянью нас забросал.

— Хм, интересные дела творятся, — граф задумчиво закусил нижнюю губу.

— Отец, надо что-то делать с этим Филатовым, — решительно сказал Боря. — Может, нанять кого-нибудь? У меня есть знакомые, которые могут…

— Нет! Я запрещаю тебе к нему приближаться и друзей своих отправлять, понял? — старший Сорокин нахмурил кустистые брови.

— Но почему? Этот гад уже…

— Ты меня понял⁈ — от громогласного голос отца Боря весь сжался.

— Да понял я, понял, — буркнул он и снова осторожно спросил. — Но почему?

Граф ничего не ответил, встал и вышел из комнаты. Сам он не меньше сына хотел избавиться от отпрыска Филатова ещё после того случая в кабинете, но Лютый запретил его трогать. Идти против серьезного авторитета он не хотел, боялся. Но и не мог оставлять безнаказанным зарвавшегося щенка Филатова.

Вернувшись в кабинет, он налил стакан виски и вышел на балкон. Прохладный ночной ветерок обдувал разгоряченное лицо, но граф этого не замечал, окунувшись в свои мысли. Надо принять важное решение. Либо младший Филатов сполна расплатится за то, что сделал, либо сам Сорокин попадёт в немилость и опустится на самый низ иерархии рода.

До полуночи мужчина взвешивал все «за» и «против» и, наконец, принял решение. Он допил остатки виски, вытащил из кармана телефон и набрал номер.

— Слушаю вас, Геннадий Борисович, — подавив зевоту, ответила секретарь.

— Люська, купи мне билет на утренний поезд до Москвы.

— Хорошо, сделаю. Вы один поедете, или мне с вами? — уточнила она.

— Один… Хотя, нет. Бери себе билет тоже. Останемся на денёк. И сними номер в приличной гостинице, а не как в прошлый раз, — он недовольно скривился, вспоминая небольшой мотель в пригороде Москвы.

— Хорошо, подыщу гостиницу получше. Но вы же сами не хотели, чтобы кто-нибудь узнал, что мы проживаем в одном номере, — промурлыкала она.

— Конечно, не хочу! Если жена узнает, то… Короче, бери билеты и сними номер. Утром заеду за тобой, — он сбросил звонок, с трудом поднял тучное тело с кресла и двинулся к двери.

На следующее утро, спустившись к завтраку, я нашёл Лиду в гостиной, с улыбкой рассматривающую фотоальбом.