Княжество Семиречье (СИ). Страница 24

День выборов. Дом градоначальника. Город Орлов — Южный.

По традиции, так как в городе не было отдельного здания городского собрания, выборы, приемы, и прочие торжественные мероприятия проводились в просторном доме градоначальника, который по этому поводу, за каждое мероприятие, получал от городской казны неплохие деньги за аренду. Я, как ответственный горожанин, решил разорвать этот круг, и объявил через местную газету, что все расходы по проведению выборов я беру на себя. Поэтому сегодня вся политическая жизнь города была сконцентрирована в этом светлом и просторном зале приемов.

Мы с Гюлер сидели в мягких креслах недалеко от фуршетных столов и «торговали лицом». Несмотря на то, что большинство «избирателей» сидели под арестом, наш дом, с самого утра, заполнили женские половины семей, арестованных — жены, матери, сестры и дочери арестованных чиновников и купцов, чей возраст позволял выезжать в свет, получили приглашение на церемонию выборов и торжественный ужин (с танцами), по окончанию этого мероприятия, и сейчас весело проводили время между роялем в музыкальном уголке и столом с напитками и закусками. Компанию женщинам составляли два офицера ветеранской роты, что дислоцировались в городе, и более многочисленные офицеры из ВКС, которые в выборах участвовать не могли, но вот развлекать дам — вполне.

Приятную атмосферу светского приема нарушил шум шагов, и через несколько секунд в зал вошли председатель суда, начальник полиции и какой-то бледный молодой человек, кого-то мне сильно напоминающий. Окинув меня ненавидящим взглядом, председатель суда двинулся к начальнику казенной палаты, что в компании двух престарелых чиновников, в силу возраста, не участвовавших в штурме моего дома, изображали избирательную комиссию.

Богдан Всеволдович! — голос судьи срывался от волнения: — Я вынужден заявить протест по процедуре проведения выборов. Когда я сегодня попытался посетить томящихся в застенках наших коллег, узнать из первых уст, не нарушаются ли их права, в том числе как избирателей, но меня до них не допустили. Налицо вопиющий факт бесчестного…

— Капица Родимович! — пожилой и тихий начальник казенной палаты неожиданно вскочил из-за стола и в гневе застучал по, стоящей перед ним тарелке, куриной ножкой, которую он, с аппетитом, употреблял: — Прежде чем вы кого-то необоснованно обвините в бесчестии, извольте выслушать меня. Сегодня утром ко мне, как председателю избирательного комитета, обратился начальник полиции, сообщив, что по, имеющимся у полиции сведеньям, готовится нападение на место содержания, арестованных дабы сорвать избирательный процесс…

— Дамы, дамы! — начальник казенной палаты обратился к собравшимся на шум скандала женщинам: — Клянусь честью. С вашими близкими все благополучно. Они переведены в безопасное место, которое я, по понятным причинам, назвать не могу. Я их посетил лично, провел у них выездную процедуру голосования и расстался с господами в тот момент, когда у них начался торжественный обед с подачей вина и шампанского. Да, да, именно, с подачей шампанского! Великодушный хозяин этого дома, Великий князь Олег Александрович организовал стол для ваших близких из своей кухни, так-то, то, что мы имеем удовольствие откушать за этим столом, могут отведать и ваши близкие. А теперь, чтобы закончить с этим вопросом, я, с разрешения присутствующих, сброшу в урну результаты голосования господ, временно находящихся под арестом.

Из опечатанной урны, что торжественно внесли мои «приставы», были извлечены запечатанные конверты, подписанные арестантами и перегружены в стационарную урну с результатами голосования. Собравшиеся у стола дамы подтвердили, что конверты подписаны руками их близких, после чего потеряли интерес к происходящему и продолжили развлекаться, но мой оппонент никак не мог угомониться.

— Господин Панкевич, хотел бы обратить ваше внимание на то, что вот этот достойный юноша…- судья ткнул себе за плечо: — Сын известного купца Иконников Макар Викентьевич хотел вступить в наследство и, получив положенные ему отцовские привелегии, уже сегодня принять участие в голосовании в качестве избирателя.

— Так в чем затруднения то? — не понял начальник казенной палаты, с большим неудовольствием откладывая в сторону надкусанную куриную ножку: — Пусть деньги вносит, получает свидетельство купца второй гильдии и голосует…

— Да в том то и проблема, что молодой человек не может вступить внести взнос, так как он, как почтительный сын все деньги имел на счетах отца, которые сейчас арестованы полицией…

— Овчина Душанович? — начальник казенной палаты повернулся к начальнику полиции: — Может быть пойдем навстречу молодому человеку? Смотрите, какой милый юноша…

Очевидно в господине Паскевиче сейчас говорил отец трех девиц на выданье, но начальник полиции остался непреклонен.

— Никак нет, Богдан Всеволдович, никак ни возможно. Деньги семейства Иконникова арестованы в связи с делом о его побеге, так как там погибли княжеские люди, но выполнявшие функции по охране общественного порядка, а по законам Великого Княжества Семиречья, в случае гибели кормильца на государственной службе, виновный обязан платить семье погибшего две трети должностного оклада, до момента совершеннолетия детей, выхода замуж вдовы или ее смерти. Кроме того, расследование не закончено, Иконникову-старшему и его подельникам кто-то помогал с воли…

Взгляд полицейского, которым он наградил сына покойного купца лучше всяких слов указал, кто находится под сильнейшим подозрением.

— Вот видите, господа, полиция против, а я не могу в данном случае пойти против полиции. Кроме того, Капица Родимович, вы же наш главный судья. После того, как полиция передаст дело в суд, вы и верните молодому человеку часть денежной суммы. А то, что в сегодняшних выборах сын господина Иконникова не смог поучаствовать — ну что же поделать, дай Бог, не последние выборы на его веку будут, он еще молодой, поучаствует в них, так, что надоест. А сейчас господа, я, с вашего разрешения, все-таки, отобедаю.

Сын покойного купца, щедро рассыпая проклятия, выскочил из зала, а господин судья, с самым кислым выражением лица, скинул в урну для голосования конвертик со своим именем и присел в уголке, ожидая конца голосования.

Часом позже. Зал приемов в резиденции городского головы.

Не буду врать, что избрание меня главой городского самоуправления было полной неожиданностью, все-таки, большинство избирателей сидели в кутузке, под охраной моих приставов, а узникам было ясно сказано, что их дальнейшая судьба прямо зависит от результатов сегодняшнего голосования. А господин судья, если хотел как-то повлиять на позицию заключенных по вопросу голосования, нечего было тянуть до последнего дня, а потом бегать по городу с самым дурацким видом и пугать прохожих странными вопросами — «А вы не видели, здесь два десятка арестантов не проходили?».

В общем кто молодец? Я молодец! Но жизнь моя совсем не похожа на шоколадный пломбир. В тот момент, когда я с фужером шампанского в руке, и толстой цепью городского головы на шее, купался в лучах славы, сильные и жёсткие пальцы пребольно ткнули меня под ребро.

— Кто-то приближается и хочет тебя убить! — прошептала мне на ухо эмпат по имени Гюлер, и опрокинув тяжёлый стул, потянулась к тяжелой портьере, где, у подоконника, стояла любимая винтовка моей жены.

В лучших традициях народовольцев, на пороге показался бледный молодой Иконников, вытянул руку в мою сторону, выкрикнул «Умри тиран!», и, уронив огромный дуэльный пистолет, схватился за простреленное плечо, после чего юношу уволокли, прозевавшие злодея, охранники.

Кто-то из барышень, от вида крови, текущей из простреленного плеча, нападавшего, упал в обморок, и ее приводили в чувство нюхательными солями, но в общем и целом, прием удался, разговоров и воспоминаний о этом вечере хватит, наверное, на несколько месяцев.