Мой опасный (СИ). Страница 15

Подозрительно как-то… Но решать не мне.

Хард отдаёт команду двигать к дереву, но его останавливает Видар — тот самый здоровенный орс, неформальный лидер.

— Командир, погодь, — говорит он. — Нам не нравится тот путь.

Хард отдаёт приказ всем остановиться и занять круговую оборону. Бросает быстрый прожигающий взгляд на Видара.

— Не нравится? Это не причина. Обоснуй.

Орсы переглядываются.

— Левее брод, недалеко. Надо туда, — показывает плоским хвостом Гердан, другой орс.

А ведь он считается самым сильным псиоником из всех четверых, добавленных в нашу команду. Помню по результатам озвученных тестов.

Хард хмурится, недоверчиво дёргает хвостом, и Гердан с нажимом продолжает:

— Я тебе не объясню логически! Это пси, командир. Наше, орсовское. Оно так работает. Ловушку чувствуем мы все. Пси чувствуем. Вы не увидите. У вас пси другое, — пожимает он плечами.

Мне хочется постучаться головой об дерево. Кто же так обосновывает?

Ясно теперь почему мы их давили на границе с такой-то дисциплиной. Жаберники, наверно, от любого шороха готовы деру дать, если их пси, что учует.

Где конкретика? Может и ловушка, но мы прорвемся с нашими силами.

Вперёд выходит рихт Лин — псионик, пожалуй, самый мощный не только в нашей группе, но и во всём потоке интенсива.

— Не знаю, что у вас там работает, — на повышенных тонах говорит он, — я уже всё осмотрел в пси-диапазоне. За бревном безопасно. Зато, чтобы добраться до брода, надо идти полкилометра. Потом будут перепады, под камнепад попадём. Да и в целом проблем куча, отклонимся от маршрута и сильно просядем в скорости и времени.

— Полкилометра тащиться до брода? — Хард перевёл тяжёлый взгляд на Гердана. — Вместо того, чтобы, оставаясь сухими, перейти по бревну? Потому что вам что-то приглючилось? Что-то, что вы не можете объяснить?

Видар нахмурился.

— Решать тебе, командир, я тебе прямо говорю. Сунемся на бревно — огребём.

— Конкретики, значит не будет? — новый вопрос Харда. — Обоснований этому заявлению нет?

На лице Харда нельзя было прочитать ни единой эмоции, но я хорошо понимала его настрой, сама только что этими же вопросами задавалась.

Его хвост тоже оставался неподвижен.

— Нет, — подтвердил Видар, неотрывно глядя в глаза Харду.

— Лин, Фарл, — окликнул Хард наших псиоников. — Что там с бревном?

— Чисто всё там, — сплюнул Фарл. — Лин верно говорит! Я не знаю, что эти беложабер…

Удар Видара был быстрым и точным, Фарл даже договорить оскорбление не успел, только чуть уклониться от линии атаки — кулак орса лишь слегка задел скулу рихта.

Остальные тут же бросились разнимать. Видара удержали трое орсов, Фарла скрутили рихты.

Хард мрачно посмотрел на одного и другого.

— Наказание будет жёстким, — сказал он, прожигая взглядом одного и другого. — За оскорбление, — это Фарлу, — и за то, что повёлся на провокацию, — уже Видару. — Но после операции. Ещё одна стычка. Касается всех. Дисквалифицирую. Добьюсь, чтобы вас удалили с интенсива. Как поняли?

Все вытянулись в струнку, обмениваясь злыми взглядами.

— Поняли.

— Да, командир.

— Не повторится, вняли.

Хард кивнул, бросил еще один прицельный тяжелый взгляд на причину спора – клятое бревно, и приказал преодолевать реку по нему.

Глава 18. Последние

Именно с того момента, как мы преодолели реку по стволу дерева и углубились внутрь джунглей на десяток метров — всё и пошло по звезде.

Мы резко перестали справляться.

И было от чего. Ловушка за нашими спинами смачно захлопнулась. Видар оказался прав.

Сначала мы едва отбились от ненормального количества многоножек. Они словно ливнем посыпались на нас отовсюду.

Брр… даже вспоминать не буду потом. Я уже вся насквозь была в противной слизи.

Даже рукоять бластера из специального пластика, который оставлял ее сухой и приятно шершавой в любых условиях, начала скользить в руке, на что я постоянно отвлекалась.

Остальные впрочем выглядели не лучше. Нашего невозмутимого медика даже вывернуло пару раз. А техник с матом отчитался, что ресурс аппаратуры снизился до сорока процентов.

Потом импульсы сгустившегося над полигоном пси-контроля выщелкнули нашего медика, а затем и одного из орсов.

Пока сооружали носилки, ранили и меня.

Ну как ранили — царапина была всего лишь. По касательной задело.

Зато это странным образом повлияло на оставшихся орсов — они все трое ломанулись ко мне, пытаясь вскрыть походную сумку бессознательного медика.

Шизанутые!

Но еще больше удивила агрессивная реакция Харда.

Разъяренным хвостом отогнал орсов.

Мою царапину залепил сам, матеря словами и хвостом всех на чём свет стоит. Заслушалась. И засмотрелась.

Его кожа так красиво и соблазнительно поблескивала. Мышцы перекатывались под кожей. Просто завораживающее зрелище, хотя уж я то насмотрелась этой красоты достаточно.

Но пялилась все равно, пока он быстро заканчивал обработку. И слушала. И на хвост его тоже… посматривала.

Нет. Я не любовалась. Просто составляла для себя более точный портрет нашего командира. Залипательно он матерится хвостом, конечно. Мне бы так научиться, но с моим коротышом нет шансов.

Закончив орать про место в группе, Хард снова перестроил нас. Приказал орсам вместо тыла встать рядом с рихтами, меняя тактику с оборонительной на наступательную.

Ошибка. Но это мы поняли уже намного позже.

К лаборатории мы вывалились уже не группой, а совершенно неуправляемым сбродом. Каждый был сам за себя. Команды Харда, вполне, кстати толковые, уже игнорились абсолютно всеми.

Напряжение копилось внутри, а не снаружи. Все уже на взводе были, если честно. Еще один маленький повод, и начали бы грызться.

Хорошо, что постоянные атаки тварей отвлекали хоть немного.

Так-то ничего мы особого не нарушили. Атака многоножек и давление пси-контроля зашкаливали. В подобных условиях переход бойца в псевдо-одиночный режим с самостоятельным выбором целей, был допустим.

Маленькая поправка. В боевых условиях.

В нашем случае это было не так. Задача пси-интенсива была перед нами чётко обозначена. Мы должны были действовать единым целым. Командой.

Только вот наша группа как единица целого перестала существовать. Оставались только отдельные бойцы, двигающиеся в одном направлении и пытающиеся выполнить одну задачу.

Ни о каком взаимодействии уже и речи не шло.

Я действительно не знала, что делать, поэтому выбрала для себя единственную выигрышную стратегию.

Пристроилась за командиром, чётко выполняя его команды и прикрывая его спину.

Хард глянул косо, но не стал давать отбой. Кивнул и продолжил прорубаться вперед.

Так мы и ввалились в лабораторию. Даже смогли вывести гражданских — преподавателей пси-интенсива, играющих эту роль — доставили их к шаттлу, потеряв ещё двух бойцов.

Внутри шаттла нам оказали первую помощь. Наших пострадавших, которых мы тоже умудрились не бросить, а дотащить — привели в чувство. А затем нас всех доставили на плац к главному зданию пси-интенсива.

Там уже было построение всех команд. Грязных, злых, расстроенных.

Мы оказались… последние. Все стояли и ждали только нас.

Была глубокая ночь. Только на плацу яркое искусственное освещение.

В ярких лучах куратор пси-интенсива Дрэго Зартон — прославленный командор и мощнейший псионик — смотрелся особенно эффектно в идеальном белоснежном мундире. Особенно на нашем фоне.

Его мощный хвост раздражённо щёлкнул по бетону. А затем указал выскочившим жалом на засветившееся табло.

Я едва сдержала разочарованный вздох, с усилием сохраняя лицо и хвост неподвижными.

Последние. Из всех команд название нашей — 1-КА — было в самом низу списка.