Княжество Семиречье (СИ). Страница 26
Дом городского головы города Орлов — Южный.
Ну вот я и стал городским головой. Честно говоря, не знаю, зачем мне это нужно и что из этого в результате получится, но отказать боевитому мичману — начальнику полицейского участка я не смог. И вот теперь я оказался главным в этом городе, как минимум, на пару месяцев, пока имперские власти не пришлют нового градоначальника. С учетом того, что большинство городских чиновников со вчерашнего вечера начали отбывать срок за коррупцию и нападение на мой дом, передо мной встала задача обеспечить работу городского хозяйства и подготовиться к новому весеннему сезону, когда Великое Княжество снова двинется на Юг. Мне не хватает практически всех ресурсов, начиная с количества населения, а взять их можно только постоянно расширяя границы своего «самопровозглашенного» государства. Вот только расширению границ мешает убогая материально-техническая база. Пока моя пехота, пусть даже посаженная на примитивные велосипеды с металлическими ободами колес, доплетется до…
Я задумался о том, куда весной можно направить свои отряды и, самое главное, кого отправить. На Востоке от ВКС начинаются посты китайской армии, чуть южнее — остатки Джунгарского государства, что потерпело крупное поражение от китайцев, но все еще продолжало сопротивляться. С китайцами и джунгарами я схватится пока не готов, пусть лучше занимаются друг другом. Идти на Юг, через степи и горы, чтобы вторгнуться в богатейшую Ферганскую долину, встретившись там с многочисленными армиями Хивы и Бухары? Нет, это не вариант. Если бы они вторглись в наши пределы, я бы, безусловно, их здесь размотал, но вот двигаться на Юг… Там по прямой, уверен, полторы тысячи вёрст, а если двигаться по караванным тропам, обходя горные хребты, то и две тысячи вёрст точно наберется. И как снабжать армию, даже небольшую, на таком расстоянии? Нет, это не вариант. Да и слишком маленькая у меня армия, не обладающая техническим превосходством над воинами местных племен. Стоит кому-то из степных ханов или баев объединить вокруг себя несколько тысяч воинов, да еще и обратиться к англичанам, дабы снабдили те местных разбойников чем-нибудь дальнобойным, как от моего молодого государства мокрого места не останется…
Через несколько минут я поймал себя на том, что во всю черчу схему — что бы я сделал на месте вражеского полководца, чтобы заблокировать мои немногочисленные поселки и передушить их, один за другим. Нет, это не годится, эти планы, как минимум, на государственную измену тянут, если попадутся кому-то на глаза. Я сжёг в пепельнице исписанную бумагу, и принялся составлять планы по реорганизации армии, видах вооружения, которые надлежит немедленно начать разрабатывать, а также названия тех соседей, которых я намеревался весной побеспокоить.
Месяц спустя.
Первые дни я каждый день мотался между Покровском и Орловым — Южным, что меня так изматывало, что пришлось проколоть две новых дырки на брючном ремне, но, в конце концов все устаканилось, и оказалось, что управлять городом не так уж и сложно. Так как, верхушка городского купечества с большей частью приказчиков отбывала каторжный срок на территории ВКС, пять лавок купцов Барышникова, Благодеева и Иконникова закрылись, не выдержав конкуренции с моим торговым центром, на плаву еще болталась лавка колониальных товаров, что держала жена Благодеева, выживающая за счет заморского ассортимента. Монополию на правосудие председателя окружного суда Боброва я уничтожил, выписав из империи двух мировых судей, которые и решали подавляющее большинство судебных дел. А еще я объявил премию в пятьсот рублей тому, кто поможет разоблачить коррупцию в городских судах и Капице Родимовичу Боброву стало совсем плохо. Судебные канцеляристы, для которых размер премии казался чудовищной суммой, чуть ли не под увеличительным стеклом изучали все дела, что вел их начальник, а эти люди, несмотря на ничтожные чины, опыт сутяжничества имели огромный и любой коррупционный шаг чувствовали заранее. Да и взяткодатели, те, что остались на свободе, устрашась печальной участью своих знакомцев, что получили по десять лет каторги, не спешили радовать судью пачками ассигнаций. Кстати, то, что большинство осужденных на каторжные работы чиновников вполне себе нормально устроились в моем княжестве, получаю жалование и проживая в отдельных домах вместе с выписанными семьями, в Орлове — Южном считали оголтелой великокняжеской пропагандой, а письма, писанные бывшими чиновниками и приказчиками в адрес своих местных знакомцев — мерзкими фальшивками, написанными несчастными узниками в тёмных штреках шахт, под дулами пистолетов моих тюремщиков.
Зачем бы мне это было нужно — логического объяснения нет, но, на всякий случай, в городе Орлов-Южный коррупция упала до минимальных размеров. В общем, в городке установилось зимнее благолепие — продукты и топливо поставлялись из ВКС бесперебойно, народ был успокоен, офицеры гарнизона тоскливо пили горькую по своим квартирам, карателей или градоначальника никто с Севера не присылал, поэтому я немного успокоился и занялся делами оборонными, не давая спокойно жить инженерам и мастерам металлургического завода.
Основные свои усилия я направил на создание летательных аппаратов. В этом мире вполне себе успешно создавались дирижабли, вплоть до огромных воздушных крейсеров, где первую скрипку играли британцы, имевшие могучий воздушный флот из двух десятков монстров, которые, двигаясь на огромной высоте, в полной безопасности, безжалостно отстаивали интересы Британской империи, безнаказанно сбрасывая многопудовые бомбы на своих оппонентов.
Создать компактный магический двигатель способный крутить воздушный винт было достаточно просто. Единственная проблема была в том, что для часовой работы такого двигателя требовался, залитый маной, драгоценный камень размером с знаменитый «Алмаз-шах». И в этом был основной затык. Если крылья, фюзеляж и прочие составные части аэроплана я могу собрать из прутьев и ткани, с помощью своей магии придав им необходимую прочность, негорючесть, любую форму и даже снизить вес, то вот найти драгоценные камни, размер которых позволит поддерживать работу двигателя в течение нескольких часов — задача практически нерешаемая. Правда… Я подтянул к себе газету, на первой странице которой было размещено изображение гигантского дирижабля. Огромный баллон опоясывали узкие лесенки, очевидно, для ремонта и технического обслуживания, из гондолы, закреплённой под брюхом воздушного гиганта, торчало несколько стволов, видимо артиллерийских. Маневрирование летучему кораблю обеспечивали развитое перо руля и небольшие крылышки на хвосте. Двигателей имелось как бы не десяток, очевидно, каждый из них тоже включался в систему управления кораблем, и я был готов поставить на спор один из моих городов, что не было внутри этих решетчатых конструкций огромных бриллиантов, ну не было. А вот какой-то эрзац-заменитель, типа огромного куска горного хрусталя… Почему бы и нет. Я подвинул к себе стопку бумаги и начал писать письмо девице Ухтомской, что на зиму перебралась в столицу Российской империи, где держала модный салон, собирая столичные слухи и сплетни, формируя благоприятное для ВКС общественное мнение и выполняя иные разовые поручения. Правда салон девицы Ухтомской обходился мне в изрядную копеечку, но, что делать? Положение обязывает. Правда пришлось Ванду формально выдать замуж задним числом за одного из погибших в зимних схватках воинов, заодно дав покойнику офицерский чин и баронское достоинство, отрезав «безутешной вдове» изрядный кусок пустыни. Но зато все приличия были соблюдены — вдова офицера, тем более титулованного, хотя и считалась дворянством второго сорта, не имперским. Но, в комплекте с молодостью и красотой хозяйки салона, хорошей кухней и приличным винным погребком сделало дом баронессы достаточно популярным местом служивого столичного дворянства. От Ванды я, кстати, и узнал, что уход Империи из южных пределов и окончание местной «Большой игры» было обусловлено интригами британцев. В Европе ожидалась большая война. Где Русь готовилась схлестнуться с Объединенной Германией за просторы, так и не разделенной, Речи Посполитой. Германский союз, включая три сотни германских государств готовились выступить против России, Франции, Дании, Швеции и Неаполитанского королевства, а британцы обещали морскую блокаду и денег на войну, триста миллионов датских крон, беспроцентного кредита на пятьдесят лет. Сумма денег была просто огромна и, вряд ли Дания ею располагала, но со слов Ванды, имело место сложная система взаимной подстраховки, в которой участвовала почти вся Европа, которую чрезвычайно пугали процессы консолидации германских государств.