Мой опасный (СИ). Страница 26

— Тогда, можешь объяснишь, с какого ляда ты нас в первый день вымотал? — хмуро спрашивает Лин. — Чего пытался добиться?

— В боевых условиях вам никто ничего объяснять не будет, — усмехается Хард. — Но раз уж у нас здесь такой откровенный разговор складывается, объясню. Проверял. Мне надо было увидеть ваше пси-дно. На основе собранных данных я составил план тренировок. Он нестандартный. Дрэго Зартон его видел. Одобрил.

Я ждала новых замечаний и наездов по поводу того, что Хард — сын куратора интенсива, Дрэго Зартона. Но все молчали.

Впрочем, это было объяснимо: после того, как цан Зартон устроил выволочку Харду при всех на плацу… Если в чём и можно было упрекнуть куратора, то не в потакании сыну, а наоборот, в чрезмерной, повышенной требовательности.

— Сегодня у нас занятия с другими командами, — уже спокойно произносит Хард. — Пора бы уже делом заняться, а не трындеть обиженно. Засуньте свою звёзданутую гордость подальше и слушайтесь командира. Я очень хорошо понимаю, что делаю.

Его хвост осторожно обвивает мой коротыш, и я ловлю пристальные задумчивые взгляды остальных на нашу необычную пару.

Хард снова показал всем свое полное пренебрежение всяким правилам и нормам.

К чему это все приведет пока не ясно, но у меня внутри сердце заходится от восторга и радостной эйфории. Это всё правда, я не сплю. Не сон! Это не сон!

Глава 30. Разговор

— Нам нужно поговорить, — с этими словами Хард утягивает меня наружу.

Нас провожают все теми же настороженно оценивающими взглядами.

— Ди, твою!.. Не делай так больше, — хрипло рычит Хард, едва мы оказываемся за пределами казармы. — Я же чуть не угробил там всех. Думал, сорвет сейчас нахрен.

Он сжимает меня так резко и крепко, что я вздохнуть не могу. Хвостом оплетает за бедра. И дышит часто, тяжело, с надрывом.

Чувствую, как легко целует в волосы.

Я не вырываюсь. Саму накрыло от его неожиданного порыва. Стоим так недолго, потом Хард расслабляется и отпускает меня.

И я решаю, что, действительно, настало время поговорить нам серьезно. Это же не дело, если он так опекать меня начнет. Я все понимаю. Рихты, гон, самка…

Но я же не рихт. Я другая совсем. И у нас тут интенсив вообще-то. Прокачка собственных навыков.

— Хард, я хочу поговорить, — в глаза его смотрю прямо.

Смущаюсь, от полыхнувшей там непривычной нежности. Жесть! Хард и нежность! Капец просто.

— О чем? — просто спрашивает он.

— О… нас. О том что… вчера было и вот сегодня… — никогда так не было сложно подбирать слова.

Встряхиваюсь внутренне. Ну же, Ди! Когда ты робела перед парнями?

Но это не просто парень. Это Хард. И он рихт. А еще мой первый… И судя по его взгляду собственническому, и единственный. Решил и присвоил. Это Хард.

Уши уловили гул голосов. Наша команда, наконец, собралась на выход.

Тяну Харда за угол в сторону его подсобки. Его глаза вспыхивают пониманием и опасным хищным желанием.

— Да, поговорить. Идем, Ди…

Только когда захлопнулась тонкая дверь, и нас окутал полумрак, я поняла степень своей ошибки.

Наглый рихтов хвост уверенно тянет за мой ремень. Горячие мужские ладони жадно ныряют под форму. Хард с урчанием вгрызается поцелуем в мою шею. Огненные мурашки разбегаются по всему телу, и мгновенная слабость в ногах буквально подкашивает.

Меня удерживает на ногах только крепкая хватка моего самца.

— Хард.. Хард… подожди! Стой… — задыхаюсь под его напористыми ласками. — Мы же поговорить… хотели… Ах..

— Поговорим. Конечно, поговорим, Ди, — хрипит он между поцелуями. — Мне успокоиться нужно. Немного… сейчас, Ди.

Азартное клеймение моей шеи ключиц и затем груди продолжается. И я совершенно не против подобного варварства. Тело плывет на волнах счастливой эйфории…

Мой короткий одуревший хвост радостно выписывает какие-то дикие пируэты. Он совершенно точно слетел с катушек. От удовольствия.

У Харда это удовольствие светится где-то в глубине черных бездонных зрачков. Хищное такое, опасное удовольствие. Темное… голодное…

Меня прошивает буквально голым разрядом.

И только одна мысль остается. “Как сопротивляться такому? Как?”

Бедра сами развратно приглашающе трутся о внушительный твердый бугор.

Хард шипит что-то зло и неожиданно останавливается. Замирает напряженный, каменный весь. Только грудная клетка ходит ходуном, да хриплое дыхание со свистом вырывается сквозь зубы у нас обоих.

Сдавливает меня крепче, носом ведет по виску.

— Ди моя… Я сейчас… Почти успокоился. Сейчас…

Потом он резко отстраняется, так, что я чуть не падаю, теряя равновесие. Но Хард помогает мне. Хвостом…

— Свет, — хрипит он, прикрывая глаза, словно борется с собой.

Вспыхивает несколько светильников под потолком.

И я его отлично понимаю в этот момент. Сама едва не прыгнула в пропасть вслед за ним.

То, что он делает со мной… это что-то страшное, и притягательное до жути. Мы были с ним этой ночью… и теперь мне очень хочется повторить…

Как бороться теперь со своими чувствами, желаниями? Невозможно же совершенно! А как рихты могут свой гон контролировать? Мне даже представить страшно, что сейчас там у Харда внутри творится.

Он медленно открывает глаза, и я тону в черной беззвездной бездне.

Нам обоим полный звездец. Простреливает в голове. Но разговор нужен. Нам обоим. Иначе все станет еще хуже.

— Хард, — прокашливаюсь я, отмечая, что взгляд у него проясняется постепенно.

Мне тоже становится немного легче. Когда я подключаю технику специального выравнивающего дыхания. Так, спокойно, Ди. Разговор. Помнишь? Отлавливаю свои разбежавшиеся мысли.

— Я хотела сказать “спасибо”, что вступился за меня сейчас, но…

— Но? — удивленно поднимает он бровь.

— Но не делай так больше, пожалуйста, если я не прошу, — выдохнула на одном дыхании свою сложную просьбу. — Я понимаю, что у тебя инстинкты и все такое, но мне нужно свой авторитет зарабатывать в команде. Подожди, подожди! — выставила руки перед собой, заметив, как он мрачно нахмурился.

— Просто подумай, Хард. Ты назначил меня своим заместителем. Так?

Хард медленно кивнул. По его глазам было понятно, что ему очень не нравится то, куда завернул наш разговор.

— А теперь скажи, как я могу отдавать приказы и что-то выстраивать в команде, если ты не дашь мне проявить себя? Постоянно будешь вступаться и делать мою работу за меня? Как я смогу сама работать? Меня же никто ни во что ставить не будет, — я облизнула пересохшие губы, с радостью отметив, что Хард задумался.

Но потом он упрямо мотнул головой, дернул жестко хвостом.

— Я буду вмешиваться, Ди, если посчитаю это нужным. Я не буду игнорировать угрозу моей самке. Не смогу. Да никто из рихтов не сможет. Ты предлагаешь невозможное, — смотрит на меня с мрачной решимостью.

Об этом я не подумала. Конфликт интересов на лицо. И как теперь нам это разруливать?

— Тогда назначь кого-нибудь другого, — сдаюсь я под его пронзительным взглядом.

Ежусь под ним, против воли передергивая плечами. Как-то моментально стало холодно без его рук и хвоста на моем теле.

— Нет. Я не буду менять решение. Мой заместитель — ты. И ты им останешься.

Как обрубил. Мой хвост расстроенно поник. Не могу его контролировать в этот момент. Слишком сложно. Я и сама в своих эмоциях захлебываюсь сейчас. Как тут за своенравной конечностью уследить.

— Дии… — гибкий черный хвост бережно перехватывает мой коротыш, нежно покалывая его шипами.

Хард делает всего один шаг вперед и сгребает в свои стальные монолитные объятия. Его запах мгновенно кружит голову, хоть я лишь наполовину рихт.

И меня это злит. Злит, потому что это слабость. А еще потому, что я сама могу за себя постоять. И мне не нужна вот эта вот тотальная опека. Я в академию не за этим поступала.