Княжество Семиречье (СИ). Страница 34

Степь в пятидесяти верстах южнее Покровска.

На мой самолет без слёз смотреть невозможно. Да, он создан из экологически чистых материалов, легок и очень прочен, потому, как моя бытовая магия позволяет даже местной ивовой ветке придать небывалую прочность и гибкость, зафиксировать ее в любом положении, придать любую форму. Те-же самые метаморфозы происходят с прочими материалами, из которых построена моя любимая игрушка аэроплан. В отличие от моих коллег попаданцев, я, к своей досаде, не был ни физиком, ни химиком, и даже не имел звания чемпиона мира по высшему пилотажу. Об устройстве самолета я знал, что у крыла бывает энерговооруженность, а элероны и рули высоты просто есть. И теперь, в глубине пустыни, я, в сопровождении двух возов, четырех быков и десятка сопровождающих, пытаюсь заставить то нелепое сооружение, которое в моем воображении именуется бипланом, рулить по земле и взлетать в воздух, хотя бы на пару метров.

Почему нелепое? Ну, потому что я ни разу не инженер, и тем более, не авиаинженер. Крепление всех этих элеронов и рулей высоты к непосредственно к крылу и хвосту (можно я буду так его называть), осуществляется с помощью конструкций, больше всего напоминающих дверные петли, а управление идет через грозди протянутых из кабины проволок, больше всего напоминающих грядки для вьющейся фасоли. Наверное, позже, я смогу часть этой мотни убрать в крыло или фюзеляж, но все это будет гораздо позже.

А пока я катаюсь по ровной поверхности степи, время от времени поднимая самолет на пару-тройку метров, после чего, пролетев несколько десятков метров, отрабатываю посадку. На эти лягушачьи подпрыгивания моего запаса драгоценных хранилищ магической манны хватает, но для полноценного полета требуются кристаллы просто огромных размеров. Двигатель, раскручивающий трехлопастный винт я получил просто — заказал у частнопрактикующего мага воздуха направить действие заклинания порождения воздушного вихря на металлическую втулку, на которой закреплен винт. В принципе, в этом псевдо- двигателе ломаться нечему. Короб с рядом магических кристаллов, подключенных к руне, содержащей купленное мной заклинание, приспособление, напоминающее реостат, для регулирования количества оборотов винта и, наконец, сам винт. Вот и вся конструкция. А так как я купил лицензию на производство соответствующих рун и копирование заклинания, то, по мере необходимости, я смогу наклепать сотни новых двигателей. Обычно такие лицензии приобретались владельцами шахт, которые создавали один или два двигателя для воздушных или водяных насосов. Если бы маг знал, что мой интерес включает в себя постройку крупных серий магических двигателей, он с слупил бы с меня в десяток раз больше денег. Ну а пока мы имеем всего пару двигателей, сетку расчалок и прочих тросов и смешные подпрыгивания в безлюдной степи. Ну, а чтобы никто раньше времени не обнаружил мое изобретение, на ближайшем холме дежурит парный пост, который подает сигнал при приближении к моему лагерю посторонних, и аэроплан просто накрывается кошмами, за несколько минут превращаясь в большую юрту.

Вот и сегодня, с вершины холма несколько раз взмахнули яркой тряпкой и началась суета по маскировке биплана, а я пошел в свою юрту переодеться в потасканный халат — чапан и тюбетейку, сшитую из четырех кусков кожи, так как не стоит непрошенным гостям видеть тут человека, похожего на местного владыку. В таком виде и застала меня жена, внезапно вошедшая в полутьму юрты.

— А я думала ты здесь водку пьешь и с бабами забавляешься. — Гюлер опустилась на кошму передо мной, поцеловала сухими, от степного ветра, губами: — Поехали домой, я соскучилась.

— Ты одна приехала, что ли? — начал злиться я: — Я же тебе говорил, чтобы ты…

— Не одна. Просто охрану в лагерь не повела, поодаль ждёт… — Жена смеялась над моими играми в секретность, считая, что в степи ничего спрятать невозможно, но я продолжал гнуть свою линию, слишком высока была цена преждевременной утечки информации.

— Поехали домой, я соскучилась…- твердая, но в тоже время, очень нежная ладошка скользнула по заросшей жидкой порослью, щеке: — И там прапорщик Тулупов вернулся, привез огромные куски горного стекла…

А вот эту новость я ждал, как ребенок наступления Нового года, так как короткое теплое время безжалостно утекало, как песок между пальцев, а я еще никого не завоевал в этом году, а войска каждый день потребляли неимоверное количество пищи, еженедельно получали жалованье и ничего путного не делали. Да еще по весне в окрестностях города Верного собралась полутысячная толпа кочевников-мужчин, с тьмой детишек, женщин и прочих иждивенцев, которые заявили моим представителям, выдвинувшимся на переговоры, что предшествовала атаке, что они ближайшие родственники моей женушки, готовые выступить в поход по первому взмаху ее прекрасных ресниц. Гюлер на несколько дней отлучилась, после чего телеграфировала с берегов озера Зайсан, что это остатки племени ее, пропавшего папаши, что сгинул где-то в степи с малой охраной. После исчезновения хана Бакра, многие соседи решили учинить спрос за его былые художества, с его людей, и племя, поняв, что не вывозит в этих коммунальных баталиях за пастбища и источники воды, собрало манатки и двинулось под крылышко к моей жене, которая в последний год очень поднялась в местной пищевой цепочке.

И теперь эти бездельники присоединились к числу пожирателей пайков, изображая занятия военному делу под руководством моих унтеров и офицеров, но с ними тоже надо было что-то срочно решать, ибо в головах детей степи могла произойти метаморфоза, что это не они мне служат, а очень даже наоборот.

Прапорщик Тулупов был командиром одного из отрядов, что выдвинулся по моей команде в поисках полудрагоценных кристаллов. Конкретно Тулупов направлялся на запад от озера Зайсан, проверить информацию о пещерах в горной гряде, где находят белое горное стекло. Один отряд был погружен на корабли моего военного флота, что двинулись по Иртышу на север, на территорию Империи, где по достоверной информации осуществлялась добыча каких-то красивых камней.

Не тратя больше время на разговоры, я отдал необходимые распоряжения охране базы, сел на заводного коня, что привела моя жена и мы бодрой рысью поскакали в сторону Покровска.

Примерно в версте от лагеря, к нам присоединился десяток смуглых степняков, одетых вполне прилично, вооруженных саблями и короткими кавалерийскими карабинами.

— Родственники твои? — кивнул я на конвой.

— Братья двоюродные. — без тени улыбки, ответила жена.

Ну-ну. Охрана держалась поодаль, не мешая нам разговаривать и не заставляя меня нервничать, так как родственники жены в мой близкий круг не входили. Правда, три десятка шагов — дистанция, которую охрана Гюлер не сокращала, было достаточным для меня, чтобы успеть подготовиться и достойно встретить любое нападение, даже десятка воинов, тем более, что мои двуствольные револьверы, зловещая слава которых по степи разнеслась очень далеко, висели в кобурах на поясе, дисгармонируя с потертым стеганным халатом. Так мы и ехали — я не терял из виду каждого всадника из охраны жены, те мрачно косились на меня, явно чувствуя себя не в своей тарелке, лишь Гюлер беззаботной птичкой щебетала, вываливая на меня новости, произошедшие за время моей добровольной аскезы в степи и бросая на меня многообещающие взгляды.

Великокняжеская резиденция. Город Покровск.

— Я вижу, что пришлось не просто…- я встал из-за стола, сделал несколько шагов навстречу, вошедшему в столовую дворца, прапорщику Тулупову, чья голова белела свежей повязкой, а рука покоилась в лубке, висящем на груди.

— Да, ваша светлость, не задались у нас торги…

— Присаживайтесь, Берен Вячеславович, за стол да поведайте нам о ваших злоключениях. — я подхватил офицера под локоток и подвел к стулу, стоящему у обеденного стола, напротив наших кресел.

Пока прапорщик получал свои пять минут славы, выслушивая приветствия от собравшихся за моим столом на обед чиновников и офицеров, я дал команду прислуге наполнить бокалы и встав, предложил тост за новоиспеченного подпоручика Тулупова.