Личный аптекарь императора (СИ). Страница 29

На кровати лежала довольно стройная девушка с огромной, просто гигантской распухшей головой. Она моргала, с трудом смыкая веки.

— Папа, кто это? — еле слышно спросила она и потянулась к платку, лежащему неподалёку, но не смогла даже приподнять голову, поэтому вскоре сдалась и стыдливо опустила глаза.

— Софа, доченька, это господин Саша. Он из аптекарского рода, поэтому я попросил его о помощи.

— Из аптекарского рода? — удивилась она. — Но ведь…

— Ради тебя я готов-таки на всё, моя рыбонька, — прервал её Авраам Давидович и обратился ко мне. — Что скажете?

— Признаюсь честно, с таким ещё никогда не сталкивался, — я приблизился и нажал немного на висок девушки. Палец буквально провалился в мягкую плоть и осталась выемка.

— Похоже на сильнейший отёк, — продолжил я. — И как давно ваша Софа… такая? — не смог подобрать подходящего слова.

— Уже два месяца, — печально вздохнул лекарь и указал фотографию, висящую на стене.

С фотографии на нас смотрела симпатичная улыбчивая девушка с густой гривой рыжих волос и с крупными веснушками. Теперь же от гривы остались лишь редкие волосинки, а веснушки исчезли.

— Что случилось перед тем, как она изменилась? — спросил я.

— Ничего особенного. Всё как всегда, — пожал плечами Авраам Давидович. — Моя ненаглядная Софочка учится в женской гимназии. Вернее, училась. Мы вынуждены были взять академический отпуск. Вы же сами видите, не до учёбы ей сейчас.

— А у тебя есть предположения, на что у тебя такая реакция? — обратился я к Софе.

Та опасливо покосилась на отца, покраснела и еле слышно ответила.

— Я не знаю. Я ничего не делала.

— Ясно, — кивнул я и, повернувшись к лекарю, принялся обмахиваться рукой. — Душно тут у вас. Не могли бы вы принести мне стакан воды с тремя каплями лимонного сока.

— Конечно-конечно, сейчас же велю принести лимонной воды, — он торопливо двинулся к двери.

— Нет, накапайте мне сами, — с нажимом сказал я. — Иначе я покроюсь зудящими пятнами, и тогда мне точно будет не до вашей дочери.

— Ви шо, не доверяете моим верным людям? Ви думаете, что попали к врагам? — прищурился лекарь.

— Вы меня пригласили в этот дом и заинтересованы в моей помощи, поэтому доверяю только вам. Все знают, какие натянутые отношения между нашими родами. Вдруг кто-то из ваших людей захочет мне навредить, — вполголоса проговорил я и многозначительно посмотрел на него.

Авраам Давидович недовольно выпятил нижнюю губу и вышел из комнаты. Когда его шаги стихли, я опустился на кровать рядом с Софой и строго сказал:

— Давай, рассказывай.

— О чём? — её гигантские щёки вновь вспыхнули.

— Сама знаешь. Чтобы помочь, мне нужно знать, что ты натворила.

Девушка глубоко вздохнула и указала взглядом на ту самую фотографию на стене.

— Мне никогда не нравились мои веснушки. Я так завидовала тем, кому не приходится накладывать на лицо три слоя тонального крема, чтобы скрыть эти уродские пятна, — она подняла руку и дотронулась до своего лица. — За день до того, как я опухла, услышала от одной ученицы, что в городе объявилась женщина, которая умеет из манаросов делать различные лосьоны для лица. Я пошла к ней и купила лосьон от веснушек.

— А утром ты проснулась опухшая, — догадался я. — Хотя лосьон помог. Веснушек у тебя нет.

— Уж лучше веснушки, чем это. Я стала уродиной, — она печально вздохнула и с надеждой посмотрела на меня. — Вы сможете мне помочь?

— Попробую, но мне нужна твоя кровь. Всего капля, чтобы определить эфир того манароса. Судя по тому, что лучше тебе не стало, эфир до сих пор в твоём организме.

Девушка потянулась к прикроватной тумбочке, вытащила булавку и уколола палец. Я вдохнул и среди многообразия различного эфира почувствовал один особо неприятный. В моём мире это растение называлось «Ведьмина губа». В умеренных количествах она помогала при проблемах с кожей, но, если переборщить, эффект совершенно обратный. А у Софы ещё и аллергическая реакция появилась.

Тут дверь открылась и появился Авраам Давидович со стаканом воды. Быстро же он бегает. Наверняка, не хотел оставлять дочь со мной наедине.

— Господин Саша, вот ваша вода. Я таки проконтролировал, чтобы в стакан кроме воды и трёх капель лимонного сока больше ничего не попало.

— Благодарю, — я сделал глоток воды и вернул ему стакан. — Я знаю, как помочь вашей дочери.

Лекарь изумлённо вытаращился на меня и уточнил.

— Меня уши подвели, или вы сказали, что знаете, как помочь?

— Завтра утром зелье против этой напасти уже будет готово, — я встал с кровати Софы и жестом позвал лекаря к двери. — Но давайте сначала договоримся о стоимости.

— Пятьсот! Я готов заплатить пятьсот рублей, — заверил он.

— За пятьсот я даже с постели раньше не встану, а вы хотите, чтобы я рисковал за эти гроши.

— Как это «гроши»? Не делайте мне больную голову! Это огромные деньги! Просто-таки космические, — возмутился Авраам Давидович.

— Пять тысяч и по рукам, — спокойным голосом ответил я.

Лекарь охнул, прижал руку к груди и закатил глаза. Ага, так я и поверил. Тоже мне театр одного актёра.

— Как хотите. Но вашей дочери ещё не скоро станет лучше. Думаю, придётся продлить академический отпуск, — я взялся за ручку двери, намереваясь выйти, но лекарь преградил мне дорогу.

— Тысяча!

— Пять.

— Не надо делать мне нервы! Их есть кому портить и без вас — он даже подпрыгнул от возмущения. — Две тысячи!

— Вы не на рынке, — строго сказал я. — Пять тысяч и точка.

Лекарь начал сердито раздувать ноздри и прожигать меня взглядом сквозь очки. Затем взглянул на дочь, глубоко вздохнул и кивнул.

— Ви-таки пользуетесь тем, что я очень люблю своих детей. Ладно! Пять так пять, — он нехотя протянул руку.

— Завтра в семь тридцать приезжайте за зельем, — я пожал его руку и вышел из комнаты.

Лекарь хотел отвезти меня обратно к дому, но я отказался. Прогулка пойдёт на пользу.

Неспешно двигаясь в сторону дома, я обдумывал то, что узнал от Ермолина и деда. В поезде, на обратном пути из Москвы старик Филатов рассказал о том, как им пришлось спешно за пару часов собирать вещи и на ближайшем поезде ехать сюда.

Этим домом они пользовались, когда хотели отдохнуть от городской суеты. А ещё когда необходимо было закупить манаросы для лекарств. Из всех аномальных областей здешняя была ближе всех к Москве, поэтому аптекари из рода Филатовых часто наведывались в Торжок за нужными растениями.

Дмитрий — отец Саши, хотел присоединиться к семье после того как решит все срочные дела в столице. Но успел всего раз наведаться в Торжок, а потом не вернулся из очередной поездки. Дед с Лидой подавали в розыск, нанимали на оставшиеся деньги детективов, но след Дмитрия никому не удалось взять. «Он будто испарился», — сказал дед.

Предположение деда о том, что его велел убить император, казалось мне нереальным. Ермолин прав, глава государства не стал бы делать это скрытно, а наоборот, выставил бы на всеобщее обозрение, чтобы все враги знали, какая кара их ждёт за попытку навредить императорской семье.

Однако намёки на суицид тоже казались мне неоправданными. Вместо того, чтобы доказать свою невиновность, Дмитрий решил наложить на себя руки и оставить семью с позором и без средств к существованию? Не-е-ет, из того, что я успел узнать — это не в его характере.

Тогда что же с ним случилось? Куда так внезапно пропал?

Так, в раздумьях, я не заметил, как дошёл до дома, и когда уже заходил в ворота, увидел через дорогу чёрную машину. Свет от уличного фонаря немного проникал в салон и освещал лица двух мужчин. Увидев, что я за ними наблюдаю, они быстро уехали. Хм, похоже на слежку. Нужно предупредить остальных Филатовых, чтобы были осторожнее. Наверняка эти тоже от Лютого, шестёрок которого я прогнал недавно из лавки.

Я рассказал деду и Лиде о подозрительной машине и велел не пускать Настю ходить одной по улице. С ней всегда кто-то должен быть рядом. Я вызвался провожать её утром до гимназии, а Лида заверила, что будет встречать с учёбы. Гулять Настя сможет только во дворе нашего дома или с кем-то из нас.