Защити сердце. Книга 2. Страница 13

В каждый из девяти дней ее ждет по восемьдесят одному удару. Место, куда они придутся, будет меняться день ото дня, но во время одной экзекуции останется прежним.

После семи или восьми ударов некоторые ученики не вынесли жестокого зрелища и молча опустили головы.

У Цзы Чэня задрожали губы.

– Наставник! Во имя тех долгих лет, когда Янь Хуэй была вашей ученицей, прошу, пощадите ее!

Лин Сяо не проявил интереса к мольбе. Стоявшая рядом Лин Фэй скосила глаза на смутьяна. Ее губы зашевелились, словно она хотела вмешаться.

Цзы Чэнь приподнял полы одежд и упал на колени.

– Янь Хуэй с детства терпела лишения и не знала родительской ласки – неудивительно, что ее сердце сбилось с пути! Но, даже оступившись, она не причинила никому вреда. Так или иначе, она провела с вами десять лет. Пожалейте ее!

Хотя сознание Янь Хуэй помутилось, голос старшего соученика, на коленях слезно молившего о пощаде, достиг ее слуха.

Другой ученик сделал два шага вперед и встал рядом с Цзы Чэнем.

– Наставник… Янь Хуэй виновата, но наказание слишком жестоко…

Стоило кому-то высказаться, как остальные поддержали смельчака одобрительным шепотом.

Лин Сяо невозмутимо смотрел на Янь Хуэй, которую по-прежнему терзал кнут. Казалось, наставник не слышал учеников. Девушка впилась зубами в прокушенную губу и ни разу не вскрикнула от боли. Непреклонная, как скала.

Она не знала, как пережила восемьдесят один удар кнутом в первый день, не потеряла сознания и не закрыла глаз – только смотрела прямо перед собой, стиснув зубы. Когда кнут опустился в последний раз, девушка услышала, как хрустнула сломанная кость. Где находится перелом, Янь Хуэй не поняла: от боли она почти не ощущала своего тела.

Когда истязание кончилось, цепь медленно опустилась, и Янь Хуэй вновь оказалась в темнице. Ученики и наставники вскоре разошлись, а девушка так и лежала на полу, глядя на небо, как вдруг увидела встревоженное лицо Цзы Чэня. Он молча уставился на пленницу.

Янь Хуэй собрала последние силы и растянула губы в улыбке.

– Спасибо тебе, старший собрат, – прохрипела она.

Несколько капель упали ей на лицо, словно с небес пролился дождь. Цзы Чэнь вытер глаза, попросил у Янь Хуэй прощения и, стиснув зубы, ушел.

«Все-таки старший собрат слишком ответственный, – подумала девушка. – Он ведь ни в чем не провинился, зачем извиняться? Меня он не бил, наоборот – сделал все, чтобы помочь…»

Ближе к вечеру Янь Хуэй почувствовала запах еды – той самой стряпни толстяка Чжана, с которым давно не виделась. Девушка дважды втянула носом воздух, посмотрела наверх и увидела, что кто-то осторожно спускает в темницу бамбуковую корзинку. Корзинка приземлилась рядом с ее головой. Янь Хуэй прищурилась, чтобы разглядеть благодетеля, и оторопела:

– Цзы Юэ?

Старшая ученица застыла на месте. Она не ожидала, что пленница будет в сознании. Похоже, Цзы Юэ совсем не хотела показываться Янь Хуэй на глаза. Она кашлянула и пробормотала:

– Э-э-э, это… старший собрат попросил принести. Ешь быстрей. Когда закончишь, я уйду.

Янь Хуэй приподнялась и заглянула в корзинку. Внутри был рис и пара довольно увесистых куриных ножек. Цзы Юэ знала, что бывшая соседка по комнате их любит. Когда девушки ссорились, старшая ученица в назидание отбирала у Янь Хуэй куриные ножки. Теперь же Янь Хуэй бросили в темницу, а разве преступникам полагаются такие угощения? Интересно, как Цзы Юэ удалось их стащить у толстяка Чжана?

Янь Хуэй улыбнулась, съела мясо и зачерпнула две горсти риса. Аппетита у нее не было, но она заставила себя поесть. Как иначе она завтра выдержит восемьдесят один удар кнутом? Умирать Янь Хуэй не собиралась, пусть даже ей переломают кости, рассекут сухожилия и лишат магических способностей. Она ведь должна спасти Тянь Яо…

Когда снеди в корзинке поубавилось, Янь Хуэй заметила припрятанный рядом с куриной ножкой флакончик со снадобьем, которым на горе Утренней звезды лечили ушибы и раны. Исцелить ее после ударов кнутом лекарство не могло, но Янь Хуэй все равно его забрала.

– Я поела, – сказала она, и Цзы Юэ подняла корзинку.

Увидев, что лекарство исчезло, старшая ученица кивнула и ушла.

– Зачем было лезть на рожон и учиться у демонов магии? – пробубнила она напоследок. – В этот раз мы готовы за тебя заступиться. Если наставник тебя пощадит, больше не путайся с демонами. А опять возьмешься за старое – даже смерть не искупит твоей вины.

Янь Хуэй рассмеялась. Не только оттого, что старшая соученица решила за нее заступиться, невзирая на былую вражду, но и потому, что понимала: проще вознестись на небеса, чем разжалобить Лин Сяо. А еще ей показалось, что Цзы Юэ как будто оправдывалась…

Ученики школы Утренней звезды вовсе не были злыми. Все, кто стремился к бессмертию, следуя небесным путем, жаждали искоренять нечисть и защищать простых людей. Си Фэн, Цзы Чэнь и Цзы Юэ тянулись к добру и обладали отзывчивым сердцем, им просто внушили ошибочные представления о мире, в котором не все демоны злы по природе.

Размышляя о том, как все запуталось, Янь Хуэй забылась сном. Посреди ночи раны снова разболелись. То проваливаясь в сон, то просыпаясь, девушка увидела Тянь Яо. Юноша сидел рядом и безмолвно смотрел на нее.

– Двадцать лет назад тебе было так же больно? – спросила Янь Хуэй, но ответа не получила.

Впрочем, она в нем не нуждалась. При виде страданий дракона в ночь полнолуния она думала, что понимает, как ему тяжело, однако теперь осознала, что ошибалась. О том, как сильна боль демона, знал только демон, а о муках Янь Хуэй – только она сама. Что чувствует человек, которого предал любимый, понимает лишь тот, кто пережил нечто подобное.

Девушка взяла Тянь Яо за руку и нежно ее сжала.

– Забавно, но мое сердце болит за тебя.

Демон-дракон промолчал.

Близился полдень второго дня, и Янь Хуэй снова подвесили на цепях. Девушка еще не успела очнуться от забытья, как посыпались удары. Однако в этот раз никто из наставников не пришел. Только Лин Фэй наблюдала со стороны, а затем и она ушла, не дождавшись окончания порки. Ученикам Лин Сяо запретил присутствовать, поэтому Янь Хуэй не увидела ни Цзы Чэня, ни Цзы Юэ.

С восемьдесят первым ударом железная цепь медленно опустилась, унося Янь Хуэй обратно в темницу. Прежде чем исчезнуть в подземелье, девушка бросила взгляд на Лин Сяо. Тот стоял, заложив руки за спину и плотно сжав губы.

– Наставник, – невольно прошептала Янь Хуэй.

Небожитель еле заметно вздрогнул и пристально посмотрел на бывшую ученицу.

– Вам тоже меня жаль? – улыбнулась девушка.

Цепи утащили пленницу вглубь подземелья. Уголки рта Лин Сяо шевельнулись, но он опустил голову. Ветер разметал полы его одежд. Бессмертный взмахнул рукавом, развернулся и невозмутимо пошел прочь.

Посреди ночи Янь Хуэй снова увидела во сне Тянь Яо. Он сидел рядом, не произнося ни слова. Думая, что грезит, девушка позволила себе проявить слабость.

– Как больно! – простонала она.

Дракон в ответ нахмурился. Он долго молчал, а потом спросил:

– Ты сожалеешь, что попала в школу Утренней звезды?

Даже в полубессознательном состоянии Янь Хуэй, не задумываясь, решительно покачала головой:

– Нет.

Даже если бы на ее долю выпало в сотни раз больше боли, девушка никогда бы не пожалела, что в далеком детстве встретила небожителя в белых одеждах, который взял ее за руку и привел на гору Утренней звезды. Досточтимый Лин Сяо, заменивший сироте семью, был ее благодетелем и предметом невысказанных мечтаний, хотя сам же разрушил новую жизнь ученицы. Признательность и теплые чувства, которые девушка питала к своему спасителю, по-прежнему грели ей сердце. Благодаря наставнику Янь Хуэй стала такой, как сейчас. Она никогда не жалела о встрече с Лин Сяо и о том, что пришла на гору Утренней звезды.

Тянь Яо сжал губы и больше ничего не сказал, пока Янь Хуэй не погрузилась в крепкий сон.

Порка продолжалась еще несколько дней, и с каждым из них внутреннее дыхание Янь Хуэй слабело. На пятую ночь, когда Цзы Юэ вновь принесла ужин, у пленницы не нашлось сил даже поднять голову. Девушка видела перед собой еду, но не могла пошевелиться, чтобы ее взять.