Кузнец (ЛП). Страница 54

— А второе? — спросила она, затаив дыхание.

— Второе. — Без предупреждения он развернул ее лицом к себе и, взяв в охапку рубашку, потянул вниз, пока та не оказалась у ее ног. — Я хочу трахать тебя всю ночь напролет.

Эйслинн подавилась вздохом, затрепетав от восторга, когда ее подхватили за талию и посадили обратно на кровать. Она запрыгала среди одеял, сдерживая хихиканье.

У нее перехватило дыхание, когда он резко стянул через голову тунику и принялся расшнуровывать брюки. Не отводя от нее взгляда, он сбросил одежду в сторону. В его взгляде застыла напряженность — он наблюдал за тем, как она смотрит на него, пока он взял член в руку и провел по нему раз, другой.

Она содрогнулась от вожделения, приветственно раздвинув ноги.

— Ты намерен наконец выполнить свои многочисленные обещания?

— Конечно, — пророкотал он.

Эйслинн почти задрожала, увидев, как по-звериному он приближается к ней. Его мощь, сила, нависшая над ней, вызвала в ней порочный трепет, от которого влагалище сжалось от желания. Волею судеб он был ей очень нужен. Больше, чем прошлой ночью.

Она подозревала, что завтра он будет нужен ей еще больше.

Он навис над ней и на мгновение держал ее в восхитительном напряжении, горячим взглядом пожирая с головы до ног. Наконец, его руки поднялись и обхватили ее колени. Он раздвинул их еще шире, открывая для себя, и она вздрогнула от прохладного воздуха, прошелестевшего по мокрому влагалищу.

Неторопливыми движениями он встал на колени и приник ртом именно к тому месту, где она нуждалась в нем. Эйслинн наблюдала за происходящим, затаив дыхание, не уверенная, сможет ли вынести ощущение его горячего рта и дразнящего языка там или сможет ли пережить еще одно мгновение без этого.

Удерживая ее взгляд в плену, он раздвинул ее пальцами и лизнул кончиком языка. Почти приподнявшись на кровати, Эйслинн увидела звезды, ее тело задрожало, когда его рот начал двигаться. Его губы покусывали и дразнили, язык последовал за ними, чтобы успокоить.

Он уделял внимание всему, кроме ее клитора, пробуя на вкус и посасывая, пока она не заскулила и не запульсировала. Запустив пальцы в его волосы, она попыталась притянуть его ближе, туда, где он был ей нужен, но он только улыбнулся в ее гладкую плоть и покрыл ленивыми поцелуями внутреннюю поверхность бедер.

Эйслинн не знала, как долго он держал ее на краю, под лезвием ножа забвения. Его язык пронзил ее изнутри, заставив вскрикнуть, наполнив комнату рыданиями и мольбами об освобождении. Он не проявил к ней милосердия, покрутив злым язычком и дразня пальцем по краю лона.

— Хакон!

Сжав ее бедра, он наконец склонился к ее клитору. Его язык обвел его с такой внезапной жадностью, что она почти потеряла сознание.

Бедра Эйслинн задвигались, но она не нашла облегчения. Ее влагалище сжалось вокруг пустоты, и она зарычала на Хакона с отчаянием.

В ответ он обнажил клыки.

— Мне нужно, чтобы ты нуждалась во мне хотя бы наполовину так сильно, как я нуждаюсь в тебе.

Она открыла рот, чтобы возразить, но затем оказалась на животе, широко расставив ноги и поджав под себя колени.

— Да-да-да, — пропела она, когда его член подразнил ее вход.

Огромная грудь обожгла ей спину, когда он навалился на нее. Зажатая в могучих руках, Эйслинн сделала все возможное, чтобы раздвинуть бедра навстречу.

— Уже начав, я не остановлюсь. — Эти слова обжигающе прозвучали ей в ухо.

— Хорошо, — прорычала она, впиваясь зубами в мякоть его предплечья.

С рокочущим рычанием он проник в нее. Рот Эйслинн приоткрылся, и из него вырвался стон мучительного удовольствия. Ее руки разжались, она упала грудью на кровать, и член Хакона одним толчком скользнул внутрь.

Широко раскинувшись, полная до краев, придавленная им, Эйслинн могла только лежать. В ушах звенело, в голове не укладывалось ни одной мысли, кроме как… еще, двигайся, пожалуйста!

Ее бедра дернулись, а затем отодвинулись назад настолько, насколько она могла. Возможно, меньше дюйма, но этого было более чем достаточно.

Рычание раздалось у нее над ухом, а затем одна из его рук удержала обе ее руки перед ней, растягивая торс, в то время как другая погрузилась под них, чтобы найти ее клитор. Безжалостный палец описывал круги по чувствительной плоти с каждым толчком, погружая ее в ощущения.

Она не знала, на чем сосредоточиться и о чем думать. Сведенная к одному движению, она ничего не могла сделать, кроме как принимать его жестокие любовные ласки.

Его член двигался внутри нее, его бедра врезались в нее в водовороте. Жидкость капала на кровать между ними и пропитывала его руку, его пальцы скользили по ее складочкам в неистовом ритме. Он проникал в нее с каждым ударом, опустошая от всего, что было раньше. Она вскрикнула, когда он отступил, только для того, чтобы закричать в экстазе от его возвращения.

Она не знала, сколько раз достигала оргазма и останавливалась ли вообще. Она потеряла время, она потеряла всякий здравый смысл. Ее тело было единственным обнаженным нервом, окруженным Хаконом. Он обрушился на нее, безжалостный, неумолимый.

Он вцепился зубами в одеяло рядом с ней, наполняя ее страстью, горячие веревки спермы жгли ее изнутри. Эйслинн вздрогнула, и его руки крепко обхватили ее. Его бедра сбились с ритма, и когда он зарычал от наслаждения, ей показалось, что она наконец поняла, что значит быть разбитой вдребезги.

Хотя она понятия не имела.

Ибо всего мгновение спустя он встал на дыбы и перевернул ее на спину. Его член блестел от их жидкости и истекал спермой, и хотя тот стал немного мягким, он, не теряя времени, раздвинул ей ноги и погрузился в нее по самую рукоятку.

Эйслинн ахнула, чувствительная плоть была переполнена. Когда он наклонился к ней, она схватила его в объятия, их губы были ищущими и отчаянными. Их языки имитировали ритм движения бедер, скользкие и причмокивающие.

Прошло совсем немного времени, прежде чем Эйслинн снова обрела свободу, ее удовольствие граничило с болью, мышцы жадно сжались вокруг его члена. Ее тело никогда не хотело отдавать его, никогда не хотело отпускать. Она обвила его руками и ногами, отказываясь расставаться.

Она едва успела перевести дыхание, как на этот раз он перекатил их обоих, приподняв ее над собой. Все еще погруженный в нее, он направлял ее бедра своими большими руками, чтобы найти ритм. Эйслинн с трудом держалась на ногах, но она положила руки на эту великолепную грудь и задвигалась, добиваясь очередного обжигающего оргазма.

Он сжалился над ней только ближе к полуночи, убедившись, что она поела и выпила. Но вместо того чтобы прижать ее к себе и вновь уснуть под мерное биение его сердца, как она ожидала, он стащил ее с постели и закинул ее ноги себе на плечи. Ее рот раскрылся в беззвучном крике — голос уже сорвался от стонов и криков.

Его член вошел в нее, и с рокочущим рычанием он приказал ей играть со своими грудями. Она подчинилась почти машинально — конечности были словно из ваты, а грудь болезненно чувствительной от возбуждения. Он смотрел на нее с голодной жадностью, каждый ее жест подстегивал его: стоило ей сжать или провести рукой по себе, как он начинал толкаться глубже и сильнее.

Сознание того, что он наблюдает за ней, вызвало в ней новый оргазм — внезапный, ошеломляющий. И хотя она не верила, что способна на большее, за ним пришли следующий… и еще. Он извлекал из нее удовольствие, которого она даже не подозревала в себе.

Ночь растворилась в предрассветных часах, а его жажда ее не утихала.

Только когда первые серые лучи просочились сквозь крошечное оконце, он наконец замедлился. Эйслинн, обессиленная, рухнула в одеяла и позволила ему уложить ее так, как он хотел, укрыться его телом, словно вторым теплым покрывалом.

Мягкий поцелуй коснулся ее лба — и она провалилась в самый глубокий сон за всю свою жизнь.

Моя пара. Моя прекрасная, совершенная пара, — эхом отозвалось в ее снах.