Огненные стрелы (СИ). Страница 29

Так что эта парочка — герцог и герцогиня Аскеронские, оказались как нельзя кстати в самой середине творящегося на границе Юга бардака. Никто кроме них, наверное, и не смог бы руководить южной вольницей, делая это так ловко, что каждый орра думал, будто все идёт само по себе…

Когда наваристое рагу из картофеля, томатов, зелени и козлятины закончилось, и кавалеристы уже доставали чайники и джезвы, с ненавистью глядя друг на друга и собираясь грудью встать на защиту своих любимых напитков, Аркан вдруг громко, так, чтобы все слышали, провозгласил:

— Дорогая, а в сохранности ли те мешки, что мы приобрели у достойного маэстру Фиданцы?

Теплый ветер, шелестевший в ветвях магнолий, разнес его слова так, что каждый аристократ услышал командира и на секунду отложил все дела, прислушиваясь.

— В целости и сохранности! Порошок в полном порядке и готов к приготовлению и употреблению! — откликнулась Зайчишка. Она поняла замысел мужа и подыгрывала ему. — Хочешь, я сварю цикорий для тебя? Думаю, с кленовым сахаром получится просто прекрасно!

— Да, любовь моя, это будет величайшее счастье! — нарочито весёлым голосом провозгласил Буревестник. — Но мне будет совестно одному пробовать это восхитительное угощение…

— У нас хватит на всех! — взмахнула рукой Габи. Жест получился щедрым и искренним. — Маэстру — герцог и герцогиня Аскеронские сегодня угощают всех цикорием! Покажите нам уважение — попробуйте этот необычный напиток вместе с нами. Чрезвычайно полезный отвар: в нем есть вещество под названием инулин. Как говорили прежние — очень способствует правильному пищеварению и обладает общеукрепляющим эффектом для всего организма! Первому, кто согласиться — налью лично!

Тут же в воздух поднялись многие и многие чашки — большие, для Ча, и маленькие — для Ко. Если их высочества угощают — разве можно отказывать? Мешки были распечатаны, котлы очищены от остатков рагу и водружены обратно на костры — кипятиться. Южане — и аристократы, и простолюдины, принюхивались, вдыхая незнакомый, витающий над лагерем аромат напитка из цикория.

Как и обещала — Габи разлила угощение по чашкам лично каждому. Первым, конечно, был сам Аркан — должен же он был показать солдатам личный пример! Все расселись на свои места, переглядываясь. Рем внутрь исходящей паром чашки, добавил пару кусочков сахару, разболтал ложкой и слегка приподнял сосуд вверх:

— Да здравствует согласие между нами, и да сдохнут все наши враги! — и смело отпил горячего отвара, усилием воли не скривившись.

— На погибель врагам! — откликнулись орра, и принялись за цикорий.

— Очень сильный политический ход! — сказал Конор Доэрти, со странным выражением лица попивая коричневую жидкость из чашки. — Гениальный!

— Ненавижу цикорий, — процедил сквозь зубы Аркан, со счастливой улыбкой делая ещё один глоток.

В конце концов, это было не такой уж и большой ценой за прекращение дурацкой гражданской войны — пусть и в отдельно взятом отряде.

XIV АСИЕНДА ФЛЭНАГАНОВ

Аркан перекинул ногу через луку седла и спрыгнул на землю. Здесь вдоль дороги росла пшеница: золотая, с крупными колосками, налитыми зернами. По полю пробегали гонимые ветром волны, только что прошел дождь — земля была черной, сырой, жирной. Наклонившись и набрав полную горсть чернозема, Рем вздохнул: даже почвы Аскерона, заботливо возделываемые и удобряемые ортодоксами не могли похвастаться таким плодородием. Воистину, если бы где-то и располагался легендарный Эдемский сад — то это был бы Юг.

— Земля — наше главное богатство, — правильно понял настроение герцога Мерфи Гарви. — Воткни палку, дождись дождичка — олива вырастет! Нет другого такого края, как наш, а? Настоящий рай, да?

— Ад в раю, — мрачно проговорил Буревестник. — Взгляните!

На холме дымились сожженные дома, кружили вороны над горой трупов. Кошмарная картина не вписывалась в идиллический пейзаж, была абсолютно чуждой и враждебной прекрасной южной природе. Казалось, зеленые рощи, золотые поля и голубое небо, теплое солнце и свежий ветер никак не совместимы с убийствами, грабежами и пожарами…

— Хромой уже здесь, и идет к Флэнагану, — хмуро констатировал Конноли. — Он хочет забрать своих детей, или отомстить!

— Чего же мы медлим? Здесь час пешего ходу! — Доэрти щелкнул поводьями. — Или вы хотите дать возможность оркам совершить возмездие, ваше высочество?

Аркан окинул взглядом свое войско. Пикинеры уже не ехали на телегах, пехотинцев собралось слишком много. Они длинной колонной шли по дороге, топча пыльную землю подошвами сапог и башмаков, и наконечники пик сверкали на солнце, качаясь над головами южан. Всадники гарцевали на некотором расстоянии, выполняя роль боевого охранения и разведки.

— Мы не дадим уйти никому из них. Ни оркам, ни Флэнаганам, ни Галахерам. Но если людей мы постараемся доставить на справедливый суд Наместника, то с орками разговор будет короткий. Мне не требуется заседание и долгое разбирательство, чтобы определить меру наказания за то, что они совершили. Повинны смерти! Даже если справедливость на их стороне… Если во имя справедливости ты умышленно воюешь с женщинами и детьми, то цена такой справедливости — дерьмо. На всякой войне гибнут невинные, в нашем мире это, увы, в порядке вещей. Снаряд от аркбаллисты разрушит крышу дома и она обвалится на целую семью — это горе, но горе случайное и неизбежное. Однако вот это… — Рем указал на сожжённый поселок. — Вот это — не горе. Это умышленное злодеяние, повторяемое раз за разом. И участь совершивших его будет ужасна. Поэтому — разворачивайтесь в боевые порядки, маэстру! Мы идем убивать орков и арестовывать Флэнагана!

Над полями раздался резкий, бередящий душу и разгоняющий кровь звук волынки, загрохотал большой барабан. Конноли имели в своем составе музыкантов, которые расчехлили инструменты и принялись играть, лишь только стало ясно — прятаться больше не нужно. Пикинеры, заслышав знакомые звуки, крепче сжимали пики, строились в шеренги. Кони перебирали ногами, кавалеристы скалились и заряжали арбалеты… Ёррин Сверкер на сей раз не собирался отсиживаться в тылу — он выполнял роль вексиллария-знаменосца! Черное знамя, приведенное в порядок и обметанное по краям герцогиней, трепетало на ветру, гном ухмылялся, вышагивая впереди строя.

Сама Габриель Атерна-Аркан осталась при госпитале, хотя и стремилась сопровождать мужа. Габи не разбиралась в травматологии и хирургии, но что касается фармакологии и гигиены — в этом ей не было равных, так что знания и навыки герцогини вкупе с опытом парочки костоправов и старых военных фельдшеров могли здорово помочь раненым.

Оглянувшись еще раз на край поля, где остался обоз, Рем высмотрел фигурку жены и взмахнул рукой. Она помахала в ответ и послала воздушный поцелуй. Тронув каблуками бока коня, Аркан направил его крупной рысью перпендикулярно шеренгам пикинерам.

— Молодцом, молодцом, маэстру! Мы убьем их всех! Бог за нас! — и снова оборвал себя — на Юге Бога не знали, и что самое страшное — знать не хотели.

— Виват, Аркан! — не растерялись пикинеры. — Бей-убивай!

Они знали, что их командир — ортодокс и человек очень религиозный, но за купленных за личные средства коз, налаженное снабжение и умелое, и при этом ненавязчивое руководство пехотой и кавалерией могли простить ему недостатки и посерьезнее.

А потом снова заиграла волынка, и забил барабан — музыканты, эти спешившиеся аристократы, завели старинную мелодию, от которой в глазах южан загорался огонь, а ноги начинали чеканить шаг. Шон Лоусон запел первым, а остальные подхватили:

— Сперва внушила сердцу страх,

Затем — дала покой.

Я скорбь души излил в слезах,

Твой мир течёт рекой.

Прошёл немало я скорбей,

Невзгод и чёрных дней,

Но ты всегда была со мной,

Ведёшь меня домой!

Аркан скрипнул зубами: они пели так, будто обращаются к родной земле, или любимой женщине. Эту песню они называли «Прекрасная Грэйс», но он — бакалавр философии и книжный червь, знал, что сей древний гимн пришел от прежних, и назывался он «О, благодать!» и был посвящен Богу, Творцу Миров, Владыке Света и Огня… И куплетов в нем имелось гораздо больше, чем три, которые пели орра, крепко сжимая в руках пики.