Кузнец (ЛП). Страница 21

— Ну что, поехали? — спросила она.

Хакон сглотнул. Она хотела, чтобы он поехал на этом?

Капитан Аодан хлопнул его по плечу.

— Привезите нашего кузнеца в целости и сохранности, миледи.



Они оставили Дундуран позади и быстро углубились в сельскую местность. Легкий ветерок оживил чувства Эйслинн, яркое небо и птичий щебет придавали их путешествию бодрость.

Хотя ей бы это понравилось больше, если бы ее спутник не сжимал раму двуколки⁵ так крепко, что побелели костяшки пальцев. Эйслинн была опытным возницей, не попадая в аварии с тех пор, как была девочкой.

Тем не менее, компенсировать несбалансированное распределение веса оказалось непросто. Они закрепили ее корзину с подарками для семьи Брэдей — саше из лепестков роз для Эйфи, научные книги для Калума, сборники стихов для Блэр, ириски для Кили и всего понемногу для Сорчи — прямо за ней в бесполезной попытке сбалансировать двуколку.

Наконец, ей под ноги положили несколько кирпичей.

В основном это помогло, но двуколка все равно слегка кренилась на сторону Хакона. Эйслинн наклонилась влево, чтобы полностью не соскользнуть к нему на колени.

Хотя, если быть честной, ей доставляло удовольствие позволять себе прижаться к нему. На самом деле выбора не было — он занимал большую часть ковшеобразного сиденья своими плечами и руками. Если это означало, что ей пришлось придвинуться поближе, чтобы сохранить равновесие и почувствовать все эти теплые мышцы, что ж, это только скрасило ее и без того хороший день.

За пределами замка, на свежем воздухе сельской местности, по пути к лучшей подруге во всем мире. Это предвещало хороший день, даже если ей пришлось поспорить с Бренной, а затем с капитаном Аоданом, чтобы это случилось. Ей не отказали, тем более что Сорча и Орек наконец вернулись из своей последней поездки на юг и их свадьба быстро приближалась.

Сорча заверила Эйслинн, что после свадьбы ничего особо не изменится: они с Ореком переедут в новый дом недалеко от дома семьи Брэдей, но на этом все.

У Эйслинн было достаточно других подруг, вышедших замуж, чтобы знать, что это неправда. Те знатные женщины, которых она считала подругами, хотя и не были ей так дороги, как Сорча, совершали величественные визиты в Дарроуленде и устраивали сносные банкеты в Дундуране. Итак, все они были замужем, многие имели детей или готовились ко второму или третьему ребенку.

Жизнь менялась, и Эйслинн не осуждала их за это. Даже если она часто чувствовала себя покинутой.

Теперь, когда настала очередь ее самой дорогой подруги, она намеревалась провести с ней как можно больше времени до перемен, какими бы большими или малыми они на самом деле ни оказались.

Выбраться из замка, подальше от своих обязанностей, было еще одним благом. Приятный ветерок гулял по лугам и неглубоким долинам за пределами Дундурана, зеленая трава колыхалась, как море. Их путь пролегал по извилистым долинам, окруженным густыми рощами деревьев и замшелыми скалистыми грядами. Первые листья уже начали менять цвет, и среди еще изумрудно-зеленого полотна проглядывали редкие алые, оранжевые и золотые искры.

Эйслинн вдохнула полной грудью, радуясь погожему дню и перспективе увидеть подругу — и, честно говоря, компании. Ей не нравились два рыцаря, которые окружали их с обеих сторон, верхом на своих боевых конях и сканировали округу глазами, высматривая угрозу между буками и кустами ежевики. На самом деле, она просто не видела в них необходимости.

Или… видела, просто хотела, чтобы в их присутствии не было необходимости.

Они были напоминанием о том, что теперь все по-другому.

Жизнь Эйслинн тоже изменилась, но не так, как у Сорчи.

Хотя…

Эйслинн посмотрела на полукровку рядом с ней.

— Как ты держишься, мастер-кузнец? — она не могла не поддразнить его немного, пряча улыбку от того, насколько он был похож на кролика, готового прыгнуть и убежать.

— Все знатные женщины ездят на таких… повозках?

— Нет, я сама спроектировала эту двуколку. Мне хотелось создать что-то легкое и компактное для передвижения. Хотя, увидев ее, немало других дам пожелали иметь свою собственную. Я полагаю, что ходят разговоры о начале гонок на длинные дистанции следующим летом.

— Как на гонках на колесницах Пирросси, — сказал он, не отрывая озабоченного взгляда от тропинки.

— Думаю, менее жестокие. Скорее, благородные дамы на своих любимых каретных лошадях.

— Вы думаете, благородные леди менее беспощадны, чем возницы? Оркцессы бы соревновались за победу.

Эйслинн рассмеялась.

— Знаешь, возможно, ты прав. Я знаю нескольких, кто тоже боролся бы за победу.

— Из чего вы ее сделали? И как придумали?

Эйслинн взглянула на Хакона, пытаясь оценить его истинный интерес. Если она и узнала что-то о новом кузнеце, так это то, что он был неизменно вежлив с ней. О, конечно, у него было чувство юмора, он был добродушным и терпеливым, но все это не означало, что он действительно хотел услышать о ее методе проб и ошибок при изготовлении ее любимой двуколки.

Она обнаружила, что он смотрит на нее в ответ, морщинки беспокойства разгладились под его глазами. Если бы ей пришлось гадать, она бы сказала, что он казался… искренне заинтересованным ее ответом.

— Ну, честно говоря, карета мне казалась громоздкой. И подвеска у нее ужасная, когда дороги в колеях. Я хотела что-нибудь легкое, что я могла бы использовать. Когда я сопровождала своего отца в Глеанну пять лет назад, я увидела придворные гонки на пирросских колесницах и подумала — я хочу что-то подобное. Отец сначала и слышать об этом не хотел, поэтому мы пошли на компромисс в пользу этого прототипа, больше похожего на тележку. Затем нужно было создать и прикрепить ось…

Поездка в Гранах заняла совсем немного времени, в основном благодаря ее рассказам о том, как она в конечном итоге пришла к окончательному дизайну. Она помнила, что нужно перевести дух и проверить, насколько ослабло его внимание, но каждый раз находила его более внимательным, чем раньше. Во всяком случае, чем больше она говорила, тем более расслабленным он становился. Костяшки его пальцев, лежащих с его стороны сиденья, разжались, и он начал двигаться вместе с двуколкой, вместо того чтобы держаться так напряженно.

Он спросил об оси, а также о подвеске и поломках. После ее длинных ответов он, казалось, наконец огляделся вокруг и начал осматривать двуколку с большим интересом, чтобы самому увидеть, что она сделала для ее создания.

Эйслинн едва заметила, как их путешествие пролетело, пока они не въехали на утоптанный земляной двор поместья Брэдей за пределами Гранаха. Пауза в их разговоре позволила ей наконец услышать суету поместья: повсюду конюхи водили лошадей, кадеты бродили по тренировочным полям, а персонал работал, собирая ранний урожай в садах и огородах.

Поместье Брэдей, известное разведением и тренировкой боевых коней, представляло собой комплекс прекрасных зданий, в котором доминировала конюшня, не уступавшая конюшне Дундурана. Главные здания были окружены загонами, пастбищами и небольшой тренировочной ареной. И это было только для лошадей. У сэра Кьярана Бирна, отца Сорчи, посвященного в рыцари, была маленькая казарма, полная оруженосцев и кадетов, молодых обучающихся рыцарей. И, конечно же, дома для прислуги и конюхов, огромный яблоневый сад, угодья, полные грядок с подсолнухами, тыквой и многим другим.

Сама семья жила в типичной загородной усадьбе, построенной из местного камня и темного дерева. Фронтоны⁶ были украшены резьбой в виде лошадиных голов, а на тяжелой входной двери была изображена гарцующая лошадь. Северную и восточную стены покрывали коврики густого плюща. Это был красивый дом, который Эйслинн всегда обожала посещать.

— Спасибо, что составил мне компанию, — сказала она Хакону в те немногие минуты тишины, которые у них остались.