Газлайтер. Том 28 (СИ). Страница 7

— Хм, ну, полагаю, он об этом уже пожалел?

— Более чем, — усмехаюсь я. — Надо отдать ему должное, подготовил оригинальную ловушку. Вызвал меня на лесную гонку без телепортов, забросил глушилку и решил, что я настолько тупой, что дам себя раздавить носорогом.

Она подходит ближе, заботливо кладёт руку мне предплечье:

— И как ты выкрутился, любимый, при этом не показав ничего из своих серьёзных трюков? — задается она правильным вопросом.

Я нежно провожу пальцами по её нежной щеке:

— Конечно, не показывал. Зачем зря тратить козыри? Со мной же была свидетель — леди Гюрза. Я просто отключил глушилку Ломтиком, а когда носорог разогнался, Белогривый телепортировался, я сам метнулся поближе, почистил у носорога весь ментальный хлам, обнулил его команды… и всё. В итоге лорд-губернатор остался наедине со своим разъярённым домашним питомцем.

Лакомка хмыкает, её уши чуть подрагивают от гордости за меня:

— Узнаю своего мелиндо.

Я пожимаю плечами:

— На мой вкус, это было даже слишком лайтово. Но, увы, у Химериэля есть шанс выжить. А убивать его прямо на глазах у леди Гюрзы было бы глупо. Пришлось бы потом перед Багровым оправдываться, а сама понимаешь — сейчас у него настроение такое, что он в любой момент решит, что я ему должен свадьбу с Красивой. А мне и так хватает жён.

Лакомка улыбается мягко:

— Ты всегда был очень предусмотрительным.

— Как иначе, — вздыхаю я. — С таким окружением иначе нельзя.

Лакомка вдруг обнимает меня и шепчет какие-то глупости, какой у нее неподражаемый король-мелиндо. Не знаю, что это на нее нашло. Затем пообещав мне ночной приз за победу в гонке, она удаляется готовиться в свой шатер. Вообще на самом деле приз я не заслужил, ведь гонку мы прекратили досрочно из-за ран лорда Химериэля, но отказываться не намерен.

Улучив момент, подхожу к Дибурду. Воевода малой дружины у себя в шатре что-то чертит циркулем, который необычно смотрится в его огромных руках. Оказалось, это он расчерчивает полигон для тренировок.

— Дибурд, — бросаю я, — скоро к нам пришлют гостей. Лорд Химериэль… ну или кто-то вместо него направит сюда своих бойцов для проверки качества нашей дружины. Дасар тебе уже говорил об этом, наверняка. Позаботься, чтобы мы показали себя во всей красе.

Дибурд задумывается:

— И зачем нам эта проверка, конунг? Почему мы вообще должны драться с какими-то остроухими сопляками? Пусть себе идут лесом.

Я ухмыляюсь:

— А ты не думай, что это для них. Воспринимай как возможность изучить противника. Посмотрим, какие у них фокусы в рукаве, какая у них выучка, и как они работают в связке. Мне это важнее их мнения.

Дибурд чешет бородатый подбородок и кивает:

— Хм, конунг, а ведь ты прав. Чем больше знаешь про врага, тем проще потом им ломать рога, ну или уши… Ладно, я всё понял, подберу отряды.

— Ну и самых сильных все же спрячь, — замечаю. — В грязь лицом падать нельзя, но и раскрываться полностью тоже.

— Это я умею. Сделаем, как ты сказал, конунг.

И тут у меня в голове вспыхивает мыслеречь Гепары:

— Даня! Гвардия тебе еще доложит, но я подумала что это срочно: совсем недавно у старой усадьбы возникали странные люди.

Я тут же настораживаюсь:

— Что за люди?

— У них герб Паскевичей, — сообщает избранница.

Похоже, пора мне в Москву.

Глава 3

Резиденция Опчикарских, Великокняжество Московское

В отцовском кабинете Михаил аккуратно разложил на столе папки с бумагами. Холод в кабинете был почти как в самом Ледяном Подземелье — отец всегда любил прохладу. Командировка в Антарктиду это не изменила.

— Вот отчёты по родовым предприятиям, па.

Мерзлотник, граф Семён Глебович Опчикарский, глава побочного клана Опчикарских в составе клана Вещих-Филиновых, посмотрел на сына.

— А ты подготовил отчёт по Ледяному Подземелью, Миша?

— Да, отец, — Михаил кивнул и аккуратно передвинул папку с данными. — Правда, хороших новостей не так уж много. Мы изучили замкнутую экосистему Подземелья вдоль и поперёк. Но дело застопорилось. Всё упёрлось в водоросли. С них начинается пищевая цепь, как и предполагал Данила Степанович. Именно они запускают цикл, ведущий к появлению оранжевых зверей.

Он замялся на полуслове:

— Проблема в том, что перенести водоросли в другие условия, сохранив их свойства, пока не получается. Сколько бы ни пробовали с нашими друидами — всё без толку. Вот и ломаем голову. Возможно, стоило бы попросить совета у друидов самого Данилы Степановича. У него ведь главная жена — потрясающая друидка, да и их фармацевтическая корпорация «Энергосинтез» завалила рынок лекарствами на основе аномальных растений…

Мерзлотник недовольно пробурчал:

— Всё тебе лишь бы поспрашивать кого-то, Миша. Думаешь, Данила Степанович будет вечно нас за руку водить? Учись сам решать вопросы. Мы должны доказать свою самостоятельность как побочный клан Опчикарских. Скоро Данила сам к нам приедет, ты хочешь, чтобы я сидел перед ним с пустыми руками, да ещё просил одолжить свою главную жену?

— Ну ты прям скажешь, хоть стой, хоть падай, пап, — вздыхает Михаил. — Но я тебя понял, па.

— Это наше Подземелье, и мы сами разберёмся, в чём там дело, — Мерзлотник побарабанил пальцами по столу. — И сюзерена порадуем. Чтобы не подумал, будто мы тут совсем в сугробах застряли.

Постучавшись, в комнату вошёл слуга. Склонившись в поклоне, он сообщил:

— Прибыл граф Гиберский, Ваше Сиятельство.

Мерзлотник усмехнулся, стряхнув остатки раздражения:

— Шаровой заглянул… Пусти его, Антип.

Слуга ушёл, и вскоре дверь распахнулась. Ворвался Константин Захарович Гиберский, известный как Шаровой — молния в человеческом обличье. Грандмастер молнии не терпел промедлений и вообще не знал слова «подождать».

За Шаровыми всегда тянулся хвост из озона, искр и обожжённых предохранителей. Наверное, быстрее в Царстве до сих пор не родился молниевик. Михаил не знал турбо-пупса Организации Лиана, а потому считал Шарового самым быстрым во всём свете. Михаил знал Константина Захаровича, товарища отца, ещё с детства, но каждый раз внутренне дёргался, когда сталкивался со старшим Гиберским. А ведь тот даже не старался.

Шаровой скользнул взглядом по собравшимся, сверкая зубами в наглой, почти мальчишеской ухмылке:

— Ну что, старый снеговик, — бросил он Мерзлотнику с привычной фамильярностью. — Успел-таки пролезть в клан Вещих-Филинов? Я считал себя самым быстрым в «Тибете», а ты меня, выходит, обогнал.

Мерзлотник бросил с демонстративной небрежностью:

— А ты, выходит, даже не пытался? — протянул он лениво, как бы между прочим. — Или Данила тебе уже отказал? Неужто не берёт к себе в клан?

Шаровой скривился, будто его пощекотало собственным статическим электричеством:

— Это не он меня не берёт, а Царь вето наложил. Теперь, чтобы попасть в клан Вещие-Филиновы, нужно согласование царской канцелярии и Охранки. А так бы, конечно, Данила меня взял бы, тут и думать нечего.

Мерзлотник усмехнулся и бросил скептически:

— Да-да, конечно, разумеется, взял бы.

Шаровой в ответ что-то ругнулся про снеговика-подлизу, но это у двух Грандмастеров в порядке вещей.

Михаил тем временем офигевал от услышанного. Даже такой могучий граф, как Гиберский, ломится в Вещие-Филиновы! Будто там открыли бесплатную раздачу царских регалий. Миша машинально поправил воротник. Не только Мерзлотник, значит, туда метил! Его отец и Шаровой мало того, что ломятся в Филиновы, так ещё соревнуются, кто быстрее окажется в клане двадцатилетнего парня.

А ведь Царь оказался дальновиден. Михаил ощутил уважение к старому льву на троне. Вето Царя — не просто бюрократическая выходка. Это — заслон. Потому что если ещё два-три клана уровня Гиберских или Опчикарских войдут в Вещие-Филиновы, то баланс сил перекосится, и клан телепата Данилы станет самым сильным в Царстве, ну если не считать царский, конечно.